Неудачники, или как сломали забор - Страница 6

— Сейчас брата приведу…

— Ага! — сказали братья башибузуки. — Доигрались!

Мы не на шутку струхнули. Мишка вернулся и начал бормотать:

— Я не нарочно… И что это за нос? Вот у меня нос! На ударь, на ударь, — лез он к Витьке.

Витька ударить постеснялся. Он осторожно потрогал Мишкин нос мизинцем и с уважением протянул:

— Тве-ердый…

— Вот они! Вот они! — загалдела Кардиналова компания. — Окопались!

— А ну, выходи по одному, — раздался взрослый голос брата матроса.

Мы стали друг друга подталкивать и спорить, кому выходить. А Витька сказал, что у него совесть чиста, и вышел первым.

— Эти? — показал на нас брат матрос и усмехнулся.

— Они, — прогундосил Ришелье.

— А где же этот здоровый, мордастый? — удивился брат матрос. — Он? — и показал на Витьку.

Витька испугался.

— Это не я. Я очень маленький. Это Мишка!

— Значит, Мишка. А ну, покажись, Мишка.

Мишка подумал и вышел вперед.

— За что же ты его?

— Сейчас он ему треснет, — радостно сказали братья башибузуки.

Матрос посмотрел на них, и они притихли.

— Он первый начал, — оправдывался Мишка. — Сам задирался. А потом жаловаться побежал.

Матрос нахмурился.

— Эх ты, Вася, а еще моряком хочешь быть.

Кардинал молчал, как на уроке арифметики.

Больше на эту тему матрос не распространялся.

— Что за сооружение? — указал он на развалины лодки.

— Шхуна-бриг «Пилигрим», — осмелев, ответил Витька.

— А кто у вас капитан?

— Ну я. — Колька ткнул себя пальцем в живот.

— Так, показывай свою посудину.

Мы вытащили из блиндажа остатки нашего брига.

— Ну и корыто, — сказал матрос. — Вы что, на него бомбы сбрасывали?

— Через неделю зайдите посмотреть, — петушился Колька. — Если бы у нас материал был, мы б такой фрегат закатили… Двухпалубный! Даже гвоздей нету.

Матрос улыбнулся.

— Загляните ко мне завтра в яхт-клуб. Потолкуем. — И ушел.

Чомбе положил Мишке руку на плечо:

— Пошли на велике покатаемся…

Мишка стряхнул руку и отвернулся.

Тогда Чомбе подлез к Кардиналу:

— Вася, ты здорово этому бугаю чуть не дал…

Кардинал отпустил Чомбе гулкий щелчок. Чомбе похлопал себя по макушке и плаксиво сказал:

— Облысеть можно…

Потом он побежал к реке и сунул в воду голову.

— Привет, — помахал нам рукой Кардинал и удалился со своей армией.

Если б не матрос, они б нам так всыпали!

— Пойдем завтра в яхт-клуб? — спросил Мишка.

— Не иначе — какая-то хитрость, — задумался Колька.

Но на другой день мы все-таки пошли в яхт-клуб. А потом стали ходить туда очень часто. Кажется, и нам наконец повезло. Матрос записал нас в морской кружок и договорился с родителями, чтобы нас отпускали. Три раза в неделю он занимался с нами после работы. Одно плохо: Кардинал, Сашка Лопух и братья башибузуки тоже попали в этот кружок. Мы делали вид, что не замечаем их. Остальные после поражения Кардинала от него откачнулись и записались в кружок авиамоделистов при Дворце пионеров.

Сначала мы звали матроса дядя Толя, а потом просто Толя, и он не обижался.

Витьку в кружок не записали. Маленький. Но он все равно ходил на занятия вместе с нами.

Толя рассказывал нам о больших кораблях, навигации и матросской жизни. Часто мы бороздили плес на шестивесельной шлюпке, и Толя учил нас грести. Мы садились на левую сторону, а Кардинал и братья башибузуки — на правую, и старались перегрести друг друга. Но как-то не получалось. Толя сидел на руле, рядом с ним пристраивался Витька и командовал:

— Рраз — рраз, два…

Толя научил нас вязать морские узлы.

Как-то мы втроем купались, и Колька похвалился, что развяжет любой узел, потому что один приемчик знает. Мы связали Кольку его же рубашкой и штанами и уплыли на другой берег.

— Все равно развяжусь, — кричал нам вслед Колька.

