Невероятные расследования Шерлока Холмса - Страница 10

Я присел на детский стульчик, чтобы не возвышаться над прекрасным ребенком с очень светлыми волосами и дивными темно-синими глазами.

– Ты хорошо себя чувствуешь после вчерашнего приключения? – спросил я.

– Да, мне не надо никаких лекарств, – поспешила ответить она.

Судя по всему, ей вовсе не понравился вкус вчерашнего успокоительного.

– Ладно, – согласился я. – Как ты спала?

Похоже, вопрос ничего для нее не значил. Глядя на серьезное лицо, я попросту забыл, что передо мной совсем дитя.

– Тебе не снились дурные сны?

Она покачала головой.

– Вот и прекрасно. Можешь рассказать, что случилось?

– Я была в саду, – сказала она, потупив взгляд.

– Что ты там делала? – Любая мелочь могла сыграть важную роль в моем расследовании.

– Рвала цветы, – прошептала девочка и посмотрела на меня, словно ожидая реакции.

Я понял, что она занималась чем-то запретным.

– Понятно. – Я оставил неприятную тему, и девочка, похоже, успокоилась. – А потом кто-то подошел и заговорил с тобой? Кто-то незнакомый?

Девочка кивнула.

– Как он выглядел, помнишь?

– Да. Он был старый. И у него не было спереди волос. – Она показала на свой лоб. – Дяденька с белым лицом. Очень высокий, худой. И он забавно разговаривал.

– У него были седые волосы?

Что она понимает под словом «старый»?

Она отрицательно покачала головой.

– Как ты его называла? – Ответ мог дать ключ к разгадке.

– Фесса, – ответила она.

– Фесса? – Что за странное имя?

– Нет! – нетерпеливо сказала девочка. – П’фесса! – На этот раз она подчеркнула едва заметный звук в начале.

– Профессор? – ошеломленно переспросил я.

Она кивнула. У меня возникла нелепая и жуткая мысль.

– Он худой, бледный, с высоким лбом и необычными глазами? – спросил я.

Девочка вздрогнула, к ней внезапно вернулся страх. Няня подошла и обняла ее, бросив на меня возмущенный взгляд. К этому моменту я уже не сомневался, что мы имеем дело с профессором Мориарти и со временем станет ясно, зачем он похитил девочку и сопроводил ее возвращение грозным письмом.

– Куда вы с ним отправились? – спросил я чуть резче, чем намеревался.

Девочка с тревогой взглянула на меня.

– В дом, – очень тихо ответила она. – В большую комнату.

Теперь надо попросить, чтобы она описала комнату. Но как это сделать, не подсказывая ответов и не лишая их тем самым самомалейшей ценности?

– Ты ехала туда в коляске? – начал я.

Она посмотрела на меня так, словно хотела сказать «да», а потом передумала.

– В чем-то другом? – предположил я.

– Да. В маленькой коляске, не такой как наша. Там было холодно.

– Вы уехали очень далеко?

– Нет.

Едва задав вопрос, я понял, насколько он нелеп. Что такое «далеко» с точки зрения ребенка? Холмс бы разнес меня в пух и прах за пустую трату времени.

– В той комнате было тепло? Там горел огонь?

– Нет.

– Кто там еще находился, кроме профессора? Тебе давали поесть?

– Да. Кексы и много масла.

При этих словах она улыбнулась – видимо, воспоминания не были неприятными. Но как вытянуть из нее хоть малейший намек на то место, куда ее возили? Хоть малейший намек на способ разрушить зловещий план Мориарти?

– Ты поднималась наверх? – попробовал я.

Девочка кивнула.

– Очень высоко, – ответила она, серьезно глядя на меня. – Из окна было видно на несколько миль вокруг.

– Вот как? – Мне даже не пришлось изображать интерес. – И что ты видела?

Она живо описала всю картину, и у меня не осталось никаких сомнений относительно того места, где ее держали. Это был высокий дом – судя по лестницам, по которым ей пришлось подниматься, как минимум трехэтажный, – расположенный чуть к западу от соседнего села Хэмпден. Я искренне поблагодарил ее, сказав, что она очень умная, и, похоже, доставил ей этим немалое удовольствие. После чего поспешил прочь, чтобы рассказать Ханту о полученных сведениях. Однако я не упомянул, что, по моему мнению, нашим врагом оказался печально известный Мориарти.

– У меня есть основания полагать, что дело крайне серьезное, – сказал я, когда мы сели в кабинете.

