Неразлучные. Близнецы (СИ) - Страница 205

— Тебе тоже кажется, что художник перестарался? — внезапно поинтересовались у меня.

Только каким-то чудом не подпрыгнув на месте, я мысленно выругалась. Затем, напомнив себе, что давно уже пора было привыкнуть к подобным фокусам, не спеша повернулась в сторону произнёсшего эти слова мужчине.

— Мне не с чем сравнивать. Но, пожалуй, я соглашусь, — ровным тоном призналась я, стараясь унять любопытство и не слишком пристально разглядывать нового собеседника, чтобы не показаться невежливой.

Несмотря на то, что теперь он так же, как и мой провожатый не скрывал своего лица, я его моментально узнала. Выдал даже не голос (тогда он был слегка искажён тем, что часть лица прикрывала ткань), а скорее взгляд. Именно ему я дала обещание вернуться, и в этом не было ни малейших сомнений.

Губ мужчины коснулась лёгкая улыбка, а его глаза иронично сверкнули, но сообщать о том, что именно его позабавило — мой ответ или промелькнувшее в моих глазах удивление, он не стал.

— Не стесняйся, я же вижу тебя раздирает любопытство, Литтаэль, — произнёс он, подходя ближе и останавливаясь напротив картины, на которой разворачивались трагические события.

То, что он знает моё имя, уже не удивляло. Я почти не сомневалась в его информированности касательно моей персоны.

Сумеречные твари с теневой стороны мира? Пожалуй, даже знания самых опытных магов казались слишком абстрактными на фоне всего того, что я увидела. Их желание выйти на контакт, существование этого города, а точнее, маленького отдельного кусочка живого мира — это всё полностью переворачивало и мои о них былые представления. Многое становилось ещё более непонятным. Особенно эта история с охотой на обладательниц дара изначальной магии.

— Вы больше не именуете меня Зовущий Свет, — заметила я.

— Теперь в этом нет нужды. Долгое время ты была легендой для нашего народа, миражом. Но сейчас передо мной стоит создание из плоти и крови, и у тебя есть собственное имя, — проговорил мой собеседник, беззастенчиво рассматривая меня. — Меня зовут Виарвейн. И можешь обращаться ко мне на «ты».

Обескуражено моргнув, я едва сдержалась от желания отступить на пару шагов назад. Не понимая, о чём именно он сказал, прежде чем представиться, я всё же почувствовала зарождающее беспокойство, и мне не понравилось это ощущение.

— Я не помню вас, — попыталась возразить я.

— Мы помним, — спокойно отозвался Виарвейн. — Ты появилась незадолго до катастрофы и прошла по самой грани мира. Светом, зовущим за собой. И для кого-то этот зов оказался непреодолимым.

— В этом и заключается моя вина перед вами? — догадалась я, выдерживая пристальный взгляд.

— Да, — обронил Охотник. Он как будто хотел добавить что-то ещё, но будто в последний момент передумал.

— Зачем вы уничтожали ведьм? — спросила я прямо, чем заслужила удивлённый взгляд собеседника. — Те «милые» твари, которых вы держите в клетках, являлись с появлением сумерек и нападали на носительниц дара изначальной магии.

Мужчина вдруг понимающе хмыкнул и сказал:

— За ними охотились дикие создания, привлечённые их силой. Они обитают в пространстве между мирами и чутко реагируют на любые энергетические всплески. С той поры, как грань начала истончаться, им становилось всё легче и легче проникать в материальный мир. Раньше мы могли сдерживать их, но в последнее время это стало почти невозможным. Мир едва не погиб, когда его основные линии были окончательно перекрыты.

— Миры, — машинально поправила его я.

— Ты ошибаешься, девочка. Мир един. И даже место, где мы сейчас находимся, это тоже часть одного мира.

— Но Ра и Эно… — попыталась возразить я.

— Близнецы — две сущности одного мира, терпеливо пояснил Виарвейн. — Когда он разделился, сработал механизм самосохранения. Он выживал как два отдельных, но связанных между собой организма.

— Подождите… но почему это вообще произошло? Я помню, что миров изначально было два.

