Нереал - Страница 8

Его хлопали по щекам, трясли, даже нашатырный спирт раздобыли, но зазвонил телефон – и Валерий Яковлевич, как ни в чем не бывало, схватил трубку.

– Да я это, я! – вполне бодро и безмятежно сказал он незримому собеседнику. – Как и договаривались восемнадцать и тридцать пять. Из расчета семь, семь и по двадцать сверху. Четыреста и потом еще триста пятьдесят. И за номером сорок семь-а. Минус эти проклятые восемнадцать! Что? Сорок!

И нажал на кнопку.

Вася подумал, что это смахивает на шпионский шифр. «Сорок» может означать «до выхода на связь». И тут же он одернул себя – ситуация хуже некуда, а он фантазирует вроде Игореши за бутылкой «Киндзмараули»!

– Это был гипноз! – услышал Вася даже не в самом ухе, а чуть ли не в собственном рту. Шепот Сашки или Лешки был таков, что обдавал жаром и пронизывал бедную голову насквозь.

– Точно, гипноз, – согласился Вася, стараясь как можно незаметнее исчезнуть из кабинета. Зачем стрелять в президента фирмы – это он, следователь, еще мог понять. А вот зачем гипнотизировать? Может быть, Ротман только что подписал какие-то суперважные документы?

– Кто его зам? – резко разворачиваясь, спросил Вася.

– А вот!

Замом оказалась женщина более чем средних лет.

– Следователь угрозыска Горчаков, – отрекомендовался Вася. – Погодите, не кричите, нужно срочно связаться с вашим банком и наложить вето на все операции!

А ведь она и впрямь собиралась закричать – в присутствии представителя угрозыска черт знает кто беспрепятственно колдует в кабинете самого Ротмана и преспокойно удаляется!

К счастью, женщина оказалась из того же теста, что и Ротман. Слово «банк» было для нее более свято, чем молитва. И она даже не задала ни одного вопроса – сама сообразила, для чего это вето.

Вот теперь можно было спокойно сматываться. Вася только набрал номер дежурного и узнал, что Синицин действительно звонил, более того – сперва поганец всеми силами исхитрялся, чтобы Вася не наносил визита в школу, теперь же – как раз наоборот, сам его туда гонит!

– Василий Федорович! – зашептал Сашка-Лешка. – Что это такое – инкуб?

– А черт его знает… – машинально отвечал Вася, и вдруг заткнулся. Точно – черт его знает! Поскольку инкуб – это что-то вроде злого духа. В какой-то книге попадался! Вроде бы сексуально ориентированный. Действительно – кроме черта знать его некому. Впрочем…

– Только инкуба не трогай, – сказал киллер, гипнотизер, или кем там он был. – Он – мой.

Очень любопытно, подумал Вася, как это работник угрозыска может трогать инкубов? Чем? Которым местом?

Какое отношение может инкуб иметь к Ротману?

И почему с этим странным сообщением адресовались именно к Василию Горчакову?

Было над чем Васе поломать голову, спеша к шестнадцатой школе.

Школа была современная, белобетонная, с площадкой перед входом, выложенной бетонными же плитами. И плиты уже порядком покрошились. На приличном отдалении торчал киоск, где школьники могли запастись интересными журналами, пивом и презервативами. Вася нарочно пошел через площадку так, чтобы заглянуть в витрины и оценить ассортимент. Точно – все три позиции имелись.

И еще четвертая…

Из-за киоска высунулась знакомая круглая физиономия.

– Я тебя жду, жду, и от ожидания мозги мои, как весьма непривычные, плесенью покрываться стали… – взволнованно зашептал Игорь. Как всегда, в минуты тяжких испытаний его несло. – И если бы ожидание мое в камне воплотить, то Родену бы сие и не снилось, так что…

– Короче! – рявкнул Вася.

– Тебе все необходимое скажут в учительской, – перешел на человеческий язык Игорь. – Так ты потом пройди чуть дальше и заверни за угол! Там сразу же будет дверь, и на ней табличка – одиннадцатый «а». Ты туда загляни и попроси Маргариту Бояринову!

– Она что преподает?

– Она не преподает! Она… ну, учится…

– Ну и что мне сказать этой Маргарите Бояриновой?

– Что Игорь… ну, Игорь Петрович… но можно просто – Игорь, она поймет… в общем, я ее тут, за киоском, жду и очень беспокоюсь!

