Нет моей вины (СИ) - Страница 9

Артём сжал зубы, на щеках ходили желваки. В какой-то момент Олесе стало по-настоящему страшно. Кажется, она недооценивала его всегда!

— Это устаревшая информация, — Артём всё же взял себя в руки.

— Поссорились что ли? Ой, да не бери в голову! Милые бранятся — только тешатся! Помиритесь!

— Я уезжаю, насовсем, — бесцветным голосом сказал Артём.

— Куда это? — Олеська чуть не подскочила от такой удачи. Повезло так повезло! Он сваливает, и не видать его этой облезлой мыши, как своих ушей!

— Неважно. Ты вещи отдала?

— Поняла-поняла, — радостно отозвалась Олеся и встала. — Счастья тебе желаю на новом месте!

— Спасибо, — ответил Артём, даже не взглянув на неё.

Олеся вышла и прикрыла за собой двери. Всё получилось даже лучше, чем она планировала! Скорее бы этот лох уехал!

* * * * * * * *

После смены, едва держась на ногах, Катя ждала Олесю у входа в банк. Иначе поговорить не получалось: дозвониться она так и не смогла.

Вскоре Олеся появилась в дверях, весёлая и цветущая, как всегда. Но Катя готова была дать руку на отсечение, что когда «подружка» увидела её, очень испугалась.

— Привет! Ты что здесь делаешь? — Олеся дышала, словно запыхалась, глаза её бегали.

— Привет. Тебя жду. Хочу узнать правду о том, что случилось позавчера у меня дома.

— А что случилось? Мы с тобой посидели, потом в семь я ушла, потому что должен был прийти твой Суворов. Вот и всё.

— Олеся, — терпеливо начала Катя. — Ты лжёшь, и я это знаю наверняка. Мы не пили с тобой чай. Мы только начали, и дальше я не помню. Я медик, Олеся, и я не дура! Я отключилась и очнулась лишь через шестнадцать часов! Это действие какого-то препарата.

Она видела по глазам Олеси, что попала в точку. Но та тут же взяла себя в руки.

— Если ты страдаешь провалами в памяти, Бабушкина, не ищи виноватых! Причём тут я? Иди лечись!

— Олеся, — Катя сделала ещё одну попытку пробиться через броню «подружки». — Пойдём вместе к Артёму? И ты всё расскажешь ему, всю правду. Обещаю, я уговорю его не преследовать тебя за это! Я знаю, что всё происходящее — твоих рук дело! Зачем, Олеся? Давай вместе это прекратим!

— Слушай ты, блаженная! — прищурилась Олеся. К ней полностью вернулись и самообладание, и ненависть к этой мыши. — Катись отсюда подобру-поздорову, пока я охранника не позвала! И к психиатру запишись, тебе лечиться надо!

Она исходила такой злобой, что Катя невольно попятилась.

— Олеся, я уйду, конечно. Но я знаю, что моё счастье украла ты. От злобы и от зависти. Сама не удержала, и мне не дала. Только учти, когда крадёшь чужое счастье, у самой не прибавится его! Не будешь ты счастлива, Олеся!

— А это мы ещё увидим! — хмыкнула Олеся прямо в лицо Кати и прошла мимо с гордо поднятой головой.

* * * * * * * * *

Собрав остатки сил, отгоняя мрачные мысли, от банка Катя пошла домой к Артёму. Римма Артуровна сообщила, что он ещё утром уехал на работу в институт, до сих пор не появлялся и не звонил.

Они пили чай, сидя за круглым столом в ставшей такой родной кухне. Обеим было грустно.

— Римма Артуровна, я с ночи, очень устала. Если Артём не приедет, пока пью чай, ждать не смогу. Можно попросить вас, чтобы вы попытались поговорить с ним?

— Конечно, Катенька, ты же знаешь, как я к тебе отношусь! Ты сама мне как внучка! У меня сердце разрывается, когда вижу, как вы оба страдаете, но не понимаю ничего! И Тёма ничего не говорит! Ходит полумёртвый, как тень, но ни словом не обмолвился, что произошло!

— Я сама не понимала сначала, но теперь догадываюсь. Только не знаю, что именно случилось, как, но точно это дело рук Олеси.

— Олеси? Она вчера была здесь, какие-то вещи принесла Тёме, но он быстро отправил её восвояси.

— Значит, точно она, сто процентов! Приходила убедиться. Попытайтесь, пожалуйста, объяснить ему это? Меня он не хочет слушать. На звонки не отвечает, сообщения до него не доходят.

