Несовместимые. Книга 1 (СИ) - Страница 60

Я изредка кивала, пока он говорил и сохраняла на лице уверенность, пока внутри меня острыми льдами царапалось волнение, отчего сердце стучало быстрее, я задыхалась. Эдвард подчеркивал даже мое незначительное превосходство, чтобы наделить меня решительностью, и убеждал, что я сильнее, чем кажусь. Каждая капелька превращала маленькую лужицу в огромный океан уверенности. Он так верит в меня…чтобы я хорошо выполнила миссию. Я прикрыла глаза от своего умозаключения.

— Не позволяй подавить себя, держи голову высоко. Не позволяй манипулировать собой, учись выделять их приемы. Умей контролировать свои эмоции, не бойся быть жесткой и показывать твердый характер. Для них это наоборот проявление твоей силы. Каждый попытается вытеснить тебя, забрать территорию любыми способами, и ты обязана показать им при первом же собрании — ты властная женщина и хозяйка, знающая свои права. Не бойся перечить, ставь их на место и показывай свое превосходство. Ты — сильная женщина со стальным характером. Помни все эти правила, и ты устроишься на этом кровавом месте, распространив свою женскую власть. Если обобщить все эти законы, — не будь слабой. Ты справишься. Я верю в тебя.

Я кивнула и слегка улыбнулась, сглатывая ком в горле. Это то, что мне нужно — его вера в меня.

Эдвард осторожно притянул меня к себе и бережно обнял, положив свои руки на мои лопатки. Так бережно, будто я сделана из хрусталя и любое его резкое и сильное движение уничтожит меня, превращая в осколки. Я уткнулась носом в его грудь и прикрыла глаза, слегка потираясь лбом о его жесткий пиджак. Запах шоколада наполнял весь мой организм, отгоняя все запахи природы, и я наслаждалась. Ладонь Эдварда коснулась моей головы.

— Помнишь о самом главном правиле? — хрипло спросил он на грани шепота.

Я кивнула.

— Не показывать свой свет. Быть самой худшей версией себя, чтобы сохранить его.

— Сохрани его. Это единственное, что полностью зависит от тебя.

Эдвард любит мой свет. И он говорит о нем так, будто это музейный экспонат, который должен находиться в сохранности.

— Теперь иди и готовься. Успокой свое внутреннее состояние, — посоветовал он. Эдвард понял, что я нервничаю, потому что услышал, как дико бьется мое сердце, когда я прижалась к нему.

Он посмотрел на мое лицо.

— Ты справишься, — подытожил он низким баритоном.

— Вы так уверены?

— Если бы не был уверен, то тебя бы здесь не было, и ты бы не готовилась к этой миссии. Я вижу в тебе больше, чем ты сама в себе. Будь спокойна, потому что я буду рядом. Иди.

Я кивнула и заправила передние пряди волос за уши, разворачиваясь, чтобы уйти. Эдвард тоже зашагал к своей машине, перед этим взглянув на свои наручные дорогостоящие часы с серебряной окантовкой.

Когда я уже была на крыльце, резко остановилась и развернулась.

— Эдвард, — окликнула я его и поняла, что впервые произнесла его имя вслух при нем.

Он замер, открыв дверь своей машины и повернул ко мне голову. На его лице застыло каменное выражение обескураженности.

— Я поняла, что Вы знали мою мать. Насколько близко?

— Достаточно.

— Мы поговорим о ней когда-нибудь?

Эдвард секунду подумал, не отрывая от меня своих сосредоточенных глаз, и молча кивнул. Я улыбнулась, и он сел в свою машину, заводя ее. Из-за тонированных окон я не могла понять, смотрит он на меня или нет, но все мое естество верило, что да. Эдвард покинул территорию дома, оставляя за собой лишь пыль. Он уехал, а я лишь сейчас задала себе волнующий меня вопрос: «Был ли он у той пошлой Агаты сегодня ночью?»

Я зашла в дом с тяжелым сердцем и поникшим выражением лица, что всегда бывает после встречи с Эдвардом. Но Марта, встретившая меня с лучезарной улыбкой, заставила улетучиться всю печаль, поедающую меня изо дня в день. Я не могла не улыбнуться ей в ответ.

— Ты ранняя пташка, Элла, в отличии от сони Эльвиры.

— На меня редко накатывает приступ ранней пташки.

— Но сегодня она есть, и я не буду пить мятный чай в одиночестве.

