Невеста Черного Медведя (СИ) - Страница 2

- Да, именно так.

- То есть время не сразу поворачивается вспять для человека, который зашел в эту Машину Времени?

- Все верно, Алла. Проще говоря, Машина Времени - это «стерильная» комната, где нет никаких процессов. То есть установка по перемещению во времени – лишь трамплин. И, находясь в ней, человеку для переноса в прошлое нужна вещь из прошлого. И таковым служит старинный предмет, у которого есть сильное информационное поле с данными, когда и где он был создан.

- Из частной коллекции одного из зарубежных археологов была приобретена серебряная цепочка, - продолжила уже Елизавета, - найденная при исследованиях развалин монастыря в Аквитании, того самого монастыря, куда я собиралась отправиться. Украшение датировали первой половиной 14 века, что было наиболее подходящим периодом для моего исследования.

- Но ведь просто цепочка не может Вас перенести в то время, как и Установка для перемещений не отправляет назад? – нахмурилась Алла.

- Это взаимодействует системно, вместе. И никак иначе. – Снова жестикулируя, вступил в разговор Анатолий Романович, - надел цепочку или взял старинный предмет нужного года создания и зашел в Установку. А поскольку в ней абсолютно «чисто», то и единственное поле от цепочки начинает стремиться в свой временной отрезок. Предмету не мешают никакие силы, чтобы его притянуло энергетическое поле своего места и времени, когда оно было создано. А вместе с ним перемещается и человек. И именно ношение этого предмета на теле держит в том времени, куда Вы переместились.

- В своих интервью, Анатолий Романович, настолько подробно об этом Вы не рассказывали, - заметила Алла.

- Такое объяснение «на пальцах» не составляет особой тайны, - пожал плечами профессор, - общая информация известна во всех кругах, а вот специфические нюансы, чертежи и протоколы защищены грифом «Секретно» и патентами.

- Ясно. То есть Вам, - снова переключилась девушка на Елизавету, - нельзя было снимать эту цепочку в 14 веке?

- Нельзя ни в коем случае, иначе меня бы вернуло обратно, - кивнула Елизавета, - но это даже удобно в случае опасности.

И вдруг Алла прищурилась и спросила:

- А почему российские ученые не выбрали Россию в качестве поля для исследований? Вы же сказали, что Министерство интересует только история и культура.

Анатолий Романович невольно отвел взгляд и втянул воздух:

- Если быть честным до конца, то объяснений сверху я не добился. А ведь я рассчитывал, что мое изобретение будет полезным для углубленного изучения истории нашей страны, а не какой-нибудь другой…

- Алла, - сказала Елизавета и немного покусала губы, подбирая слова, - думаю, здесь сыграло роль опасение со стороны руководства относительно влияния перемещений во времени на государственность, историю и прочее.

- Ага, - разулыбалась девушка, - в общем, пока опыта мало, то экспериментируем на «чужом» поле, так?

Елизавета не подтвердила и не опровергла ее догадку, лишь иронично посмотрела ей в глаза, профессор тоже молчал.

- В итоге, предприняв все известные методы защиты, меня перенесли в 1343 год, - откинулась Елизавета на спинку кресла. - Мне было сложно адаптироваться в чужой стране и в другом времени. Современный английский язык практически ничем не мог помочь мне в общении с людьми Средневековья. Первое время меня «приютили» в монастыре, посчитав иноземкой. Я и подумать не могла, что такое получасовое дело, как выбор ракурса и фотографирование фресок в нужной зале монастыря, окажется настолько сложным и долгим. Там, как и в любом монастыре, был крайне жесткий график – утром, когда зала была хорошо освещена, и все наилучшим образом подходило для выполнения моего дела – я была окружена десятками монахинь во время чтения молитв, а потому, делать что-то другое было просто невозможным. Шерстяная ткань, из которой было сшито мое платье, натирало руки и шею, а грубый пояс оставлял следы под ребрами даже сквозь одежду. От всего этого я расчесывала свою кожу до крови, добавлялись к этому еще и клопы. Изо дня в день я испытывала отчаяние, еще большее, чем вчера. Все должно было исполниться просто и быстро, а совсем не так, как выходило. Спустя неделю я потеряла сознание во время вечерней молитвы от истощения и недосыпания. И это очень не понравилось настоятельнице монастыря, она сказала, что я слишком изнежена и избалована, хотя для своего века я была достаточно крепкой и физически развитой – сказывались студенческие спортивные соревнования и экспедиции по тайге.

