Несусветный эскадрон - Страница 10

Огня не было, хотя что-то горячее и коснулось щек. Кача приоткрыла глаза – это были две ладони ведьмы по имени Тоол-Ава, от них шел жар. Ведьма провела огненные пятна по телу девушки от головы до колен, вскинула руки к небу, сжала кулаки, отступила и застонала, закружилась, всплескивая длинными волосами, топоча босыми пятками, ударяя в ладони. Над ее запрокинутым лицом висел огненный шар – и казалось, будто она пьет живое пламя.

– Она умирает, она умирает!.. – взвыла Тоол-Ава.

– Говори свое слово, Поор-Ава! – раздался звучный грудной голос. – Говори смертное слово над сестрой, Медвежья хозяйка!

– Пусть умрет! Я, Поор-Ава, от Медведицы рожденная, отнимаю у сестры ее имя, врагами данное! – хрипло прорычала самая высокая и крепкая из ведьм. – Когтями и клыками возьму из ее тела это имя – и уничтожу его! Раздеру в клочки! Пусть заслужит себе новое имя!

Острые ногти проскребли по обнаженной груди девушки, оставляя красные следы. Поор-Ава взмахнула руками – и Кача явственно увидела огромные медвежьи лапы с выпущенными когтями в палец длиной, с черными изогнутыми когтями! Лапы вознеслись ввысь, опустились ей на грудь – туда, где бешено колотилось сердце, раздался рык. Кача попыталась рвануться в сторону и скатиться с камня, но ее держали крепко.

Она почувствовала, как когти смыкаются вокруг сердца.

Но смерти не было. Взмыли медвежьи лапы с пустыми когтями – да и не лапы уже, а широкие рукава с бахромой из полос жесткого меха. Поор-Ава, от Медведицы рожденная, закружилась возле Тоол-Авы, рыча и вскрикивая. Высокая меховая шапка еле удерживалась на запрокинутой голове.

– Пусть умрет! Тогда я, Виирь-Ава, наконец-то возьму ее в свои леса! – воскликнул высокий пронзительный голос. – В свои темные, страшные, недоступные пришельцам леса! Пусть хранят ее отныне Семеро медведей Лесного народа!

– Не бойся… – прошептала прямо в ухо Каче та ведьма, что вышла к ней первая. – Сейчас все кончится, и ты станешь совсем нашей, сестричка…

– А я не боюсь… – неожиданно для самой себя прошептала в ответ Кача.

Смерть прошла сквозь нее, не причинив ей вреда, и ушла куда-то в небытие. Начиналась новая жизнь – странная, колдовская, и все же жиэнь…

– Я, Вууд-Ава, защищаю ее от пришельцев своими реками, озерами и болотами! Пусть хранит ее вода и оберегают ее мои Вууд-кули!

– Я, Ваам-Ава!..

– Я, Наар-Ава!..

– Я, Мааса-Ава!..

Кача перестала понимать, что это такое творится. Ее обдал холод, потом оглушил свист. Половины слов она не разбирала – так вскрикивали и выли плящущие чертовки. Ведьмы не собирались ее убивать – это давно стало ей ясно, они что-то хотели отнять у нее, а что-то дать взамен. И для этого нужно было провести ее сквозь смерть. Вдруг Кача поняла, что иначе было невозможно… На лицо девушке упал пушистый мех, на ноги пролилась ледяная вода. И внезапно все кончилось – и топот, и вопли, и рык.

– Ты умерла, сестра, – сказал тот полнозвучный голос, что так удивил Качу сначала. Очевидно, это была Наар-Ава, обещавшая охранять ее ночным свистом. – И ты вошла в новую жизнь. Ты больше не девочка – ты Ава! Когда ты пройдешь иные испытания, отправишься добывать себе имя.

Кача, которую никто больше не держал, села на камне – и вдруг вскочила.

– Что ты, сестричка? – в голосе ведьмы было даже что-то материнское. – Что случилось? Бояться больше не надо! Все плохое для тебя кончилось, теперь начнется только хорошее!

– Камень… – прошептала Кача. – Если сидеть на камне – замуж не выйдешь…

– Замуж тебе теперь выходить ни к чему, – успокоила ее Наар-Ава. – Ты же умерла. Теперь у тебя иная жизнь.

– Как это?.. Я больше не вернусь?.. – Кача окаменела, но вдруг странная улыбка раздвинула ей губы. А в самом деле – куда ей возвращаться? В грязный хлев? К свиньям и неумытым батракам? Девушка негромко рассмеялась – и понимающим смехом ответили ей ведьмы.

– К сожалению, вернешься. На недолгое время. Потому что без твоей помощи в одном важном деле нам не обойтись, – сказала Поор-Ава. – Но ты не думай, глупенькая, будто что-то потеряла. Наоборот – ты нашла самое прекрасное, что может быть в мире. Ты нашла свой народ.