— Я с удовольствием, — шире улыбнулась я и последовала за Мартой на кухню.

Пока она заваривала чай, я рассматривала вязанную скатерть на столе. Она приковала к себе мое внимание, поскольку работа была совершенной и тонкой. Белая нить с каждой дорожкой вырисовывала рисунок различных цветов, и они выглядели так реалистично, что сразу понятно — создатель этой красоты приложил много усилий и отдал огромное количество времени для этого шедевра. Я погладила скатерть ладонями, любуясь каждым узором.

— Мать Эльвиры и Эдварда была талантливой рукодельницей, — подсказала Марта, ставя чашки с чаем на стол, и села напротив меня.

— А как ее звали?

— Анастасия, — улыбнулась Марта проговаривая это имя с теплотой в голосе. По ее сияющим от воспоминаний глазам я видела, — она ее очень любила. — Эльвира очень похожа на нее внешне, Эдвард взял от нее лишь редкий цвет глаз.

— По рассказам Эльвиры они очень любили свою мать. — Я отхлебнула немного горячего чая.

— Каждый ребенок любит свою мать, какой бы она не была. Но, да, Эльвире с Эдвардом повезло с ней. Эта женщина была не только внешне красива, но и душевно. Это бывает крайне редко.

— И моя мама была такой, — улыбнулась я.

— Оно видно, — кивнула Марта с улыбкой. — Мне повезло иметь дело лишь с хорошими людьми. Когда мы переехали в Нью-Йорк из Дублина, Анастасия в первый же день нашла себе подругу. Она была словно отражением ее души. Очень схожие внутренние миры. Как ее… — Марта нахмурилась, вспоминая имя женщины, с которой дружила Анастасия. — А! Лили, точно.

Теперь уже нахмурилась я.

— Лили Мора? — тихо переспросила я, будто мой голос начал пропадать.

— Да. Фамилия у нее была такой. Правда не помню ее уже. Видела раза два, а за столько времени ее образ смазался в моей памяти. Помню, что приходила в этот дом беременной лет девятнадцать назад. А откуда ты знаешь? — удивилась она. — Эльвира вроде не помнит этого, была слишком маленькой, а Эдвард не откровенничает. Или с тобой начал? — Марта улыбнулась, будто эта мысль грела ее сердце.

Мое сердце замерло, отбивая свой ритм тише. Я судорожно выдохнула, когда в носу противно закололо, предупреждая о вырывающихся слезах.

— По всей видимости, это моя мама, — сдавленно заключила я, вызывая на лице Марты неподдельное и яркое удивление. Она задумалась, рассматривая мое лицо.

— Надо же, как тесен мир, — тихо проговорила она, делая глоток чая. — Точно…смотря на тебя, можно вспомнить и о ее внешности. Но сейчас, сменив свой внешний вид, сложно разглядеть в тебе Лили.

Я опустила голову, смотря на зеленоватую жидкость в моей чашке, откуда исходит легкий пар. Теперь мне стало ясно, откуда Эдвард знает мою маму. Но общались ли они после смерти его матери? После одной или двух встреч нереально узнать такую подробность, что моя мама хотела прыгнуть с канатом с высоты. Мне почему-то захотелось расплакаться, и я не стала сдерживать своих слез. Они сильными потоками выбрались из глаз и стали капать на стол, в чай. Марта, увидев мое состояние, встала со своего места и села рядом, обнимая меня за плечи.

— Ну, тише, моя девочка. Твоя мама в лучшем мире.

Я кивнула и обняла Марту, утыкаясь лицом в ее плечо. Сжимала ее в своих объятиях, найдя в этой женщине утешение.

К девяти утра проснулась Эльвира и помогла мне с макияжем.

— Волнуешься? — спросила она, когда я накидывала на себя плащ.

— Немного. Там будут одни мужчины.

— Ты боишься большого скопления мужчин?

— А какая молодая девушка не боится? — усмехнулась я, стараясь не подавать признаков прошлого, когда два мерзавца захотели воспользоваться моей слабостью и удовлетворить себя легкой добычей. Если бы не клиника, я бы вряд ли оправилась от этого.

— И то правда. Но не переживай, они не посмеют тебя обидеть, потому что ты там авторитетное лицо. И вообще, ты справишься со всем. Мне конечно жаль, что твоя семья должна именно моему братцу, а я его сестра и стою подбадриваю тут тебя, — поникла она.