Never Back Down 2 (СИ) - Страница 21

— Это был мой первый полёт, — тихо сказала она под восторженный хохот девочки. — Мне было тогда до ужаса страшно, но это было невероятно. Тогда я верила, что, если сильно раскачаться, можно взлететь. Это неописуемый восторг, Эд. Я помню, как сердце замирало в груди, когда огромное синее небо приближалось ко мне, словно готовое обнять.

— Мне казалось, ты боишься высоты, — неуверенно сказал парень.

— В тот момент ещё нет. Рядом был Сириус, который меня поймал бы, по крайней мере, я в это верила тогда. Но на следующий год он уехал в Хогвартс, я и Рег остались одни. В один из дней я сорвалась с этих качелей. Мне повезло, я ничего не сломала, но было ощущение, что меня жестоко обманули. Но я бы много дала, чтобы испытать тот восторг первого полёта. Как тогда, в детстве…

Внезапно картина начала меркнуть и исчезать в белом тумане. Не было больше площади Гриммо, не было счастливо хохочущих детишек, была только непроглядная мгла. Эд дёрнулся, было, идти дальше, но Марисса удержала его.

— Это ещё не конец, — улыбнулась она.

И в правду. В белом мороке начали проступать очертания заснеженного холма, старого огромного дома, стоявшего у подножья этого холма. Из кирпичной трубы здания курился дымок, широкие окна светились мягким жёлтым светом, несмотря на светлое время суток. На занесённом снегом дворе, недалеко от входа, сидел на корточках пожилой полнеющий мужчина с добрыми глазами, смотрящими игриво на мир сквозь очки-половинки, какие были у Дамблдора. Вместе с девятилетним Регулусом он лепил большого снеговика, тёплым и густым басом рассказывая ему сказку:

— И вот окно распахивается, и в комнату Томаса заглядывает слепленный им утром снеговик! — рассказывает он. — И сказал тогда снеговик: «Так-так! Как приятно встретить старого друга!»

— Это ваш дедушка? — спросил Эд, с улыбкой глядя, как Регулус, испуганно ойкнув, отшатывается от снеговика.

— Если бы, — усмехнулась Марисса. — Это дядя Альфард. Мы любили проводить у него Рождество. Вот только из-за событий последних лет мы давно его не видели… Но это был лучший год, когда мы к нему приезжали. Сириус тогда вернулся из Хогвартса и рассказывал, как там здорово, а я сидела, завидовала… И в то же время чувствовала гордость, что смогу туда скоро поехать.

— А где ты, кстати? — спросил Эд, обводя взглядом округу. По левую сторону от дома раскинулся заснеженный лес. Снег искрился на лапах елей, казавшихся почти чёрными. Высокие широкие стволы смыкались плотной стеной, не давая рассмотреть, какие чудеса могут твориться в этом замершем, словно уснувшем лесу.

— Скоро появлюсь, — рассмеялась Марисса.

В тот же миг со стороны холма раздался громкий вопль. Эд столь резко повернул голову, что шея хрустнула.

Снежную гладь разрывала чёрная точка, на огромной скорости несущаяся с самой вершины холма. При ближайшем рассмотрении оказалось, что точка — ничто иное, как Сириус и Марисса, скатывающиеся на санках с горы. Заливистый хохот девочки и восторженный вопль мальчишки спугнули случайных птиц, спокойно восседавших в лесу среди ветвей. Снег забивался детям за шиворот, в уши и в рот, но они продолжали до хрипоты весело кричать, приближаясь к дому. Альфард поспешно подхватил младшего племянника и оттащил в сторонку, когда двое ребят на полной скорости въехали в снеговика, остановившего их поездку.

— Ну вот, теперь он не возьмёт меня полетать! — обиженно шмыгнул носом Регулус.

Марисса и Сириус скатились с санок, и теперь лежали в снегу, безудержно хохоча.

— А я говорила тебе, чтобы ты тянул левее! — смеялась девочка.

— Я и тянул!

— Да ты право и лево различить не можешь!

— Да? Вот тебе право! — Сириус схватил охапку снега и швырнул сестре в лицо. — А вот тебе лево! — Другой рукой он насыпал снег ей за шиворот.

Взвизгнув, девочка подскочила и с боевым кличем бросилась на брата. Вскоре с воплем: «За снеговика!» к возящимся детям присоединился ещё и Регулус. Альфард старался разнять эту кучу-малу, но куда там!

