Never Back Down 2 (СИ) - Страница 185

— Нет, они же сами себе противоречат! — Взвыла я. — Это всё неправильно! Дамблдор давал показания?

— Давал, они ничего не показали, — махнула тонкой рукой Наваждение.

— Мистер Блэк, вам есть, что сказать в свою защиту? — судья тем временем обратился к Сириусу.

Я обернулась к брату, в надежде, что мои чаяния не пусты. Я искренне надеялась, что Сириус расскажет, что произошло той ночью в Годриковой Лощине. Что он подтвердит, что все это неимоверная ошибка.

Сириус поднял на судью взгляд затуманенных синих глаз. Он всматривался в лицо каждого присяжного, прежде, чем его губы, дрогнув, расплылись в оскале.

— О да, ваша честь, — проговорил он чужим хриплым голосом. — Есть. Конечно, есть. Я виновен. — По залу прошелся шепоток. Меня словно окатили ледяной водой. — Виновен, что предложил Поттеру сделать предателя Хранителем. Виновен, что не смог предотвратить ту ночь. Виновен, что из-за меня Лили и Джеймс погибли.

— Вас обвиняют не в предательстве Поттеров, а в массовом убийстве сотни маглов и зверской расправе над Питером Петтигрю!

— О нет, — рассмеялся брат. Искорки безумия полыхнули в его глазах. — Нет, поверьте, нет. Я не убивал Питера. И не убивал тех людей. Но поверьте, я дорого бы заплатил, чтобы лично вскрыть горло, этой поганой визжащей крысе! Я бы отсидел десять жизней, если бы мог его кишками увешать гостиную моего дома! Чтобы услышать, как он верещит и умоляет меня пощадить его!

— Он безумен! — выкрикнул кто-то. — Совершенно безумен! Ваша честь, я требую, чтобы вы вынесли приговор незамедлительно!

— Сириус… — прошептала я, с ужасом глядя на брата.

Не знаю, видела ли я это на самом деле или мне хотелось это увидеть, но в какой-то невероятно короткий миг взгляд уловил переливы красных нитей, тянущихся к брату.

***

Сквозь сон и шум дождя Ремус услышал детский плач. Первые мгновения ему казалось, что он все еще спит, но крик ребенка не стихал. Ремус открыл глаза, некоторое время соображая, где он. Плач возобновился и словно разбил некий барьер забвения.

Сбросив одеяло, Ремус подскочил с кровати и бросился в детскую. За миг до того, как он коснулся двери, плач стих. Ремус осторожно заглянул в комнату. Возле кроватки спиной к нему стояла Марисса, качая на руках тихо хнычущего Ричарда.

Облегчению Люпина не было предела. Проведя четыре дня в забытьи, она все же пришла в себя и даже смогла найти в себе силы придти к сыну.

Девушка обернулась и посмотрела на Ремуса. Тяжелый взгляд тихо тлеющей скорби мог придавить его к самой земле. Тем не менее, Марисса улыбнулась ему. Печально, но улыбнулась. Заплатив непомерную цену, она находила в себе силы, чтобы дарить Рему слабую усмешку. Ему стало не по себе, хотя, казалось бы, он должен был обрадоваться.

В день пробуждения Марисса забрала обоих детей в поместье Альфарда. Ремус пытался рассказать ей о Сириусе, но та лишь покачала головой и сказала, что всё уже знает. Больше о Блэке они не разговаривали.

Тем же вечером к ней домой явился Дамблдор. Он выразил Мариссе свои соболезнования по поводу утраты. Девушка лишь молча кивнула, сверля бывшего директора взором.

— Миссис Лафнегл, — кашлянув, произнёс Дамблдор. — Вам, верно, известен… инцидент, произошедший с вашим братом? — Сухой кивок. — В таком случае, поднимается вопрос об опеке его сына, Хьюго. Официально и по всем правилам, вы — главный кандидат, однако, принимая во внимание то, что вы теперь в одиночестве воспитываете двух собственных детей, то…

— Я возьму Хьюго, — тихо сказала Марисса. — И чёрта с два я отдам своего племянника чужим людям.

— В качестве иных кандидатур рассматривались Тонксы и Малфои. Как вам известно, Нимфадора уже достаточно взрослая, так что ваша кузина сильно обременена не будет. С другой стороны, у Нарциссы подрастает сын — сверстник Хьюго, так что…

— Я сказала, что я позабочусь о своём племяннике. — Голос звучал отрывисто и гулко, как удары молотка, забивающего гвозди в крышку гроба. — Я не одна. Мне помогут.

Ремус вздрогнул, осознав, что говорят о нём. Странно, он же даже не задумывался. Разумеется, он будет помогать всеми силами, это даже не обсуждалось. Но трое детей?.. Он не был уверен, что Марисса выдержит такое после такой громадной потери. Он даже не до конца был уверен, что она до сих пор осознаёт, что произошло — слишком нормально она вела себя. Разве что чересчур молчаливо.

