Нерассказанный рассказ - Страница 7

Катя сходила во двор - ноги еле держали, во всем теле была страшная слабость. Над белым в ночи зимним двором в небе зияла огромная ослепительная луна, и синяя тень от нее лежала возле сарая. Катя умылась из умывальника за печкой, села за стол. На нее все пристально смотрели. Витя с суровым видом жевал любимую еду - хлеб.

Отец был трезв, он осунулся за последние дни, и Катя вдруг заметила, что его скулы похожи на ее скулы, а у Вити рот похож на ее рот. А волосы мамы - ну точно волосы Кати... И впервые, пожалуй, теплое чувство родства ополоснуло ее сердце...

- Мне чаю,- попросила Катя. - Крепкого... какой папа пьет.

- А суп? - нахмурилась мама. - Сначала едят суп.

- А вот Павел Иваныч говорит... если по Шелтону... - Катя запнулась.

- Уехал Павел Иванович, - сказала мать. - В городе будет работать.

Там, в городе, как раз для него народ... а мы люди простые... - Она поставила перед дочерью большую глубокую тарелку с горячим жирным супом, из которого как пушка торчала широкая мозговая кость с чудесной мякотью внутри.

Но Катю передернуло. Она вдруг вспомнила живых коров, которые мычат у соседей возле крыльца, иногда глядя мокрыми, добрыми глазами на Катю. Их режут, рубят топором и потом варят. И какая разница - корова в котле или человек?

- Что с тобой?

Катя молчала.

- Ну налей ей чаю! - хрипло сказал отец.

Мать встала, налила в чашку густого - сплошь заварка - чаю.

- Сахару намешать?

- Спасибо. Нет.- Катя держала в дрожащих тонких ладонях горячую фарфоровую чашку с голубым ободком и думала о том, что, наверное, теперь Павел Иванович больше не захочет с ней встречаться. Она осталась одна. И даже книг не успела у него взять... был бы повод навестить в городе...

- Зря ты этому учителю доверяешь, - сказал вдруг Витя. - Дядя Володя рассказывал - он раза три женился... и вообще - алкаш.

"Павел Иванович?!" - хотела изумленно воскликнуть Катя и решила промолчать. Дурачок Витя. Может, раньше и пил учитель, но Катя видела теперь он живет по методу Иванова, закаляя себя, подставляя душу космосу.

- Кстати, Володя тебе привет передавал...- как-то смущенно завозился на стуле отец и, опустив голову, принялся хлебать суп. - Вон, даже цветы на базаре в городе у грузин купил.

Только сейчас Катя увидела: в глиняной дешевой вазе стоят черные усохшие хризантемы. "Еще замуж за этого толстяка в черной майке выдать меня надумают... Куда бежать? Что делать?"

После ужина отец и брат ушли курить на крыльцо, а мать начала мыть посуду. Катя хотела помочь, но мать сказала, чтобы она лучше легла.

- Ты еще слабая. Витя договорился, тебя повозит несколько дней в Михайловку... а чтобы зря не языком не мололи, кого-нибудь еще будете прихватывать на сани...

- На тракторе?

- Почему? На лошади. Заодно почту туда оттартает...

Как в далеком детстве, Катя лежала в санях, укутанная тулупом, на котором ночью спала. Рядом стояли на коленях ее одноклассницы из Желтого Лога - Таня Шершнева, Таня-бурятка и Люда Петренко. Они все три были крепкие, загорелые сибирячки, могли и пешком ходить, но зачем пешком, если есть транспорт. А вот четвертый ученик, Олег, из гордости не захотел ехать с ними.

Только и брякнул глупость вроде того, что Жилина - радиоактивная девушка, и это на всех перейдет... Сказал - и аж сам скривился, как от зубной боли, от своей ахинеи... "Ну, почему люди тяжело сходятся?

- думала Катя, задремывая. - Что стоит Олегу подойти и сказать, мол, прости?.. давай дружить?.."

Вот и Михайловка... "А может, мне рады будут? Меня же не было целую неделю", - простодушно жмурилась, глядя вперед под морозное солнце Катя. Но увы, увы... Как была она изгоем, так и осталась.

Если ее вызывали к доске, то ее никто не слушал, в классе шумели. На переменах она стояла на излюбленном своем месте - возле батареи отопления, и однажды прилипла к ней - кто-то прикрепил к железу несколько комков отжеванной резинки. Катя пошла по звонку на урок - над ней сзади хохотали.

