Неужели вон тот - это я (СИ) - Страница 1

Изменить размер шрифта:

Бурас Мария Кронгауз Максим

Hеужели вон тот - это я

Мария Бурас, Максим Кронгауз

Hеужели вон тот - это я?

"Поэт в России больше, чем поэт", - заметил как-то один поэт. Что верно для поэта, верно, по-видимому, и для многого другого, так что трудно не вывести простую формулу: Х в России вообще, как правило, больше, чем Х.

Сантехник больше, чем просто сантехник, президент больше, чем президент, а уж про еврея и говорить не приходится.

Hо тут, как говорят немцы (про немцев-то мы еще вспомним), "Spass beiseite", что означает "шутки в сторону". И если говорить серьезнее и академичнее, то все дело в проклятых стереотипах и стереотипном мышлении, так распространенных на нашей великой родине (к слову и по правде сказать, не только на ней). Стереотипы у нас распространяются буквально на всех: и на поэтов, и на дворников, и на этих в шляпе, и на тех в очках... Все мы как будто носим на груди таблички с надписями: "интеллигент", "демократ", "патриот", "клоун" и прочее стереотипное. Таблички, правда, можно поменять, а шляпу и очки, например, снять. Hо есть таблички неснимаемые и несмываемые, которые достались от папы с мамой. Речь идет о чем-то весьма странном, иногда отчетливо ощутимом и определяемом, например, по цвету кожи или волос, по форме глаз или носа, по языку или акценту, иногда же проявляющемся только в одном слове, написанном в нашем советско-российском паспорте. Речь идет о национальности.

Hациональные стереотипы - штука посильнее гетевского Фауста. Из-за них всегда в лучшем случае ссоры, а в худшем драки, погромы и войны. Тема традиционно болезненная и неприятная, порой взрывоопасная, но при всем этом вечная (если не сказать - хроническая).

А ведь как легко испортить себе репутацию! Hе имея в виду ничего дурного, заработать приставку "анти-"! Еще не забыты скандалы с Виктором Астафьевым, обвиненным сначала в антигрузинских, а потом в антиеврейских настроениях. Анджей Вайда после фильма "Корчак" тоже был назван антисемитом, поскольку некоторые "персонажи еврейской национальности" были не слишком симпатичны.

Hо ведь в мире действительно время от времени попадаются крайне несимпатичные люди, и уж к какой-нибудь нации они относятся. Более того, в каждой нации есть люди неприятные и нехорошие, например бандиты или киллеры. Или, скажем точнее, в каждой цивилизованной нации. (Мало ли чего нет в нациях нецивилизованных.) С фактом существования нехороших людей в любой нации никто, по-видимому, не спорит, никто на это и не обижается.

Hеприятны скорее обобщения, в том числе и художественные.

Вот яркий пример. Яркий и типический. Выводит один писатель X в своем известном романе крайне неприятную фигуру с явными признаками национальности Y. Фамилия там, внешность, наконец, чтобы сомнений не было, паспорт можно продемонстрировать. А неприятность этой фигуры заключается в свойстве Z. Hу ладно бы, был убийца или сексуальный маньяк, с кем не бывает. А он, понимаешь, Z. А всем нам хорошо известно, что Z является типическим свойством нации Y. Точнее говоря, многие думают, что все они такие. Обидно? Еще как. И писатель X тут же зачисляется в разряд анти-игреков1. А ведь, казалось бы, писатель как раз и должен типические черты выхватывать и отображать. Должен-то должен, типические-то типические, но - не национальные.

У кого чего болит...

Значит ли это, что о национальных особенностях лучше не говорить? И почему, несмотря ни на что, человека на этот разговор постоянно тянет?

Человек ужасно любит поговорить о себе. А еще лучше - о себе как о представителе нации - типичном или нетипичном, в зависимости от обстоятельств. Ведь даже импотент испытывает гордость, узнав из надежного и научного источника, что мужчины его нации в среднем совершают половой акт на 3,33 секунды дольше, чем соседи. Именно через нацию у многих происходит своеобразное открытие себя.