Чем закончилось это, Эд так и не узнал — краски снова стали тускнеть и выцветать, исчез дом, исчез лес, исчезли хохочущие дети, хлопотавший вокруг них дядя. Всё это исчезло, странники разума оказались на пустом перроне вокзала Кингс-Кросс.

— Я жалею, что не могу вернуть эти моменты, — гулкий голос Мариссы разносился эхом по этому странно пустынному пространству. — Сейчас моя жизнь больше похожа на кошмар. Я не смогу испытать того трепета, который чувствовала, отъезжая в Хогвартс…

— Это когда ты мне зарядила мою первую оплеуху?

— …Или первый поцелуй, или восторг первого превращения, или первые каникулы в вашем доме… Этого ведь уже ничего не будет…

— Значит, будет другое, — пожал плечами Эд. – Да, сейчас у тебя в жизни та ещё ерунда происходит, но есть же и светлые моменты.

— Смотри-ка! Что это? — Девушка подняла с земли клочок цветного картона. — Билет в цирк?

— В цирк? Смеёшься? В твоей голове после речки с мертвецами и разгромленного бара может быть ещё и цирк?

— Никогда не любила цирк, — задумчиво протянула девушка, вертя в руках билет. — Но сходить нужно, раз он здесь есть.

Эпизод 6. Scaretale

Once upon a time in a daymare

Dying to meet you, little child, enter enter this sideshow

Их жуткий смех они услышали задолго до того, как подошли к грязно-красному шатру. Из четырёх фонарей три были разбиты, мрачную дорогу освещал лишь жёлтый мигающий свет их уцелевшего собрата. Билетная касса была заброшена, грязное пыльное окно разбито, разорвано мягкое сидение, предназначавшееся билетёрше, сама касса была с мясом вывернута из стойки и брошена неподалёку. Над входом в это жуткое место нависла деревянная вывеска: облупившаяся красная надпись на некогда белом, ныне посеревшем до черноты фоне гласила: «Цирк De Morgue».

— Марс, ты уверена? — тихо спросил Эд, ежась то ли от страха, то ли от холода.

Свинцовые тучи над ними стали фантастически-чёрными с золотистыми прожилками лучей заходящего солнца. Помимо заброшенного шатра, сожжённого деревянного забора и странного вида вагончика, стоящего неподалёку, здесь на многие мили вокруг не было ничего, кроме выжженной пустоши. И тем более зловеще звучал смех, доносившийся из шатра.

— Конечно, нет, — ответила та, сжимая в кулаке найденный ею билет. — Но раз мы начали…

Она сделала первый неуверенный шаг к этому жуткому строению. Для проверки Эд нащупал в кармане взятый им ножик. Убедившись, что сталь достаточно остра, чтобы им можно было обороняться, он переложил нож в правую руку и пихнул в рукав. Он не хотел выдавать страха или опасений, но, наверное, Мариссе лучше не видеть его манипуляций.

В узком коридоре под трибунами было ещё темнее и грязнее, чем снаружи. Там и сям валялись старые жутковатые афиши, порванный барабан, погнутый обруч, кучей были свалены марионетки, невидящими, но до жути реалистичными глазами созерцавшие потолок. Облачка пыли взметались в воздух с каждым шагом друзей. В конце коридора виднелась арена: освещённая холодным синеватым светом круглая площадка. Оттуда и доносился смех и тихое потренькивание музыкальной шкатулки.

Посреди арены раскинулся небольшой грубо сколоченный помост, хохоча и раскинув руки, на нём кружилась светловолосая дама в пышном чёрном платье и бархатной маске на лице. Рядом с ней в костюме фокусника стоял Ищейка, хлопая в такт её движениям.

Марисса побелела, как полотно. Она судорожно втягивала холодный воздух, выдыхая облачка чёрного пара. Эд изумлённо уставился на неё. Одними губами девушка прошептала: «Уходим», но в тот же миг дама на арене заметила их.

— Ах! Взгляните, кто решил нас посетить! Маэстро! Музыку! У нас особый гость!

В этот же миг оглушительно грянул невидимый оркестр, ярко полыхнули золотистым светом лампы, выстроившиеся в ряд вдоль арены. Чужие руки вытолкнули Мариссу и Эда едва ли не в центр арены, края которой тут же зашлись ревущим алым пламенем.