Непрощенный - Страница 7

Зик виновато шмыгнул носом и попятился.

— Ладно. Веди сюда своего чудо-героя, — проворчал Старший смотритель. — А пока я хочу узнать, что еще интересного и увлекательного вы вынесли из столь удачной экспедиции?

Некоторое время Зик молчал, потом вздрогнул, словно некий механизм в его теле переключался в другой режим работы. Сглотнул… Когда он заговорил, мало что напоминало о его прежнем победном тоне.

— В общем, мы… того… опоздали. Копатели смылись. Ну… кроме этого. То ли из наших кто-то… ну как это называется… стукнул. Или у них эти… как их… сканеры.

Зик вздохнул и хлюпнул носом.

— Нет, потом мы его… того… сцапали. И задали… ну как его… луч… искающий.

— И?..

— И ничего.

— Почему ты так считаешь?

Старший смотритель отлично понимал бессмысленность этого вопроса. Луч с орбиты не настиг бы беглецов: копатели неплохо платили за это Отто Чарушу.

Толстяк шумно вздохнул и смахнул пот со лба.

— Как я понимаю, вы прошли по следам копателей и…

— Птиц нашли… — печально отозвался Зик. — Этих… Они на них ездят. Двух. Дохлых.

— Дохлых?!

— Угу, — буркнул Младший смотритель. — Жареных. Там, где ихний бот сел. Ребята хотели прихватить… Еда… сами понимаете… Но я проявил бдительность! Не дал! Негодяи могли отравить мясо и подсунуть нам! Чтобы воины барона Пако…

Зик еще что-то говорил, но Чаруш его не слышал. Он думал совсем о другом.

«Видимо, луч все-таки задел караван. Интересно, чего стоят стрелки, которые даже промазать толком не могут?»

— Пленный контрабандист — к Старшему смотрителю, — возвестил невидимый мажордом, прервав размышления Чаруша.

Двери распахнулись и в каюту, чеканя шаг, вошло десять смотрителей в полной боевой форме. Выстроившись в две линии, они отсалютовали лазерными пиками и замерли. Следом вошли два младших палача — приземистые, почти карлики, но очень широкие в кости, подобно всем представителям их сословия. Оба были голыми по пояс. Могучие мускулы чудом не разрывали тонкие замшевые ремешки, заменяющие им одежду, зато высокие колпаки из кожи цвета свежего мяса полностью закрывали лица, оставляя лишь узкие прорези для глаз. У каждого на поясе красовался огромный костяной нож и плеть с узелками, в каждый из которых была вплетена скрученная проволока.

Последним в каюту вошел пленник — невысокий, с рыжеватыми волосами и — удивительное дело! — длинной пышной бородой. На фоне коренастых палачей, он выглядел тощим, как больной нищий.

Старший смотритель сделал шаг вперед, внимательно разглядывая копателя. У обитателей Диска растительность на лице считалась большой редкостью. Полукровка? Вряд ли. Но вот что более странно: в нем чувствовалась порода. Что-что, а благородную кровь Отто Чаруш чуял за несколько лиг.

Одежда пленника тоже наводила на размышления. Вместо бесформенных халатов из шиваля, который защищает от песка и радиации — свободные штаны и куртка, в зеленых пятнах разных оттенков… Чем-то эти пятна походили на мерзкую амебу, которую он наблюдал некоторое время назад в окне иллюминатора.

Если это копатель, то он, Отто Чаруш — сын хэнака. Или кое-что похуже.

— Ты еще кто такой? — спросил Старший смотритель, не сводя взгляда с лица незнакомца.

— Анна муслим…[2]Мусульманин, — сквозь зубы процедил бородач.

— Что-что?! — переспросил Старший смотритель.

Конечно, он слышал о существовании других языков. Но встретить человека, который говорит на одном из звездных наречий — и не во время визита к повелителю какой-нибудь отдаленной звездной системы, а под Диском…

И, что самое скверное, не располагая даже самым примитивным ретранслятором…

— Халь тафхамунани?[3] — вновь спросил пленный.

— Не понимаю, — Старший смотритель почесал толстый нос и повернулся к Зику: — Что ему надо?

Младший смотритель только пожал плечами.

— Не знаю… Несет эту… как ее… около… о-ко-лесицу, — он вопросительно покосился на палачей. — В жизни ничего похожего не слышал. Может, ребята его… саданули, и он того…

— Сам ты того! — взвился Чаруш.

