Несбывшаяся Россия - Страница 100

Владислав Ольгердович Ягайло был избран польским королем и основал династию Ягеллонов, правившую почти двести лет в Польше, Великом княжестве Литовском, в Венгрии и Чехии.

Он же, Ягайло, сокрушил, наконец, мощь Тевтонского ордена. Кроме того, имя Ягелло живет в названии Краковского университета.

Краковский университет стали называть Ягеллонским после того, как король польский Владислав I Ягелло реформировал университет, превратил его в подобие знаменитой Сорбонны.

Владислав Ольгердович Ягайло, основатель династии Ягеллонов, — русский по матери, бабушке и прабабушке; русский на 87,5 % своей крови.

И российская, и советская историография, особенно сталинского времени, изо всех сил тщилась изобразить Ягайло чудовищем, которого трясло при виде русского лица, при звуках русского языка.

…А на каком языке пела ему колыбельные песни мама, тверская княжна Ульяна Дмитриевна? Какое лицо склонялось к нему с момента появления на свет, впечатавшись навеки в память?

Ягайло почти во всем продолжал и внешнюю, и внутреннюю политику деда и отца; при нем в Полоцке, Витебске, Новгороде-Северском, Киеве, на Волыни и в Подолии сохранялись местные княжения, во главе которых часто стояли князья-Рюриковичи. Со многими из этих князей сын русской княжны Ульяны поддерживал самые теплые отношения. Русский язык оставался государственным языком Великого княжества Литовского.

Судьба Ягайло — прекрасный пример того, какое громадное влияние мог оказать на Польшу и на польскую историю русский князь, сделавшийся польским королем. В католической виртуальности нет причин представлять династию Пястов более долговечной, чем она была. А ведь выбор у поляков получается огромный! В XVIII–XIX веках русская корона сделала Германию своего рода полем охоты на невест для русских царей — множество самостоятельных королевств и княжеств, а тем самым — и правящих родов, годящихся в собрачники царям. Всегда можно выбрать девушку с подходящими качествами.

Так и Русь для Польши XIV–XV веков: два королевства и множество княжеств с самыми разнообразными князьями.

Итак, перспектива для Польши: конкуренция с равной по культуре и по цивилизационному уровню, но более многочисленной русской шляхтой. Под скипетром русской династии. Бедная Польша…

А в Речи Посполитой?

Короли этого государства выбирались. На этих выборах «пястом» назывался кандидат на престол — поляк. К их чести будь сказано, поляки выбирали в короли вовсе не по национальному принципу; побывали на их престоле немцы, шведы и французы — лишь бы люди оказались хорошие. Но называться пястом пусть недолго, пусть накануне провала-невыбора — это было почетно.

При выборах на престол Речи Посполитой в 1669 году Михай-Корибут Вишневецкий, сын Иеремии Вишневецкого, прозванного «ужас казачий», назывался «Пястом».

При том, что «Михаил оказался человеком слишком слабым, чтобы править самостоятельно», выбрали именно его, а не предлагавшихся немецких и французских кандидатов. После войн XVII века Польше нужен был «Пяст» — польский кандидат на престол. «Михаил Вишневецкий был сыном героя войн с казачеством, Иеремии Вишневецкого… Для избирателей важнее были фамилия и польское происхождение, чем сама личность кандидата».[124]

Человек «польского происхождения», в котором не усомнились ни сейм 1669 года, ни современные историки, — сын православного Иеремии Вишневецкого, перешедшего в католицизм уже взрослым, и двоюродный внук Константина Вишневецкого, который в свое время признал наследников престола Московии Дмитрия Ивановича… Так называемого Лжедмитрия.

При обилии русских княжеств и королевств, при наличии общего грозного врага в лице мусульманского мира множество русских князей становились бы «пястами» при выборах на трон Речи Посполитой.

В нашей реальности и русско-польская Речь Посполитая — это как бы все же польское государство. Мы так и говорим о престоле Речи Посполитой — «польский престол». Вероятно, в католической виртуальности говорили бы иначе: «русский престол». Речь Посполитая — русское государство, где живут еще и поляки.

Необходимость выбора между католицизмом и православием расколола Западную Русь, вбила клин между людьми одного народа. Великое княжество Литовское погубили вероисповедные разногласия.

Иногда мне кажется, что у поляков и литовцев-католиков совершенно отсутствовали не только качества, вроде бы необходимые для христианина, но и элементарное ощущение опасности и чувство самосохранения.

Польский дворянин (в том числе ополяченный русский) рассматривал русские земли как огромный колонизационный фонд, а «быдло» — как будущих рабов. Примерно так, замечу, смотрел на Польшу и на самого польского шляхтича немецкий рыцарь из Тевтонского и Ливонского орденов. Ну, поляки и пожали серии казацких восстаний, ненамного лучше Жакерии. Но что самое скверное, православные русины так и остались в Речи Посполитой неравноправным большинством. Они были им в Литве со времен Кревской унии.

Что характерно, современные польские историки (вероятно, и многие современные поляки) хорошо видят губительность этой политики.

В 1658 году преемник Хмельницкого, украинский гетман Ян Выговский в Гадяче подписал договор, коренным образом менявший структуру Речи Посполитой. Возникала федерация трех государств: Польского королевства, Великого княжества Литовского и Русского княжества, соединенных «как равный с равными, как свободный со свободными, благородный с благородными». Русское княжество включало три украинских воеводства. Казацкая старшина получала шляхетство и земельные пожалования, входила в Сенат и в депутатскую палату Сейма Речи Посполитой. Гадячская уния не могла быть расторгнута без согласия русского (то есть реально — уже начавшего осознавать себя украинского) народа.

Так вот, современными польскими историками «Гадячская уния сравнивается по значению с Люблинской унией, давшей начало Речи Посполитой двух народов. Однако слишком поздно пришло понимание того, что русины должны стать равноправными членами федерации, образованной в 1569 г.».[125]

К этому добавлю одно: русинов неплохо было бы считать «равноправными членами федерации» не только в 1569-м, но и в 1385 году. Принимая уже самую первую унию, не нарушать того равноправия, которое существовало в Великом княжестве Литовском.

Быть может, это в слишком большой степени вывод русина, но попробуйте оспаривать: навязывание католицизма было для поляков способом ослабить Литву, рассматривать ее как «второсортное» государство, а в Речи Посполитой стать основным и привилегированным элементом.

Эта глупейшая политика:

1) не дала возможности создать Речь Посполитую, включающую Королевство Польское, Великое княжество Литовское и Великое княжество Русское как три равных (хотя бы в декларации равных) государственных образования;

2) невероятно укрепила Московию, в противном случаю обреченную на то, чтобы или войти в Речь Посполитую, или влачить самое убогое прозябание на задворках цивилизации, вроде Сибирского ханства.

В католической виртуальности нет на Руси вообще никаких религиозных раздоров и разделов.

Нет разделения на Западную Русь и Московию.

Нет противостояния между Русью и Польшей.

Отсутствуют преимущества Польши перед Русью.

В Речи Посполитой Польша играет не ведущую, а второстепенную роль.

Речь Посполитая, все члены которой — католики, была бы способна не только приобщить к европейскому пути развития всех славян (а не одних за счет других). Она сделала бы невозможной бесконечную тупую конфронтацию, принесшую столько горя и бед всем ее участникам.

А кроме того, такая Речь Посполитая была бы способна остановить наконец агрессию мусульман и дать славянам выход к Черному морю, к роскошным черноземам Новороссии.