Часа через два мы вернулись. Колька все так же лежал на солнышке и дергался. Говорить он уже не мог, потому что охрип. Мы еле сами развязали. Потом Колька говорил, что мы его неправильно завязали, и все пытался показать на мне и Мишке, как надо правильно завязывать морские узлы. Но мы, конечно, отказывались. Мишка так и сказал:

— Благодарю вас покорно.

Вскоре Толя стал нам объяснять устройство шлюпки. Теперь мы ясно видели свои ошибки. Доски у нас были слишком толстыми, а конструкция шпангоутов неправильной.

— У меня для вас новость! — однажды объявил Толя. — Нашему кружку разрешили построить небольшую шлюпку и завтра привезут материал.

— Ура! — завопили мы.

— Не так громко. Лодку еще надо построить. А то у нас уже был печальный опыт.

И он подмигнул нам.

Лодку мы построили. Если говорить правду, ее сделали я и Толя. Но и остальные не сидели сложа руки. Мишка и здесь сломал две доски, а Колька одну. Но все это мелочи по сравнению с тремя сломанными досками Кардинала Ришелье.

Мы все ловко научились шуровать рубанком, а гвозди забивали с двух ударов. Мишка теперь говорил всем знакомым мальчишкам нашей улицы:

— Лодку построить — раз плюнуть. Были бы золотые руки! Когда вырасту, буду строить атомные ледоколы.

Мы зашпаклевали лодку и покрасили в две краски, нижнюю часть — красной, верхнюю — синей.

Большой спор разгорелся из-за названия. Оказалось, что построить легче, чем назвать. Что только не предлагали!

— Кардинал Ришелье, — кричал Сашка Лопух.

— Пилигрим! — орали мы.

А Витька нам изменил. Когда Толя спросил его мнение, он скромно потупился:

— Черноморочка…

Васька Кардинал ничего не, предлагал. Он, наверное, думал о том, как сделать, чтобы его выбрали капитаном.

Конец спорам положил Толя:

— Назовем эту лодку так же, как Колькину — «Пилигрим».

И Колька побежал выписывать белилами на носу лодки непонятное красивое слово «Пилигрим».

В воскресенье состоялся спуск «Пилигрима» на воду. Он проходил в торжественной обстановке. Братья башибузуки ударили в дырявую кастрюлю, хор имени Кардинала Ришелье рявкнул «Эх, ухнем». Витька что есть силы загудел на расческе с папиросной бумагой, а Толя, Кардинал, Мишка и я потащили лодку к воде. Колька бегал вокруг нас и умолял:

— Полегче… Полегче… Киль поцарапаете.

Он уже считал себя капитаном и командовал нами.

Когда до воды осталось не больше метра, Колька остановил нас и дернул матроса за рукав:

— Толя, мне с тобой посоветоваться надо.

Они отошли в сторону. Колька что-то сказал, и Толя захохотал:

— Ладно.

Колька вытащил из-за пазухи бутылку хлебного кваса и привязал ее шнурком от ботинка к кольцу на носу лодки. Мы ничего не понимали.

— Так полагается! — важно разъяснил Колька. — Когда корабль спускают на воду, о его борт всегда разбивают бутылку шампанского.

— Это не шампанское, — завопил Кардинал. — Это квас! По четырнадцать копеек бутылка… Корабль испортишь!

— Главное, чтоб шипело!

Хор с новой силой грянул «Эх, ухнем», и Колька ухнул — только пена полетела.

— А теперь за дело, — скомандовал Колька. — На-ва-лись.

Мы столкнули лодку на воду, и все полезли в нее. Прибежал хор, и лодка чуть-чуть не утонула.

— Я главный рулевой, — негодовал Витька, стоя по горло в воде. К лодке он даже не смог пробиться.

Толя велел всем вылезти на берег. Мы неохотно покинули лодку, потому что захватили самые лучшие места. Все вылезли, а Витька забрался в лодку, уселся на место рулевого и стал выжимать тапочки. Толя засмеялся и сказал Витьке:

— Никого не пускай.

Витька так посмотрел на нас, что мы чуть не лопнули от зависти.

В первое плавание пошли Толя, Витька, Колька и Кардинал. Они сделали широкий круг по плесу и вернулись назад. Потом катались все по очереди. Эх, какая это была лодка!

К концу дня в нее набралось ведра два воды.