– Ты – дочка Лесного народа, твоя мать – Медведица, твои братья – Семь медведей!.. – одновременно заговорили ведьмы. – Теперь-то мы все тебе расскажем! Всю правду! И только ты можешь вернуть жизнь своему народу!..

– Мы никому не мешали! – вознесся пронзительный голос Виирь-Авы. – Лесной народ жил себе в лесах, жил и был счастлив. А потом пришли эти… Не хочу называть имени. Пришельцы! Враги! Они выгнали нас из наших лесов! Они выжигали леса и распахивали свои жалкие пашни!

– Их боги хитростью одолели наших древних богинь! – добавила Наар-Ава. – Да и чего ждать от народа, чьи главные боги – мужчины? Их громовержец – мужчина! Они принесли тупую мужскую силу – и наша исконная мудрость не устояла. Наш народ под их натиском стал отступать на север. Наши самые малодушные Авы повели его туда – и он пропал!

– Пропал! – подхватила маленькая, кругленькая Хозяйка вод – Вууд-Ава. – Женщины забыли древние правила брака и воспитания. Он смешался с другими народами, вступил в недозволенные браки и пропал… Даже имени своего там не оставил!

– А те, что не ушли? – спросила взволнованная Кача.

– Те, что не ушли, – перед тобой, – хмуро ответила Тоол-Ава. У ее босых ног лежал огненный шар и испускал неяркий свет – очевидно, отдыхал.

– Но мы вернемся! Мы разбудим спящих и поднимем умерших! – грозно воскликнула Виирь-Ава. – Мы истребим пришельцев и вернем своему народу его материнский край!

– Смертное слово… Смертное слово… – прошелестело как бы в кронах, в кустах, в траве.

– Смертное слово… – повторила и Кача.

– Слушай! Вот зелье. Мы варим его уже третью ночь. Знаешь ли ты, что это за зелье? – спросила Тоол-Ава.

– Нет, откуда мне знать? – вопросом же ответила немного осмелевшая Кача.

– Ничего страшнее этого зелья на свете нет!

При этих словах Вууд-Авы колдуньи негромко и жутковато рассмеялись.

– Скажи, сестричка, если я призову на твою голову огонь, где ты от него скроешься? – и Тоол-Ава, Хозяйка огня, улыбнулась, блеснув безупречно белыми огромными зубами.

– В воде? – нерешительно сказала Кача.

– А если я призову на твою голову воду? Где ты скроешься? – спросила Вууд-Ава.

– На земле?

– А если я призову кабанов и волков?! – взвизгнула Виирь-Ава.

Кача поняла наконец – ее испытывают загадками, как сама она испытывала Мача.

– Залезу на дерево! – уже почти весело сказала она.

– Умница, сестричка! – похвалила ее Наар-Ава. – А если тайная сила прикажет тебе, чтобы ты сама себя убила? Где ты от этого-то скроешься?

– Нигде! – подумав и поняв, твердо объявила Кача.

– Вот и они нигде не скроются! Нигде! Они сами себя истребят! – разом заговорили Авы.

– Иди сюда, гляди в зелье!

Качу поставили перед кипящим на каменном треножнике горшком, заставили нагнуться и вдохнуть крепкий, дурманящий запах.

– Видишь ли ты свое лицо?

– Нет.

– И не можешь увидеть, – успокоили Авы. – Это дано лишь одному из них – из врагов. Из пришельцев! И ты знаешь его.

– Кто это? – понимая, что от нее ждут вопроса, поинтересовалась вконец осмелевшая Кача. И тут в ней проснулось чувство, очень похожее на слепую и тупую ненависть.

– Кто это? – повторила она, но это был уже совсем другой вопрос. Она хотела услышать имя врага.

По ту сторону пара, идущего от горшка, возникло лицо Ваам-Авы, Хозяйки ветров. Колдунья подула – пар разошелся, и обе они стояли теперь глаза в глаза, упираясь руками чуть ли не в костерок под горшком.

– Редко, так редко, что и сказать невозможно, рождается Дитя-Зеркало. Лишь его лицо может отразиться в зелье… – прошептала Ваам-Ава, но от ее легкого дыхания волосы на голове Качи отлетели назад, косы расплелись, каждый волосок встал дыбом. – Видно, и у Лесного народа когда-то родилось Дитя-Зеркало, а пришельцы его погубили. В судьбе младенца отражается вся будущая судьба его народа. Что случится с ним – случится и с народом! Если он счастливо проживет свой век – народ будет благоденствовать. Но если он погибнет мучительной смертью – то же случится с народом! Мы ждали сотни лет – и вот у пришельцев восемнадцать лет назад опять родилось Дитя-Зеркало!