Неразведанная территория - Страница 25

Когда мы оказались над водопадом, Булт с Карсоном остановились, совещаясь.

– Булт говорит, что это не Язык, – сказал Карсон, когда мы подъехали к ним. – Он говорит, это приток, а Язык дальше к югу.

Этого он не говорил. Ведь Карсон сказал мне, что бутери так высоко не поднимались, а кроме того, Булт рта не раскрывал. И у Карсона вид был такой же озабоченный, как у Булта перед тем, как разыгралась история с нефтяным месторождением.

Но Карсон уже расплескивал воду, ведя нас на другой берег, и двинулся вверх по каньону, даже не взглянув на Булта. В конце подъема он остановился и спросил Булта: «Теперь куда?», а Булт ответил ему прежним вопросительным взглядом и указал на соседний склон. Куда он ведет нас теперь? Если ведет нас он.

Теперь мы поднялись выше гипса, и тальковые породы сменились вулканическими. Булт повел нас вверх по расселине в другом, более крутом склоне к купе серебрянок. Деревья были старые, высотой с сосны, и их пышная листва слепила бы глаза, если бы солнце выглянуло из-за тучи, что оно, по-видимому, и намеревалось сделать незамедлительно.

– Вот серебрянки, которые вам не терпелось увидеть, – сказала я Эву, и он, сообщив что-то экрану, посмотрел на них.

– Они выглядели бы поэффектнее, если бы светило солнце, – сказала я, и оно сразу же выплыло из тучи, озаряя их.

– Я вас предупреждала! – сказала я, заслоняя глаза ладонью.

Эв выглядел ослепленным, и неудивительно. Они сверкали точно блузка КейДжей; листья трепетали под ветром и пускали солнечные зайчики.

– Не слишком похоже на выпрыгушки, а? – заметила я.

– Так вот почему Стена блестит! – воскликнул он и хлопнул себя по лбу ладонью. – Только этого я и не мог понять – чем объясняется этот блеск! Он принялся снимать голо. – Челночки, видимо, перетирают листья в клюве.

И все о серебрянках, ради которых он проделал путь до Бута! Вот взбесится КейДжей, когда обнаружит, что Эв забыл ее ради перетирающей листья и срыгивающей штукатурку пичуги!

Пони еле переступали лапами, и я с радостью устроила бы привал посидела, посмотрела бы на деревья, но Булт с Карсоном проехали между ними даже не задержавшись. Улучив момент, когда Булт смотрел в другую сторону, я сорвала пучок листьев и отдала их Эву. Ну да навряд ли Булт оштрафовал бы меня, если бы и заметил что-то, – все его внимание было поглощено ручьем, к которому мы приближались.

Он был немногим больше того, что стекал с гребня, и струился не в том направлении, но Булт заявил, что это Язык. Мы двинулись вверх по его течению, кружа между деревьями, пока их не начали с обеих сторон вытеснять вулканические скалы. По виду они напоминали штабеля старого красного кирпича. Я ухватила осколочек и сделала анализ. Базальт с вкраплениями кристаллов киновари и гипса. Оставалось только надеяться, что Карсон знает, куда направляется, – назад тут хода не было.

Подъем становился круче, и пони принялись постанывать. Ручей образовывал маленькие каскады, которые весело журчали, а не ревели. Берега складывались из красновато-бурых блоков, напоминающих отвесные ступеньки.

Пони тут не пройдут, подумала я и прикинула, что, собственно, затеял Карсон, заведя нас в такое крутое ущелье, где нам вот-вот придется тащить пони на плечах. Назло мне? Впрочем, ему ведь придется тащить своего, а судя по тому, как он бил его пятками и ругал на все корки, это не было спектаклем.

Пони Карсона остановился и так откинулся на задние лапы, что я испугалась, как бы он не хлопнулся прямо на меня. Карсон спешился и ухватил его под уздцы.

– Двигайся, деревянная башка, каменноголовая задница! – заорал он прямо в морду пони, который, видимо, испугался, потому что наложил кучу и начал запрокидываться, но уперся в скалу.

– Только посмей! – взревел Карсон. – Вот столкну тебя в воду на поживу цси митсс. Двигайся! – Он рванул поводья, пони попятился, столкнул в ручей камень и взобрался по ступенькам, будто за ним гнались.

Я уповала, что мой пони поймет намек. И не ошиблась: он задрал хвост и наложил внушительную кучу. Я спешилась и взяла его под уздцы. Булт вытащил свой журнал и выжидающе посмотрел на Эва.

