(не)случайная Жена (СИ) - Страница 4

Но вот и заветная дверь, а за ней комнатушка, больше похожая на коморку с маленьким столиком, узкой кроватью и платяным шкафом, занимавшим большую часть свободного пространства.

Я закрыла дверь на засов и привалившись спиной к стене, несколько долгих секунд просто стояла, привыкая к темноте. А затем принялась искать свечу.

Вспыхнувшее пламя осветило убогое убранство. Но мой взгляд равнодушно скользнул по комнате, остановившись на столе и на бумагах, перетянутых алой лентой. Я бросилась вперед, закрепила свечу в подсвечнике, схватила бумаги и жадно сорвала ленту, а затем с облегчением вздохнула, понимая, что все бумаги на своих местах.

«Не обманула!» — пронеслось в голове, и я, задув свечу, переместилась к постели. Забралась под холодное одеяло, а бумаги положила под подушку, словно так оно было надежнее. Сжалась в комок, просунула руки меж сомкнутых колен в попытке согреться, и закрыла глаза, думая о том, что не усну. Но ошиблась. Уже скоро благословенная темнота окутала меня, и я провалилась в тяжелый сон, в котором снова оказалась в королевской спальне. Вот только вместо короля там находился дракон. Огромный, черный, с пламенем, танцующим под чешуйчатой броней. Дракон едва умещался в комнате и следил за мной пристальным взором, в котором я ясно видела взгляд короля.

Глава 1

Утро не задалось с самого пробуждения. С того момента, когда, открыв глаза, ощутил непривычную головную боль, которой быть просто не могло. Ведь вчера, во время свадебного пира, он контролировал количество выпитого, чтобы не пропустить такой важный момент — завершение церемонии и первую, чтобы ей пусто было, брачную ночь. Так откуда эта ноющая боль, сдавившая виски и пульсирующая так сильно, будто вчера он напился вдрызг?

Грегор поднял руки, коснувшись пальцами висков, и только спустя несколько долгих секунд, пока пытался прогнать непрошеную боль, повернул голову и взглянул на свою жену, мирно спавшую рядом.

Как-то сразу вспомнилось все, что произошло между ними. Грегор даже поморщился, представляя, каким, возможно, грубым показался своей королеве. Вот только о содеянном не сожалел ни капли, потому что не имел привычки жалеть о том, что уже было сделано. Он не желал ее с самого начала. С того момента, когда увидел и был вынужден принять выбор матери и остальных представителей рода. Они не уставали твердить ему, что Клаудиа Роттергейн идеальная кандидатка в супруги короля. У нее была безупречная родословная, богатые родители, обширные связи, привлекательная внешность, но, самое главное, род Роттергейн славился тем, что производил на свет в основном только мальчиков. И именно это послужило веским аргументом в словах родных.

Впрочем, Его Величеству было все-равно. Не она, так другая. Он знал, что все, что от него требуется, это произвести на свет долгожданного наследника до того, как ему исполнится полных тридцать лет. А до этого знаменательного события оставалось всего два года. Казалось бы, времени предостаточно, но вдовствующая королева торопила сына. А вместе с ней и остальные представители рода.

И Грегор сдался. Дал согласие на этот брак, решив для себя, что как только получит от супруги долгожданное дитя, отправит ее жить в отдаленный замок Лотеринг, принадлежавший его семье, сколько он себя помнил. И пусть обитает там, сколько ее душе будет угодно, не мешая ему жить как прежде и не сковывая свободу.

Грегор опустил руки и принялся рассматривать жену. Девушка спала, повернувшись на бок спиной к нему. Король видел ее темные волосы, укрывавшие спину, словно шелковая шаль, и изящную линию бедер. Перед глазами встала картина, в которой он целовал ее вчера, срывая одежду. Странное дело, но вчера он хотел жену до сумасшествия. Хотел так, что внутри сжимался какой-то непривычный тугой ком при одном лишь взгляде на ее хрупкую фигурку, отданную в его власть. А сегодня, когда она лежала рядом, полностью обнаженная, доступная, только протяни руку и сделай своей, это желание исчезло, уступив место холодному равнодушию, более привычному в отношении этой девушки.

«Быстро же я охладел к ней!» — мысленно усмехнулся мужчина и сел, приняв вертикальное положение.