— Это не так. Мир был поделён надвое вследствие эксперимента, проведённого твоим народом. Не считаю, что в этом была насущная необходимость. Скорее, они сделали это из любопытства, чтобы посмотреть, что получится в итоге.

Я молча отвела взгляд. Сказанное Виарвейном было похоже на правду и отлично характеризовало представителей моей расы. Это любопытство, заставляло их путешествовать из мира в мир и совершать безумные опыты, не особо терзаясь вопросами касательно того, какие последствия это повлечёт. У всех открытий зачастую была обратная и довольно неприглядная сторона.

— Осознав, что совершили непоправимое, они решили сделать всё возможное, чтобы не позволить миру погибнуть. Так был создан Связующий. Но это было не так сложно, как найти для него Хранителя. Никто из истинных, как они себя называли, не годился для этой роли. И только спустя время кому-то пришло в голову изменить суть одного из своих… — он вдруг замолчал. — Хранитель — ты, и это всё о чём мне известно.

— Но откуда вы столько знаете? — выдавила я осипшим голосом.

— Это наш дом. И мой народ жил здесь задолго до явления истинных. Раскол мира повлёк за собой череду изменений, и чтобы уцелеть нам пришлось создать это место — город, являющийся последним островком прежнего мира, — терпеливо пояснил Охотник. — Не смотри, что жизнь здесь кажется невозможной. Мы сумели приспособиться к новым условиям и даже использовать их на благо.

— О чём вы? — осторожно уточнила я. То, как легко со мной делились информацией, всё ещё немного настораживало.

Только совсем упускать возможность узнать больше, я упускать не собиралась.

— Почти каждый из живущих здесь способен переходить в особое состояние, в котором может без вреда для себя перемещаться по грани мира и даже заглядывать за неё, — сообщил Виарвейн. — Чтобы научиться этому, нужно потратить годы на обучение, а затем выдержать главное испытание.

Внезапно перед глазами предстало одно из самых безрадостных моих воспоминаний — смерть Тира. И ведь убила его отнюдь не сумеречная тварь, а один из Охотников. Я видела это собственными глазами.

— Почти… — повторила я, вдруг озарённая жутким пониманием. — Но те, кто не прошёл испытание…

— Они больше не могут стать прежними — они перерождаются в новой форме и, обезумев, бродят там, среди голодных тварей в поисках силы. Однажды, это едва не произошло с моим сыном. Его не было слишком долго…

Взгляд Виарвейна потемнел ещё сильнее. Он будто смотрел не на меня, а в то далёкое прошлое, о котором говорил.

— Но его спасли? — спросила я в надеждой, прерывая затянувшееся молчание.

Губы собеседника дрогнули в грустной усмешке, и взгляд снова сфокусировался на мне.

— Спасли.

Я вздохнула. Тяжело было решиться на более подробные расспросы. Судя по тому, что как раз его сын и проводил меня сюда, оставалось лишь надеяться, что эта история закончилась исключительно благополучно. Волей-неволей я прониклась искренней симпатией к Виарвейну и его народу.

У меня просто нет другого выбора, как принять судьбу Хранителя и следить, чтобы ничего не произошло с Летящим. Хотя название Охотников правильнее — Связующий. Ведь живой корабль объединяет воедино то, что было некогда разделено.

И быть может, полагалось, что Хранитель должен действовать с кораблём как единое целое, чувствовать через него мир, о котором заботится. Возможно, работавшие над этим проектом, даже не задумывались о том, какие чувства испытывал бы сам Хранитель, исполняющий свою миссию…

Только я не одна. И каждое решение, которое я принимаю, уже давно касается не только меня. Халликэр. Он рядом и я это чувствую. С того самого времени как я оказалась здесь, в этом городе, мне кажется, что он вот-вот материализуется предо мной и привычно заключит в объятия.

Погрузившись в свои размышления, я прослушала последнее, о чём мне говорил Виарвейн, и очнулась только тогда, когда до моих ушей донеслось:

— А вечером ты сочетаешься браком с моим сыном согласно нашим традициям…