Невеста Мрачнейшего (СИ) - Страница 3

-Лизочка, - произнес тогда дедушка, опуская большую теплую ладонь на мою макушку, - такие люди, как он, покупают бесценные произведения искусства, спускают кучу денег на картины и скульптуры, которые не вызывают у них ни единой эмоции, а все ради одной цели. Они стремятся заполнить пустоту в своих душах.

Я непонимающе насупилась, поэтому дедушка потрепал меня по волосам и пояснил:

-Это бесполезно. Ведь какими бы красивыми эти вещи не были, сколько бы они не стоили, в них нет ни души, ни тепла.

Тогда я еще мало что понимала, но дедушкины слова врезались в память насмерть.

Господин Шмайер заглядывал к дедушке пару раз в месяц. У него было совершенно непроизносимое имя-отчество и очень виноватые глаза. Себя он привык величать "коллекционером", но у его коллекции не было ни упорядоченности, ни цели. Он просто скупал все, на что падал взгляд. Дедушка недовольно пофыркивал в пушистые усы и называл подобное отношение "варварством".

Но все равно, я была радовалась его визиту. Пока он здесь, дедушка не станет меня отчитывать, а потом, глядишь, и вовсе остынет.

Задумавшись, я водила ручкой по линованной бумаге, пытаясь воссоздать по памяти образ, преследовавший меня в луже и стекле. Но художником я всегда была неважным. Вместо величественности и ужаса получалась только сущая ерунда. Почему-то я разозлилась.

-А что это? - великан выпрямился, задев головой люстру в викторианском стиле. Та отозвалась мелодичным звоном, а я на секунду отвлеклась от своего нелепого рисунка.

Ладонь господина Шмаейра потянулась к хрустальном яблоку, установленному на мягкой подушечке в самом центре зала. Когда погода была ясная, солнечные лучи проникали в хрусталь под таким углом, что оно казалось живым, налившимся золотистым соком. Но сейчас яблоко было обычным изделием из стекла, но, тем не менее, оно привлекло к себе взгляд покупателя.

Дедуля Лео поспешил закрыть фигурку собой.

-Это не продается.

Великан надулся, становясь похожим на двухметрового обиженного ребенка, глаза его зажглись неподдельным азартом. Гонка началась!

Я с некоторым любопытством наблюдала их словесную баталию. Шмайер, привыкший покупать все, что ему нравится, предлагал бешенные деньги за кусок хрусталя, но дедушка был непоколебим.

-Оно не продается, - старик качал головой, как китайский болванчик, глядя снизу вверх на раззадоренного коллекционера.

Их схватка продолжалась, по меньшей мере, час, но Шмайер ушел ни с чем. Раздосадованный, он крепко хлопнул дверью напоследок, но  был виноват сам. Из всего, что мог предложить наш магазин, бизнесмен выбрал именно то, чем дедушка дорожил больше всего.

Проводив гостя взглядом, дед без сил опустился в свое кресло, обмахиваясь газетой. На его лбу выступила испарина. Прикрыв глаза, он пробормотал:

-Вот тебе пример невежи, Лиззет. Более того, самый опасный его подвид: невежа настойчивый. Тебе нужно быть твердой, если такой индивид встретится на твоем пути.

Я нахмурилась. Терпеть не могу, когда меня называли по полному имени. Лучше уж по-простому, Лизочкой. И я ну никак не понимала, почему дедушка носится с этим яблоком как курица с яйцом. Ничего ценного в куске хрусталя не было, оно даже не являлось сколько-нибудь старым или редким. Но дед все равно берег его как зеницу ока. Я кинула на безделушку раздраженный взгляд.

Злополучное яблоко все так же восседало на своем месте, глядя на все прочие экспонаты немного надменно, как кронпринц обозревает собственную свиту. Не знаю почему, но на мгновение мне показалось, что в глубине хрусталя сверкнуло что-то, наполняя фигурку темно-синим туманом. Но стоило моргнуть и приглядеться, как видение исчезло.

Раздраженно фыркнув, я снова уткнулась в блокнот.

Тогда я еще не знала, что сегодняшний день - лишь начало.