– Давайте, Эв, – сказала я.

Эв оторвался от своего экрана и удивленно замигал.

– Куда мы направляемся? – спросил он, будто даже и не заметил, что серебрянки остались позади.

– Вверх на обрыв, – ответила я. – Брачный ритуал.

– А! – сказал он и спешился. – Серебрянки находятся в радиусе полета челночков. Мне надо проанализировать состав штукатурки, но сделать это я смогу, только когда мы вернемся в Кинг Десять.

Я стянула поводья под ртом Бестолочи и зашептала:

– Ты, ленивая, паршивая копия лошади, я сделаю все, чем грозил Карсон, а сверх того и такое, до чего он не додумался, а если ты еще хоть раз обложишься, пока мы не выберемся из расселины, я выдерну лукокость у тебя из шеи!

– Чего вы копаетесь? – спросил Карсон, спускаясь по ступенькам. Пони при нем не было.

– Пони я не понесу, – сказала я.

Он обошел кучи, встал позади Бестолочи и некоторое время подталкивал ее, потом скомандовал:

– Поверни ее!

– Слишком тесно, – сказала я. – И ты знаешь, что пони не возвращаются пройденным путем.

– Угу, – сказал он, схватил поводья и дергал, пока не поставил Бестолочь нос к носу с пони Эва.

– Давай, жалкое подражание корове, – не говоря уж о лошади! – сказал Карсон и начал тянуть, пока она, пятясь, не выбралась из расселины.

– Ты не так глуп, как кажешься! – крикнула я ему вслед, когда он спустился за пони Эва.

– То ли еще будет! – ответил он.

Больше хлопот у нас с пони не было – понурив головы, точно сетуя, что их перехитрили, они послушно брели вперед, и все-таки полкма мы взбирались добрый час, но никуда не добрались. Ручей превратился в тоненькую струйку, не везде заметную среди камней. Нет, это явно был не Язык. Видимо, Карсона осенила та же мысль, потому что он свернул в первое же боковое ущелье и повел нас назад, примерно в том же направлении, какое завело нас сюда.

Оно было таким же узким и с такими же крутыми склонами. Мне не надо было останавливаться, чтобы собирать образчики минералов. Я просто соскребывала их с сапог. Базальтовые блоки становились меньше, и обрывы обрели сходство с кирпичной стеной, а между ними зигзагами пролегли жилы треугольных кристаллов вроде того, который Карсон показывал Булту. Они разлагали солнечный свет словно призмы и отбрасывали радуги поперек ущелья, когда на них попадало солнце.

В тот момент, когда я уже решила, что мы вот-вот упремся в стенку, мы выбрались на плато и вновь оказались среди серебрянок.

Мы находились на уступе, поросшем деревьями до самого края, и справа далеко внизу я увидела Язык и услышала шум его водопадов. Но Карсон даже головы не повернул и поехал между деревьями прямо к дальней стороне уступа, перестав делать вид, будто ведет нас Булт.

Я была права, подумала я: он ведет нас с обрыва вниз, и выехала из деревьев. Карсон уже привязал пони к стволу и стоял у самого края, глядя на противоположную сторону каньона. Подъехал Эв, за ним Булт, и все мы словно окаменели разинув рты.

– Это надо же! – сказал Карсон, изображая удивление. – Вы только посмотрите! Водопад.

Водопадом был каскад с гипсовыми кучами. А для описания этого не было подходящих слов, хотя перед нами, несомненно, был Язык, который петлял среди серебряночных лесов на плато по ту сторону каньона и прямо напротив нас рушился с тысячеметровой высоты.

– Дерьмо мое! – сказал Эв. – Дерь-мо мо-е!

И абсолютно точно выразил мои чувства. В детстве я видела голо Ниагары и Йосемитского водопада. Они производили большое впечатление, но оставались всего лишь водой. Но это!..

– Дерь-мо мо-е! – повторил Эв еще раз.

Мы находились в добрых пятистах метрах над дном каньона, а напротив обрыв из розовых кирпичей возвышался над нами метров на двести. Язык вырывался из треугольной выемки и падал вниз, точно самоубийца, с ревом, который мне не следовало бы принимать за шум каскада, и взметывал волны туманной измороси и брызг (я словно ощутила их всей кожей), а затем рушился в зелено-белую воду далеко внизу.