Темное пятно на одеяле привлекло его внимание, и Грегор брезгливо скривил губы, подумав о том, что матушка будет рада узнать, что его супруга все же являлась девственницей, как и было обещано при подписании брачного договора. А он, признаться, сильно сомневался в этом до того самого момента, пока не овладел женой, ощутив преграду в ее теле.

Клаудиа Роттергейн вела себя крайне расковано. И в день свадьбы, и во время церемонии, смотрела на него так, словно давно познала любовные утехи. А оказалось, что все это было лишь ее игрой. Возможно, девица пыталась разбудить в нем страсть, или кто-то надоумил ее вести себя так? Но Грегор надеялся, что прошлой ночью увидел ее настоящую, потому что именно ту девушку, стыдливую и одновременно бесстрашную, он, возможно, хотел бы увидеть вновь. А видеть ее и, более того, спать, пока королева не понесет, ему придется. Лишь это послужит гарантом его будущего правления.

Король прошел в ванную комнату. Принял холодный душ и обтерся пушистым полотенцем. А когда вышел назад в спальню, увидел, что Клаудиа больше не спит.

Девушка лежала на боку, подперев рукой голову, и смотрела прямо на него, при этом, видимо, больше не испытывая прежней неловкости. Разглядывала с интересом и неприятно оценивающе.

— Проснулась? — Грегор прошел вперед, не стесняясь наготы. А жена продолжала следить за ним пристальным взглядом и совершенно без стеснения пялилась на мужское достоинство, выражая взглядом явное одобрение увиденному.

— Я ждала вас, мой король, — она привстала и спустила ноги с кровати. — Надеюсь, вы хорошо спали этой ночью?

Грегор сам не понял почему ему показалось, что голос ее слегка изменился. Впрочем, вчера он почти не обращал на ее болтовню внимания, сосредоточившись на более важном деле. И только слух неприятно резали высокие ноты ее тембра. Вчера она говорила приглушенно и сдержанно, а сейчас вела себя более раскованно и открыто.

— Нет, — ответил он и, наклонившись, поднял с пола рубашку и штаны. Присел на край кровати рядом с женой, и принялся медленно одеваться. — Знаешь ли, не привык спать с кем то до самого утра, — сказал он и почти сразу ощутил, как ее тонкие пальцы коснулись его плеча.

— Ваши любовницы никогда не оставались в вашей спальне? — дерзко произнесла она и встала, демонстрируя свое обнаженное тело.

Грегор бросил взгляд на жену, затем наклонившись, поднял ее сорочку с ковра швырнул Клаудии, велев коротко:

— Оденься.

Сорочку она поймала, но надевать не спешила. Лишь наклонилась вперед, выставляя напоказ грудь, и прошептала:

— Ваше Величество, я не думала, что уже с утра вы покинете меня. Надеялась, что мы сможем заняться чем-то более… — ее рука потянулась к его рубашке, — интересным.

Грерор решительно встал. Бросил взгляд на жену и усмехнулся.

— А ты отличная актриса, Клаудиа. Вчера вела себя более пристойно, а сегодня изображаешь развратницу!

— Пытаюсь подобрать ключ к вашему сердцу! — она улыбнулась и потянулась, словно грациозная кошка. Темные волосы рассыпались по плечам и груди. Возможно, со стороны это выглядело более чем возбуждающе — обнаженная красивая женщина в его постели, — но король не ощутил и малейшего желания продолжить с ней игру в любовь.

— Я не настроен на кувыркание в постели в такую рань, — бросил он холодно. И не солгал. Внутри у него ничего не шевельнулось, пока смотрел на ту, которую этой ночью сделал женщиной. Даже немного удивился, как это она вчера смогла его так возбудить, ведь сегодня почти не вызывала эмоций. Разве что, раздражение.

— Ты можешь делать все, что душе угодно, а мне пора, — и с этими словами прошел к двери, явно намереваясь покинуть свою молодую жену.

— Вам стоит более ответственно относится к нашему браку, — услышал, когда рука коснулась дверной ручки. Грегор обернулся и смерил взглядом супругу. Клаудиа была явно недовольна тем, что он покидает ее без утренней порции ласк. Глаза драконихи сверкали, не скрывая раздражения. На мгновение он заметил голубой всполох в ее глазах и понял, что она в ярости, хоть и пытается это скрыть. Стало даже смешно. Он распахнул дверь, решив не отвечать на злость в голосе королевы. Но Клаудию это не остановило.