Она понимала - она должна первая смириться. Тут не имело значения, как ты учишься, как одеваешься... сейчас все хорошо одеваются...Надо найти сильного человека и сунуть голову под его покровительство. В классе были такими сильными людьми: Котя Пузиков (но его после того розыгрыша Катя возненавидела), Никита-слюнявый (все время жевал и плевался во все стороны) , а из девиц: Маша-чесотка (материлась почище вокзального бича) и Таня Шершнева из родного теперь катиного села. Но Таня больше всех и распускала про Катю слухи, хотя, когда здоровались утром, смотрела в глаза спокойными серыми глазами. За что ненавидела? Или просто хотела подмять, а поскольку Катя не понимала, не набивалась в услужение, ненависть накалялась.

Катя решила переломить себя - на большой перемене купила в буфете иностранную жвачку и, зажав ее в кулаке, приблизилась к Тане, которая стояла в окружении парней и девчонок. Все курили.

- А!..- воскликнула Люда Петренко.- Можешь, Таня, застрылить мине, но дэвушка несет тебе резынку!

Таня пожала плечами, с усмешкой глядя на Катю. Катя будто споткнулась... и прошла мимо.

И у нее из пальто украли деньги. Папа давал на мелкие расходы, чтобы бедной сиротой не чувствовала себя.

"Сказать учителям или нет?" Катя не решилась. Денег не найдут, а будут говорить, что Катя клепает на подруг.

А через пару дней из портфеля пропала тетрадка с задачами, которые Катя решала все воскресенье и решила. Она умела иногда быть упрямой.

И вот, напрасны все труды - кто-то "стибрил".

В этот день Витя не смог приехать в Михайловку на санях, школьники из Желтого Лога побрели домой пешком. Сначала шли рядом, но Катя на свою беду спросила у Тани-бурятки, наиболее добродушной:

- А ты знаешь, как произошло слово "стибрить"? В Италии есть река Тибр...

И вдруг Таня-бурятка закричала посреди леса, как базарная торговка:

- Ты что, считаешь, я взяла у тебя деньги?! Ты какое имеешь право?!

А потом к Кате подошла Таня Шершнева и ударом сбила ее с ног.

И подбежала рыхлая Люда Петренко, стукнула кулаком по голове.

- Вы что, спятили?.. - испуганно пробормотал Олег Шкаев.

- Пошел на хер!.. - сказала ему Таня, и девушки-подружки ушли в ночь.

Катя поднялась. У нее из носу что-то текло... но в темноте не было видно, вода или кровь.

- Вам помочь? - спросил Олег, оглядываясь на ушедших вперед одноклассниц.

Катя прошептала:

- Спасибо. Я сама.

И парень, облегченно вздохнув, побежал догонять девушек. Вдруг обернулся и крикнул:

- У тебя... надменное лицо... поэтому тебя не любят...

Катя тащилась по зимней дороге, смутно белевшей в лесу. Ни огонька.

Ни человеческого голоса.

Сзади мигнули далекие фары, а через минуту-другую Катю догнал "уазик", крытая брезентом легковая машина. Открылась дверка, жесткий мужской голос спросил:

- Волка ждешь? Тебе далеко?

"Не откликайся! - сказала себе Катя и тут же возразила. - Но не все же люди плохие?"

- До Желтого Лога.

- Довезем? - спросил мужчина кого-то. - Еще замерзнет девушка. - И засмеявшись, соскочил на скрипучий снег и подсадил Катю в теплую машину. Здесь пахло куревом и водкой. Машина была битком набита молодыми парнями в военной форме. Катя вдруг стало страшно, но было уже поздно...

- Водку пьем? - зажурчал радостный говорок, и в темноте подтвердили:

- Пьет, пьет... Наши русские девушки все пьют, верно?

Машина скакала, как бешеная. Катю прямо в машине раздели и она оказалась на коленях самого говорливого, жарко дышавшего ей в ухо и приговаривавшего:

- Не боись, тут все после медобработки...

И вокруг, нетерпеливо поджимаясь, гоготали...

Катю высадили на краю деревни, где она теперь жила. У нее не было часов - хватая за руки, раздевая, передавая друг другу, часики сорвали... Между ног все болело. Катя стояла, глядя без слез на мертвую, без единого огня деревушку и не знала, что ей делать. Надо идти домой. Но ведь мама все сразу поймет. Спросит: почему так поздно? Заблудилась. Была метель, и Катя заблудилась. Хорошо. А почему водкой пахнет? Катя принялась есть снег.