— Как скажете. Я просто предположил, что вам, миссис, будет непомерно…

— Это мне решать.

Ледяная суровость, сквозящая в её тоне, заставляли поёжиться.

— Как скажете, — повторил Дамблдор. — В таком случае, я вернусь завтра. Сейчас Хьюго у Андромеды. Я вам его принесу.

— Не стоит, я сама в состоянии отправиться за Хьюго.

Ремус видел, что Марисса категорически против участия Дамблдора в судьбе ребёнка, и не понимал, почему. В чём причина её острого недоверия к этому волшебнику?

— Хорошо. В таком случае, я не смею вас…

— Что с Гарри?

— Простите?

— Гарри Поттер. Сын Лили и Джеймса. Что с ним? Где он?

— Малыш был отдан на воспитание сестре Лили, Петунии Дурсль.

Лицо девушки вытянулось.

— Вы… вы отдали ребёнка этим… этим… ИМ?! Да как вы могли?! Это самые чудовищные маглы из всех, мною виденных! — Вскричала она.

— Поверьте, мне это уже говорили. Однако они — единственные родственники Гарри, и юридически, только они могут воспитывать ребёнка.

— Я хочу побороться за опеку! — Вскочила Марисса. Ремус вскочил следом, схватив её за руку.

— Марс, что ты говоришь? — Прошипел он. — Ты и так добилась опеки над Хьюго, у тебя Ричад и Эйприл, что…

— Его нельзя там оставлять! — Решительно заявила девушка. — Кто знает, что из него вырастет в такой обстановке? Чёрт возьми, да будет чудом, если они не выбросят его на улицу!

— Я оставил Петунии чёткие инструкции касательно воспитания мальчика, — отчеканил Дамблдор. — К тому же, миссис Лафнегл, с формальной точки зрения, вы мальчику — никто. Ваш брат мог бы побороться за опеку, если бы не был заключён в Азкабане…

— Из-за вас! — внезапно вспылила Марисса. Ремус даже отшатнулся, но руки её не выпустил. — Он в тюрьме из-за вас! Вы знали, что Сириус невиновен! Вы знали, что это не он предатель! Вы знали это и ничего не сказали в суде! Вы знали, что не он был Хранителем, ведь ВЫ накладывали «Фиделиус»!

Лицо Дамблдора посуровело. Никогда Ремус не видел этого выражения на лице добродушного директора Хогвартса. Холодная маска морды горгульи и то приветливее.

— Заклятие «Фиделиуса» накладывал Джеймс Поттер лично, — отчеканил он.

— В таком случае, вы всё равно знали, кто Хранитель! Я никогда не поверю, что Джеймс не обсуждал с вами кандидатуру!

— Обсуждал, — сухо кивнул директор. — Я предлагал себя на место Хранителя, но мистер Поттер решил выбрать человека на эту роль самостоятельно.

— Конечно, и такой проницательный человек, как вы, не знал ничего о его выборе.

— Поттер объявил узкому кругу, что это был Блэк, вы сами присутствовали на этом событии.

— Он солгал! — Крикнула Марисса. — Я не верю! Не верю! Не верю!

По её щекам катились слёзы. Голос сорвался на крик и оборвался на середине слова, которое она повторяла вновь и вновь. Ремус обнял её за плечи. Всхлипнув, Марисса прижалась к нему. Она дрожала всем телом. Истерика, таящаяся в глубине её души и задушенная рутиной переезда и ухода за детьми, показала свой омерзительный лик. Дамблдор поспешно покинул дом, кивнув Ремусу на прощание.

Ремус продолжал стоять посреди гостиной, прижимая к себе рыдающую и заходящуюся в исступлённом крике девушку. Он чувствовал, что внутри него самого образовалась нестерпимо пульсирующая болезненная кровавая рана. И тем не менее, Ремус осознавал, что нужен Мариссе гораздо больше, чем она была нужна ему. И он знал, что будет с ней. Столько, сколько потребуется. Пока не заживут их раны.

Крик и всхлипы вскоре сошли на нет. Ноги девушки подогнулись, она начала оседать на пол. Ремус поспешно подхватил её на руки. Она продолжала дрожать, тихо всхлипывая. Беззащитная, разбитая… И непростительно живая. Ремусу было жаль Эда, было жаль Поттеров и Марлин… Но он понимал, что подлинной жалости достойны живые. Особенно те, кто потерял всё и остался в одиночестве в безумном равнодушном мире. Словно ребёнок, оставленный матерью в толпе, Марисса растерянно и испуганно смотрела на него, как будто спрашивая: «что будет дальше». К сожалению, у него не было ответа.