— Попытаюсь, Катенька! Может, одумается уже! Он же умный парень… Поговорю и отзвонюсь тебе, какой результат.

— Спасибо, хорошо!

Через пять минут, так и не дождавшись Артёма, Катя ушла.

О беременности она так и не сказала Римме Артуровне. Всё же она надеялась, что расскажет Артёму лично.

…На следующий день Катя лежала, глядя в потолок, и периодически пыталась дозвониться Артёму. Она звонила ему с маниакальным упорством. Наверно, уже миллион раз.

Вдруг её телефон зазвонил сам. Звонили с домашнего телефона Суворовых.

— Да! — взволнованно ответила Катя.

— Катенька! — она поняла, что Римма Артуровна плачет. Сердце ушло в пятки, дыхание перехватило. — Тёма уехал! И ведь без предупреждения! Собрался втихую, мне даже провожать запретил! Поссорились мы с ним… Говорю, на кого меня бросил? А он говорит, мать с отцом приедут через несколько дней, ничего страшного!

— Как уехал?! Куда?! — Кате с трудом удавалось сдерживать подступающую истерику.

— В Москву, принял предложение о работе в том НИИ! И ведь ничего не говорил до последнего, вышел сегодня с сумками! Совсем с ума сошёл! Я хотела поговорить с ним по твоей просьбе, он и слушать не стал! — всхлипывала Римма Артуровна.

— А поезд когда?

— Уже меньше, чем через час. Вот беда-то, беда…

— Римма Артуровна, я попытаюсь успеть на вокзал, хорошо? Поговорю с ним. Может, хоть перед отъездом выслушает!

— Попытайся, Катенька! Не буду задерживать тогда! Позвонишь потом мне? Я с ума тут схожу.

— Да-да, позвоню обязательно!

Катя быстро попрощалась и начала собираться, стараясь не обращать внимание на головокружение и тянущую боль в животе.

Она выскочила из подъезда, набирая номер телефона такси, и не сразу узнала парня, вышедшего из подъехавшей грязной «девятки».

— О, Бабушкина! Привет!

— Привет, Жора! — она с трудом узнала бывшего одноклассника. — Ты чего тут?

— Ехал мимо, смотрю, ты!

— Я спешу, мне некогда, — Катя попыталась его обойти. Номер телефона такси был всё время занят.

— Куда спешишь?

— На вокзал срочно надо, а в такси телефон занят.

— Так давай подброшу!

Катя с сомнением посмотрела на его машину, но выбирать не приходилось, иначе она опоздает.

Жора был зол на Олесю: она обманула его с деньгами, заплатив втрое меньше, чем обещала! А когда он сунулся было к ней, пригрозила разными знакомыми, которые его в асфальт закатают. А если он вздумает языком трепать, то пойдёт с ней «паровозом», за групповое и дадут больше! А она уж позаботится, чтобы по возможности больше на него свалить.

Зная Олеську, он поверил. Но затаил обиду и решил хоть как-то хитростью смешать ей карты. Он задумал как-то подтолкнуть Бабушкину к Суворову, но мозгов и хитрости у него явно не хватало.

— К чему такая спешка? Зачем вокзал? — спросил он у Кати, тревожно смотрящей в замызганное окно его машины.

— Артём Суворов уезжает, поезд скоро отправится. Мне нужно увидеть Артёма, — Катя сказала правду, у неё не было сил сочинять.

— Вот те раз! — разочарованно протянул Жора и даже присвистнул.

— А что? — Катя посмотрела на него с подозрением. — Ты знаешь что-то?

— Я? Что я должен знать? Просто удивляюсь. Не знал, что вы с Суворовым общаетесь.

Катя не поверила ему, но ей некогда было сейчас думать об этом. Они припарковались на стоянке возле вокзала, и Катя, быстро поблагодарив Жору, выскочила из машины.

Она посмотрела на табло, с какого пути отправляется поезд на Москву, и побежала вверх по лестнице.

Проводники уже запускали пассажиров в вагоны, проверяя билеты. В одной из очередей Катя увидела Артёма, и бросилась к нему.

Его лицо дрогнуло, но из очереди он так и не вышел. Пришлось ей стоять с ним и говорить при всех.

Растрёпанная, лохматая, красная, она тяжело дышала от бега. Такой её и запомнил Артём.

— Артём, — она схватила его руку, но он тут же высвободился. — Выслушай! Я знаю, что Олеся устроила какую-то провокацию! Поверь мне! Не уезжай! Дай время, я выясню всё!