Сначала я никак не могла привыкнуть к здешнему порядку – вставать с рассветом, часов в пять, а отходить ко сну к восьми – девяти вечера в зависимости от времени года. Так было заведено еще с давних времен. Но такой распорядок дня был наиболее приемлемым для времени, когда еще не было электричества, и это позволяло экономить дрова, свечи и лучины.

Алла перебила Елизавету:

- А сколько лет было другим девушкам в монастыре?

- От 12 и до бесконечности, - улыбнулась Лиза, - те времена были очень опасными, а стены монастыря хоть как-то защищали, поэтому многие девочки, осиротев, попадали сюда и не стремились вернуться к мирской жизни, просто потому, что многим было некуда деваться. Не все становились монахинями из любви к Господу.

- А Вы сильно отличались от остальных?

- Трудно сказать, но, наверное, разница была заметна. Большинство послушниц были неблагородного происхождения, привычными к тяготам жизни того времени. Если у женщин к тридцати годам оставалось хотя бы десять зубов, можно было сказать, что они хорошо жили и питались, но это было почти нереально для простых людей того времени. Если бы Вы видели, Алла, какими были женщины в те времена – запуганными, сломленными и зачастую озлобленными. Многие рождались с увечьями, просто потому что роды были приняты не по правилам или вовсе на скорую руку. А отсутствие присмотра за многочисленными детьми приводило к их высокой смертности и травмам на всю жизнь: ожоги, шрамы, вывихи, да и просто искалеченная психика с детства. Раньше, в Средневековье, с детей был спрос, как с маленьких взрослых, и наказание для них было таким же. Зачастую женщины являлись не только матерями, но и выполняли функции отцов, являясь защитниками и кормильцами своих семей, ведь из десяти мужчин-воинов с поля битвы возвращались четверо-пятеро живыми, а здоровыми и дееспособными, в лучшем случае, трое. Из года в год не хватало мужской силы, и, остается только удивляться, как человечество дожило до 21 века. Практически вся работа ложилась на женские плечи. Я знала молодую девушку, которая к своим семнадцати годам овдовела и осталась с двумя детьми на руках. И непонятно было - плакала ли она от скорби по убитому мужу или оттого, что осталась на пепелище своего дома после военных действий, которые проходили в их землях. Никто никого не щадил и не жалел, - слуги и воры растаскивали последние канделябры и разбитые позолоченные рамы от сгоревших фамильных портретов. Это происходило прямо на глазах у юной хозяйки дома, такой же беззащитной, как и те двое малюток, которых она отчаянно прижимала к себе.

Под влиянием всех обстоятельств того времени людям приходилось взрослеть очень рано, а, значит, и старели они раньше. И среди таких людей я казалась еще совсем молодой и неприспособленной к жизни, хотя мне уже было почти двадцать пять. У меня была хорошая кожа и целые зубы, что являлось редкостью в Средневековье. Ко всему прочему, я имела опыт общения с разными людьми и была знакома с психологией взаимоотношений. Мужчины спустя века остаются прежними мужчинами все с теми же взглядами и тем же отношением к женщинам. Но я и не подозревала, что знания подобного рода мне пригодятся в 14 веке, – Елизавета горько улыбнулась и отвела взгляд в сторону.

На мгновение она всей душой вернулась в самый важный день своей жизни, который случился за шесть с лишним веков до ее рождения.

Возникла длительная пауза, и все молчали, погрузившись в странное ощущение сиюминутного кардинального поворота событий.