Вид у Игоря Петровича был, мягко говоря, безумный. И не только в смысле физиономии – на бывшем учителе имелись рубаха и штаны какого-то совершенно немужского цвета, лиловато-розового, только что не в цветочек. А когда он обеими руками вцепился в левый рукав Васиной форменной рубашки, то и вовсе сделался похож на беглеца из Бедлама.

– Ты спятил? – воскликнул Вася. – Пойди сам в этот одиннадцатый класс и говори там все, что хочешь!

Вовсе не желая назначать свидания для человека, по которому Бедлам плачет, он сделал изящный финт левой рукой, сбил дурацкий захват и поспешил прочь от киоска.

– Вася! Вась! – позвал, высунувшись, Игорь. – Ты просто скажи, что я ее жду!

И тут же спрятался.

Не задумываясь, для чего Игорю вся эта дурацкая конспирация, Вася и до дверей дошел, и в холле оказался, и к лестнице устремился, но был перехвачен женщиной, которую только патентованный кретин принял бы за что-то другое, кроме учительницы. Васе не доводилось мыться в женской бане, но, наверно, и там любая посетительница, увидев сквозь серый пар эту крепко сбитую, плотную, ровную, как ствол сосны, низкозадую фигуру, подсознательно сказала бы себе – осторожно, учительница…

– Вы к кому? – спросила эта женщина в темно-синем костюме, прямом и скучном, как асфальтированное шоссе. – Если вам нужен кто-то из педагогов – я вас провожу в учительскую.

– Мне нужна Ирина… Ирина… – тут Васю осенило. Он же напрочь забыл спросить у Игоря Иркину фамилию, не говоря уж об отчестве.

– Ирина, а дальше?

– Собственно, мне нужна не она лично, – тут Вася счел нужным достать и показать свой документ. – У нее в классе учится девочка, Настя Петрова. Мне нужно задать один вопрос этой Насте.

– Задать вопрос Насте вы сможете только в присутствии классного руководителя и родителей! – учительница настолько обрадовалась, что может перейти в нападение, что даже этой радости не скрывала.

– Вот и замечательно, – сказал несколько удивленный Вася. – Мне даже скорее нужны ее родители, чем она сама.

– Ее родители? – в голосе учительницы послышалось разочарование.

– Ну да. Может быть, вы мне дадите их домашний телефон? И скажете, как их обоих по имени-отчеству?

– А домашнего телефона я вам не дам!

– Почему? – поведение этой тетки казалось Васе все более странным, но он знал, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут, и не хотел лишний раз пускать в ход авторитет своего ведомства.

– Потому что вы позовете не родителей. а саму Настю, – вполне убежденно заявила учительница.

– Ну и что же тут криминального?

Вася честно не понимал, какую амбразуру норовит закрыть своим телом эта злобная тетка, а сама она, видимо, была уверена, что загнала его в тупик и что его ответ – признак поражения, отступления и скорого бегства. Поэтому она выдержала паузу – с ее точки зрения, идеальную, а с Васиной – идиотскую.

– А что тут криминального – спросите у вашего друга!

– У которого? – Вася подумал, естественно, о сослуживцах.

– А у того, что за киоском прячется!

Мимо с гвалтом пронеслась толпа подростков, вся разом пропихнулась в двустворчатую дверь и унеслась по выщербленному бетону.

Так, подумал Вася, за нами следили. Но знать, что я заявлюсь в гости, эта мымра не могла. И вообще она меня впервые видит. Значит, она в окно высмотрела Игорешку. Но, поскольку она – дама занятая, часами сидеть на подоконнике не станет, то вывод один – Игорешка тут околачивается уже довольно давно, это – раз, и околачивается не впервые, это – два…

Что натворил этот безумец?

– Вы имеете в виду Игоря Синицына? – профессионально бесцветным голосом осведомился Вася.

– Да, я имею в виду Игоря Синицына.

– Который полтора года проработал в этой школе?

– Вот именно – полтора года. Теперь вы понимаете, почему я не могу допустить, чтобы он узнавал телефоны наших учениц?

– Нет, не понимаю, – жестяным голосом отрубил Вася. Тетка стала его раздражать. – Я был бы вам признателен, если бы вы объяснили, в чем дело.