Не доверяй собственной тени.Никто не знает, что она замышляет (с)

Переведя дух, дедушка вернулся к делам. Листал собственные записи, обзвонил пару клиентов, сообщая, что их заказ поступил в магазин. Читал письма (бумажные, дедуля не переносил плодов технического прогресса). А ближе к вечеру накинул на плечи пальто и, подхватив под локоть зонтик (за окном зарядил нешуточный дождь с мокрым, липким снегом), отправился навестить старого приятеля.

Я осталась в полнейшем одиночестве, но одиноко себя отнюдь не чувствовала. Еще с детства, будучи предоставленной самой себе в магазине, я находила чем занять себя. Сегодня, например, я отрыла в завалах кладовой старую, потрепанную книгу сказок. На потемневшей от времени и сырости обложке была изображена занятная парочка. Статный юноша, с мечом наперевес, опустившийся на одно колено, и девушка, протягивающая тонкую, хрупкую руку склонившемуся перед ней возлюбленному. От причудливой игры света и тени в дождливый день мне почудилось, что нарисованный рыцарь очень похож на утреннего незнакомца. Но я тут же отказалась от этой идеи: будь моя воля, я бы и в дождевых каплях, покрывающих витрину и все окна, могла узреть силуэт того мужчины. Мысли начинали зацикливаться, вертясь раз за разом вокруг одной и той же темы, а таким темпом не долго и совсем умом двинуться.

Помотав головой, я устроилась поудобнее, планируя провести время с пользой. Погода располагала к этому как нельзя лучше. Хмурые тучи наползали своим раздувшимся телом на маленький городок, чиркая тучным пузом об антенны и столбы высоковольтных передач, словно огромный небесный кит, опустившийся слишком низко. Ветер завывал отчаянно и дико, иногда захлебываясь воем на самых высоких нотах.

Накинув на ноги плед, я открыла книгу на своей самой любимой сказке.

"....В день, когда почил его самый любимый герой, юноша Верелл, с сердцем храбрым, но чутким, безутешный в своем горе бог Мориус приказал потушить солнце.

-Не достойно оно, - раздавался его громоподобный голос над всеми равнинами и горами, океанами и пустынями, - светить, раз этот достойный муж покинул нас.

И погасло солнце, и воцарилась ужасающая мгла. Землю окутал туман и стужа, гиб скот, горевали люди. Смотрел Мориус на плачущих подданных своих, и плакало сердце его..."

Тихонько звякнул дверной колокольчик, возвещая о посетителе. Я отложила книгу, поднимаясь навстречу клиенту и растерянно глядя перед собой. Мыслями я была еще там, в книге, горюя вместе с богом Мориусом у надгробного камня его любимца, поэтому я не сразу обратила внимание на того, кто вошел в магазин. А обратив, немного опешила.

Мужчина, стоящий на пороге, был одет в щеголеватый костюм темно-синего шелка, и держал в руках высокий цилиндр в тон. Зонтика у него с собой не было, но почему-то гость ни капельки не вымок, и улыбался лукаво и небрежно,будто прогуляться под ураганным ветром и дождем и остаться сухим для него - плевое дело, он обычно такие дни вторниками называет.

Но самое примечательное в замысловатом и слегка странном костюме был его галстук. Черный, расшитый лазурными звездами. Они мерцали, переливались и постоянно двигались по шелковой ткани галстука. Зрелище, надо сказать, впечатляющее. Незнакомец дал мне фору в пару минут и возможность хорошенько его рассмотреть, а затем подал голос:

- Крив'этта! Да будет сей день благословенен для вас, прекрасная леди!

И едва-едва согнул спину, имитируя вежливый поклон и выжидающе уставившись на меня снизу-вверх. Мне пришлось пробормотать что-то отдаленно похожее на "Добрый вечер" и поинтересоваться, что привело его в наш магазин.

Гость разогнулся с недовольным видом. Наверное, я нарушила ритуал, ответив не так, как ожидалось. И теперь мужчина сердился, скрестив руки на груди.

-Как невежественна молодежь! - чуть слышно пробормотал он себе под крючковатый нос.

-В чем, собственно, я невежественна? - тут же отозвалась я. Прозвучало весьма грубо, согласна, но я была в своем праве. Одного только взгляда на худощавую фигуру, затянутую в синий шелк, мне хватило, чтобы закипеть. Хватит с меня странностей на сегодня!