Нерон. Владыка Земного Ада - Страница 35

Нерон давно интересовался скульптурой столь же сильно, сколь живописью; и для Золотого дворца он заказал огромную статую, изображающую его самого. Известно, что ее скульптору Зенодору заплатили огромную сумму за другую статую – Меркурия, которую он сделал в галльском городе Августодуне (Autun); к тому же он был хорошо известным копировальщиком античных кубков. Его статуя Нерона, которая в высоту достигала 110– 120 футов, была воздвигнута в качестве центральной фигуры для вестибюля дворца (перестроенного Проходного дома), где она, вероятно, стояла внутри центрального двора с колоннадой, выходящего на Форум. Чело императора венчали солнечные лучи, намекая на сравнение или отождествление с богом Солнца. Позднее Веспасиан снял с нее голову, заменив ее другой, которая представляла Солнце без какого бы то ни было сходства с Нероном. А затем Адриан в следующем столетии, чтобы расчистить место для храма Венеры и Ромы, передвинул эту статую вниз в долину, воспользовавшись двадцатью четырьмя слонами для этой цели. Этого Колосса, как была названа статуя, долго продолжали считать с суеверным трепетом гарантом целостности Рима: каждый год в определенный день его пьедестал заваливали приношениями из цветов. Сейчас его больше не существует, хотя здание, которое все еще возвышается рядом с тем местом, где он стоял, называется в честь него Колизеем.

Интерес Нерона к скульптуре также привел его к коллекционированию в своей резиденции как можно больше мировых шедевров. Некоторые располагались в его других поместьях в Сублаквее (Субьяко) и Анции, и раскопки в обоих местах обнаружили знаменитые античные статуи. Но большинство приобретений было задумано для подходящих ниш, которыми изобиловал Золотой дворец. Именно здесь, к примеру, скульптурная группа Лаокоона с двумя сыновьями, сражающегося со змеем, которую теперь можно увидеть в Ватиканском музее, была найдена в 1506 году. Вполне возможно, что эту группу привезли в Золотой дворец уже после смерти Нерона, но приобретения, за какие он лично нес ответственность, включали статуи работы Праксителя и других греческих скульпторов, которые в то время стоили огромных денег.

Чтобы завладеть такими работами, император послал двух агентов в Грецию и Малую Азию. Тацит датирует их миссию временем сразу после пожара, когда началось строительство Золотого дворца. Но он также совершенно случайно упомянул, что один из них, свободнорожденный Акрат (Acratus), уже занимался подобными делами несколько лет назад, потому что историк упоминает, что наместником Азии был Барея Соран (61-62 гг.), который отказался, по сведениям историков, наказать город Пергам (современный Бергама) за то, что он не отдал свои сокровища. Значит, Акрат (Acratus) начал выполнять свою миссию до пожара, хотя после этого, вероятно, ему поручили еще более сложное дело. Его коллегой был Секунд Карринат, вероятно, сын хорошо известного ритора, который сумел успокоить ограбленных греков философскими изречениями, извлеченными из его собственных сочинений.

Против Нерона было выдвинуто обвинение, что он совершает святотатство, изымая произведения искусства из храмов, включая знаменитые усыпальницы не только в Греции, но и в самом Риме. Подобное кощунство, как нам известно, вызвало у Сенеки такую боль, что он испросил разрешения удалиться подальше в уединенное сельское место, а когда получил отказ, сделал вид, что страдает от мышечных болей, и не выходил из своей спальни. Правдив ли этот рассказ о поступке Сенеки или нет, но Нерон определенно брал произведения искусства из храмов, потому что именно там находились лучшие. Древние историки утверждают или намекают, что Нерон ничего не платил за то, что изымал, ни тогда, ни позднее, когда он лично посетил Грецию. Но это сомнительно, поскольку эти данные можно счесть традиционно нелицеприятными; например, путешественник Павсаний цитирует маловероятное сообщение, что Нерон из одних только Дельф изъял пятьсот статуй. Город Родес, в защиту которого Нерон произнес речь в юном возрасте, был, очевидно, более или менее пощажен, потому что мы узнаем, что в последующем десятилетии в городе все еще находится три тысячи скульптур.

Когда Золотой дворец был завершен, император заметил: «Наконец-то я смогу жить по-человечески!» Это было его прибежище, его райский уголок, шедевр, который он создал сам и для себя, образец моды и вкуса. Проект придал смысл и пикантность его последующему замечанию, что ни один правитель до него в действительности не оценил, какой властью он обладает. И действительно, воплощение в жизнь этого проекта могло помочь обуздать его умонастроение и характер, что служит иллюстрацией к вердикту Иосифа Флавия о том, что Нерон стал неуравновешенным из-за излишеств богатства и удовольствий. Этот процесс моральной деградации позднее детально разработал Тацит. Он считал Нерона просто еще одним зловещим членом династии, из которой все по очереди шли к погибели так или иначе.

Некоторые из картин в Золотом дворце могут принадлежать правителям несколько более позднего времени. Хотя, несмотря на то что его новшества и претенциозность должны были возмущать многих римлян, дворец все еще был обитаем в течение года после смерти Нерона, когда его бывший друг Отон, император на несколько месяцев, поставил на голосование в Сенате вопрос о выделении 50 миллионов сестерциев для его поддержания. Однако сменивший Отона на столь же краткий срок правления Вителлин не любил Золотого дворца, а его жена высмеивала украшения, которые были, по-видимому, слишком уж изящны на ее вкус. Или же, не исключено, что они находили все место целиком не совсем подходящим для императора, вспоминая, что даже особняки поздней республики за более чем столетие до этого были спроектированы более строгими и монументальными, а в их дни вкус к таким сооружениям возрождался.

Итак, не одобряли Золотой дворец не из-за его претенциозного величия. Проблема заключалась в том, что эти довольно обширные владения, по словам поэта Марциала, ограбили бедняков, лишив их места для жилья, не говоря уже о серьезном вторжении в оживленные дороги и прелести города. Было непростительно, что столь большая центральная часть столицы предназначалась для проживания одного человека, будь он даже императором. По этой причине Веспасиан (69-79 гг.) снес многие сооружения Золотого дворца, сохранив лишь относительно небольшую их часть, где жил он сам и его сын (который построил поблизости термы). Вот почему скульптурная группа Лаокоона, найденная позднее на этом месте, по словам Плиния Старшего, принадлежала дворцу Тита. Наконец, Траян, строя собственные термы, через которые лежит современный подход к Золотому дворцу, замуровал отверстия огромными грудами валунов так, что теперь его дерзкие архитектурные формы и блистательную живопись можно увидеть лишь мельком во мраке.

Как мы можем судить по Помпеям и Геркулануму, стиль живописи, который мы видим в Золотом дворце, не был совершенно новым; в то же время он, в свою очередь, оказал влияние на последующее искусство этих городов. Помпеи и Геркуланум, оба располагавшиеся недалеко от Неаполиса (Неаполя), были разрушены при извержении Везувия через одиннадцать лет после смерти Нерона. Но пока он все еще сидел на троне, разразилось первое предостерегающее бедствие – землетрясение 5 февраля 62 года. Это смещение земных пластов, которое графически изображено Сенекой в его труде «Изыскания о природе» и представлено на двух мраморных барельефах в Помпеях, частично разрушило оба эти города, причинив также небольшие повреждения Неаполису и Нуцерии (Нукерия). Но землетрясение так же сослужило службу искусству, как и Великий пожар в Риме, который последовал двумя годами позже. То есть восстановительные работы предоставили художникам исключительную возможность, которой они воспользовались безотлагательно и чрезмерно [26].