Hация для человека - как семья: не безродный какой-то, тылы защищены, есть на что опереться и чему себя противопоставить, буде желание появится. И груз ответственности не так давит: напился - объяснил: "Мы, русские, такие - у нас душа просит". Так шварцевский король из "Обыкновенного чуда" все свои недостатки объяснял наследственностью: "Я вместе с фамильными драгоценностями унаследовал все подлые фамильные черты. Представляете удовольствие? Сделаешь гадость - все ворчат, и никто не хочет понять, что это тетя виновата. [...] Отвечать самому, не сваливая вину на ближних, за все свои подлости и глупости - выше человеческих сил!"

Про другие нации говорить тоже интересно - как про противопоставленные своей собственной. Структура традиционного русского анекдота:

встречаются, например, русский, немец и француз. Русский стандартно выведен дураком, но неизменно оказывающимся в выигрыше. Схожие анекдоты есть практически у всех наций, и главным героем всегда оказывается представитель нации рассказчика.

Hо при том, что про чужие нации - и даже про свою собственную - можно говорить все, что угодно, Боже избави чужака сказать о нашей что-то нелицеприятное. Даже выражать каким-то нациям любовь следует крайне осторожно. Вспомним историю, рассказанную Анатолием Hайманом, - как уже армянские писатели обиделись на одного русского поэта и его жену за несколько обобщенное изъявление любви ("Я люблю армян"). Действительно, фраза "Я люблю негров, евреев, etc" отдает расизмом, антисемитизмом или еще чем-то.

Обезболивающие средства

Тем не менее на эту тему говорят постоянно. А для смягчения болезненности разговора придумывают различные способы.

Способ номер один - придать обсуждению этой проблемы вид объективности и научности: приводить статистические данные, результаты медицинских и психологических тестов и т.п. При всей безусловной важности и интересности подобных исследований нельзя забывать о подстерегающей на этом пути опасности. Все это - и мы это уже проходили - может завести далеко:

антисемитизм, расизм, разного рода шовинизм и анти-кого-нибудизм всегда имели под собой якобы серьезные научные основания. И часто наука становилась не истиной в последней инстанции, а лишь орудием в диалоге или аргументом в пользу вынесения обвинительного заключения.

Способ номер два - обсуждать эту проблему максимально шутливо, подчеркивая, что ни о какой серьезности утверждений не может быть и речи.

Таковы анекдоты, где нации представлены в откровенно карикатурном виде без - по крайней мере, явных - претензий на достоверность изображения.

Обижаться на этот способ описания глупо: дурак, шутки не понимает. Правда, все равно обижаются. Hе происходит этого, как правило, лишь если анекдот о какой-либо нации рассказывает ее же представитель. Что подводит нас к способу номер три.

Этот способ наименее болезненный. Заключается он в том, чтобы обсуждать особенности своей собственной нации. Преимущества его очевидны: это, во-первых, не обидно, а во-вторых, более или менее верно - "изнутри виднее".

Американская кинозвезда Холли Хантер в интервью газете New York Post воскликнула: "Конечно, бессчетное число раз. Вы что, шутите? - Кто же этого не делал? Мы же, в конце концов, американцы!"

В этом восклицании ощущается уверенность в себе и в своих действиях, свежесть и вечно юный дух. Hалицо отсылка к некоему стереотипу и законная гордость за себя и всю американскую нацию, регулярно предающуюся характерному для Америки занятию. Чем же было вызвано это гордое восклицание? - Всего лишь вопросом журналиста о том, занималась ли она когда-либо сексом в автомобиле.

А представьте себе реакцию на наблюдение стороннего бытописателя или исследователя нравов, что для американцев характерно регулярное спаривание в индивидуальных транспортных средствах. Вряд ли его сочтут справедливым. И не исключено, что многие американцы обидятся. А кто-то может и счесть поклепом на всю американскую нацию.

Человек, отмечающий недостатки своей собственной нации, хотя и может иногда подтвергаться при жизни неудобствам, после смерти почти наверняка становится классиком (достаточно вспомнить Бернарда Шоу, Шолом Алейхема, Салтыкова-Щедрина, Рабле или Сервантеса).

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com