Лицо Ханта все еще было пепельно-серым, он судорожно вертел в пальцах сперва нож для бумаг, затем перо, царапая им по столу, словно в нем были чернила, но лишь повреждая кончик.

– Чего он хочет?! – в отчаянии воскликнул Хант. – Я не могу даже выполнить его требования! Он ни о чем не просит!

– Прошу вашего разрешения отправиться на почту и послать телеграмму моему другу Шерлоку Холмсу, – ответил я. – Думаю, он охотно займется этим делом. Нет лучшей возможности раскрыть любую загадку, как прибегнуть к его помощи.

Лицо Ханта озарилось надеждой.

– В самом деле? Такая простая история – ребенок похищен, а потом возвращен без требования о выкупе? Вряд ли это большое преступление.

– Причинение страданий – само по себе серьезное преступление, – почти искренне сказал я. – И то, что злоумышленник не потребовал платы, но угрожал повторить содеянное, наверняка заинтересует Холмса.

– Тогда зовите его, Ватсон, умоляю! Я подам двуколку ко входу, чтобы вас немедленно отвезли. Попросите его приехать как можно быстрее. В награду я ничего не пожалею.

Я знал: одного имени Мориарти будет достаточно, чтобы Холмс приехал. Так и вышло. Несколько часов спустя пришла ответная телеграмма, она сообщала, что мой друг приедет вечерним поездом и будет неплохо, если его встретят на станции. Я провел остаток дня, обшаривая Хэмпден, пока не нашел дом, который описала Дженни. Однако благоразумно сделал вид, что иду мимо по своим делам; если кто и видел меня, то ничего не заподозрил.

Вечером я встречал поезд. Едва тот подъехал и остановился в облаках пара, распахнулась дверь и я увидел знакомый худой силуэт – миг спустя Холмс уже шагал по платформе навстречу мне. Он был совершенно не похож на несчастного, которого я оставил на Бейкер-стрит. Подойдя, Холмс произнес единственное слово, как магическое заклинание, и его глаза вспыхнули:

– Мориарти!

Внезапно я испугался, что неправильно оценил ситуацию, возможно сделав чересчур поспешные выводы. Холмс часто обвинял меня в подобных ошибках.

– Полагаю, да, – осторожно ответил я.

Он впился в меня взглядом.

– Вы не уверены. В чем причина сомнений, Ватсон? Что случилось с тех пор, как вы послали мне телеграмму?

– Ничего! – поспешил ответить я. – Ничего особенного. То, что именно он похитил ребенка, – мое умозаключение, а не установленный факт.

– Пока никаких требований? – В голосе друга все еще слышался интерес, но мне показалось, что появились и нотки разочарования.

– Пока нет, – ответил я, когда мы подошли к воротам, за которыми стояла двуколка. Холмс забрался в нее, и мы поехали по извилистым дорогам с крутыми насыпями, уже тонувшими в вечерних тенях. Я поведал ему о своем разговоре с Дженни, а также о том, что нашел дом из рассказа девочки. Он слушал, никак не комментируя. Я отнюдь не собирался просить прощения у друга за то, что вызвал его по делу, в котором мог и не быть замешан его заклятый враг. Речь шла о похищении ребенка, что мне казалось не менее важным.

Нас отделяло от поместья четверть мили, когда мы увидели в сумерках садовника – отчаянно размахивая руками, он бежал навстречу. Я остановился, чтобы лошадь не испугалась и не понесла.

– Спокойнее! – воскликнул я. – Что случилось?

– Дженни! – закричал он с расстояния в несколько ярдов, судорожно всхлипывая. – Она опять пропала!

Холмс тотчас соскочил с двуколки и направился к перепуганному работнику.

– Я Шерлок Холмс. Расскажите, что произошло. Не упускайте никаких подробностей, но говорите лишь о том, что видели сами, или, если вам кто-то что-то рассказал, передавайте слово в слово.

Садовник очень старался взять себя в руки, но не мог скрыть отчаяния, излагая факты.

– Няня Джозефина была с Дженни наверху, в детской. Девочка бегала туда-сюда и больно ушибла палец на ноге. Пошла кровь, и Джозефина пошла в спальню – там в шкафу хранятся бинты и все такое. А когда она вернулась, Дженни исчезла. Сперва няня не придала этому значения, поскольку слышала тележку мороженщика за воротами, а Дженни обожает мороженое, – наверное, сбежала вниз, к кухарке, чтобы та нашла продавца. – Его смятение было так велико, что слова перемежались рыданиями. – Но девочки там не оказалось, а кухарка заявила, что вообще ее не видела. Мы искали повсюду, наверху и внизу…