— Я плоха панимать язык неверных, — неожиданно произнес пленный.

— Смотри-ка! — удивился Старший смотритель. — На нашем заговорил…

Он небрежно махнул рукой палачу.

— Развяжите его.

— Э… господин, — на дебильной физиономии Зика появилось выражение, смутно напоминающее тревогу. — Не надо его освобождать! Он того… опасен.

Но палач, похоже, решил, что Младший смотритель разговаривает сам с собой — обычно от голоса Зика лопались барабанные перепонки. Через несколько секунд наручники с ног и рук пленного были сняты.

— Скажи, ты и в самом деле такой могучий воин, как рассказывает этот червь? — осведомился Старший смотритель, обращаясь к пленнику.

Тот некоторое время молчал и бросил:

— Ккуль би бутин мин фадляк.[4] Где я?

— Дружок, ты на борту патрульного корабля его сиятельства барона Пако. А поймали тебя, милейший, на запретных территориях, где…

Пленный покачал головой.

— Где я? — грубо переспросил он.

— Ты что, издеваешься? — Старший смотритель смерил щуплого копателя возмущенным взглядом. — Ладно. Мы тебя научим хорошим манерам. Грага сюда! И быстро!

Адъютант вскочил на ноги и исчез за занавесью, а потом где-то далеко пронеслось:

— Грага к Старшему смотрителю!..

— Господин смотритель…

Отто Чаруш обернулся. Младший смотритель Зик, не имея возможности униженно согнуть спину, по-птичьи вытянул шею и плаксиво раззявил рот.

— Вы это… — промямлил он. — Не стоит. Правда. Вы не смотрите, что он… как это… хлюпкий… Не надо…

— Ты как смеешь мне указывать, иблан! — завопил Чаруш, и его жирный загривок побагровел. — Мои люди вышколены так, что тебе и не снилось. А Граг… Тебе до него как до центра Галактики! И как в твою дурную башку могло прийти, что кто-то из моих воинов…

В следующие пару минут Младший смотритель узнал, что его начальник думает о нем, его воинах, а также его родителях и родственниках до пятого поколения.

Тирада была прервана появлением Грага. И в каюте сразу стало тесно.

Двухметровый Граг возвышался над собравшимися, точно башня. Узкие, как у подростка, бедра лишь подчеркивали непомерную ширину плеч и бугры мышц на ногах, похожих на корни столетнего дуба.

— Вы звали меня, господин? — Воин низко поклонился, и палачи поспешно расступились, словно опасались, что он раскидает их в стороны и сам того не заметит.

— Отрепай этого недомерка, — Старший смотритель ткнул толстым пальцем в сторону пленника.

Граг смерил низкорослого бородача брезгливым взглядом.

— Господин изволит шутить?

— Делай, что говорят, — равнодушно отозвался Старший смотритель и, отойдя к окну, опустился в роскошное кресло. — Можешь убить его.

Смотрители и палачи расступились, образовав широкий круг в центре каюты. Поигрывая могучими мускулами, Граг подошел к пленнику.

— Ля иляха илля Аллах,[5] — пробормотал пленник, отступая на шаг.

В следующий миг правая рука Грага распрямилась, как пружина. Кулак размером с кувалду врезался в живот коротышки. Бородач охнул, отлетел в сторону и замер на полу в позе зародыша.

— Сатата ассаф ала хаза,[6] — пробормотал он и осторожно стер капельку крови с уголка рта.

Граг величественно повернулся к Старшему смотрителю.

— Убить его? — спокойно спросил он.

— Я же сказал — отрепай, — нетерпеливо отозвался Чаруш. — И нечего тут… А то я подумаю, что Зик и в самом деле прав.

Граг хмыкнул и шагнул вперед. Очевидно, он полагал, что поверженный противник достоин разве что крепкого пинка. Это так и осталось неизвестным. Лежащий неподвижно бородач вдруг выбросил вперед правую ногу, ударив под колено великану. Вой боли сотряс стены каюты. Граг упал на колено. Опираясь лишь на руки, пленник продолжал движение. Его нога, точно ножка циркуля, очертив на полу круг, с хрустом врезалась в кадык гиганта… и гора мышц грузно рухнула на пол. Все действо заняло считанные секунды.