Неприятности в клубе «Беллона» - Страница 53

Врач упорно избегал страдальческого взгляда Роберта и обращался исключительно к Паркеру.

— Мне кажется, — проговорил Уимзи, — уж простите, что навязываю вам свое мнение! — так вот, мне кажется, что вопрос этот можно решить и без Фентимана с его галлюцинациями. У него была только одна-единственная возможность дать деду пилюлю — так подействовала бы она в указанное время или нет? Если препарат никак не мог сработать в восемь часов, то на нет и суда нет.

Его светлость пристально посмотрел на Пенберти. Врач нервно облизнул пересохшие губы.

— Я не в силах ответить на этот вопрос прямо сейчас, — ответил он.

— Пилюлю могли подбросить в пузырек с лекарством в любое время, предположил Паркер.

— Могли, — согласился Пенберти.

— А она походила видом и формой на его обычные пилюли? — осведомился Уимзи, так и буравя взглядом Пенберти.

— Поскольку помянутой пилюли я не видел, утверждать не берусь, ответствовал тот.

— В любом случае, — заметил Уимзи, — насколько я понимаю, лекарство миссис Фентиман содержало в себе как дигиталин, так и стрихнин. Анализ содержимого желудка наверняка выявил бы наличие стрихнина. Надо будет справиться с результатами.

— Разумеется, — согласился полицейский доктор. — Ну что ж, джентльмены, думаю, что мы сделали все, что могли. Я прописал успокоительное, — с разрешения и согласия доктора Пенберти. — Врач поклонился коллеге; Пенберти кивнул в ответ. — Я отдам рецепт в аптеку, а вы проследите, чтобы пациент вовремя принял лекарство. Утром я вернусь.

Врач вопросительно посмотрел на Паркера. Инспектор кивнул.

— Благодарю вас доктор; завтра мы с вами свяжемся. Позаботьтесь о том, чтобы миссис Фентиман ни в чем не нуждалась, господин офицер. Если вы хотите остаться с вашим братом и миссис Фентиман, майор, то милости просим; господин офицер позаботится о том, чтобы разместить вас поудобнее.

Уимзи взял Пенберти под руку.

— Пенберти, не могли бы вы на минутку зайти со мной в клуб, — сказал его светлость, — мне нужно перекинуться с вами парой слов.

В библиотеке клуба «Беллона», как водится, никого не было. Лорд Питер отвел Пенберти в дальний отсек и отослал официанта за двумя порциями двойного виски.

— Вот ведь удача! — воскликнул он.

— Удача? — удивился Пенберти. — О чем вы?

— Послушайте, — продолжал Уимзи, — вы ведь воевали. Я думаю, вы человек порядочный. Вы же видели Джорджа Фентимана. Жалко его, правда?

— При чем тут это?

— Если бы Джорджем не овладела эта мания, то сегодня вечером вас арестовали бы по обвинению в убийстве. А теперь о главном. Когда вас арестуют, ничто не сможет защитить мисс Дорланд от ареста по той же статье. Она славная девушка, а вы не очень-то хорошо с ней обошлись, верно? Вам не кажется, что вы искупите свою вину перед Анной, рассказав всю правду?

Пенберти побледнел как полотно, но не произнес ни слова.

— Понимаете, — продолжал Уимзи, — если она окажется на скамье подсудимых, то всю жизнь потом будет под подозрением. Даже если присяжные поверят ей, — а ведь могут и не поверить, ведь зачастую присяжные непроходимо глупы, — люди станут думать, что «в этом что-то есть». Станут говорить: ей, дескать, чертовски повезло, что дешево отделалась. Для девушки это равносильно осуждению! А ведь ее могут и не оправдать! Мы-то с вами знаем, что Анна ни в чем не повинна, но вы же не хотите, чтобы девушку повесили, а, Пенберти?

Врач забарабанил пальцами по столу.

— Что вы от меня хотите? — вымолвил он наконец.

— Четко и ясно изложите на бумаге все, что произошло, — посоветовал Уимзи. — Облегчите жизнь другим людям. Докажите, что Анна Дорланд к убийству абсолютно непричастна.

— А потом?

— А потом делайте, что хотите. На вашем месте я знал бы, как поступить.

Подперев голову рукой, Пенберти посидел так некоторое время, разглядывая тома Диккенса, переплетенные в кожу и с золотым тиснением.

— Хорошо, — выговорил он наконец, — вы правы. Я должен был сделать это раньше. Но, черт побери, ведь вот невезение!..

— Если бы только Роберт Фентиман не оказался мошенником! Забавно, правда? Вот вам хваленая «идеальная справедливость»! Будь Роберт честным человеком, я получил бы свои полмиллиона, Анна Дорланд — очень даже недурного мужа, а мир, между прочим, обогатился бы на превосходную клинику. Но Роберт Фентиман принялся плутовать, и вот к чему это привело…

— Я вовсе не собирался вести себя так по-свински с девчонкой Дорланд. Если бы мы поженились, ей не на что было бы жаловаться. Хотя скрывать не буду: она меня порядком достала со своими телячьими нежностями. Я же говорю: помешана на сексе. Все они такие. Наоми Рашворт, к примеру. Вот поэтому я и сделал ей предложение. Мне нужно было обручиться хоть с кем-нибудь, а Наоми выскочила бы за первого встречного…

— Это было чертовски просто, понимаете… вот в чем все дело! Старик сам пришел и отдался мне в руки. На одном дыхании выпалил, что денежек мне не видать, а потом попросил лекарство. Мне всего-то и надо было положить яд в пару капсулок и велеть пациенту принять их в семь часов. Старикан их даже в футляр для очков спрятал, чтобы не позабыть. Никаких улик не осталось: ни клочка бумажки. А на следущий день я благополучно пополнил запас дигиталина. Я дам вам адрес аптекаря, если хотите. Просто? До смешного просто… сами же люди вкладывают нам в руки немалую власть…

— Я вовсе не хотел лезть во всю эту грязь… это так, самозащита. Я и сейчас нисколько не раскаиваюсь, что притравил старичка. Я бы распорядился деньгами куда успешнее, чем Роберт Фентиман. У него в голове мыслей отродясь не водилось, и местом своим он вполне доволен. Хотя теперь, кажется, он подает в отставку… Что до Анны, так пусть скажет мне спасибо. Я, как-никак, обеспечил ей изрядное состояние.

— Только сперва докажите ее непричастность к преступлению, — напомнил Уимзи.

— Правда ваша. Ну, ладно, я все напишу. Дайте мне полчаса.

— Без проблем, — заверил Уимзи.

Его светлость вышел из библиотеки и направился в курительную комнату. Полковник Марчбэнкс приветливо заулыбался ему.

— Я рад, что вы здесь, полковник. Ничего, если я присяду и поболтаю с вами минутку?

— Разумеется, мальчик мой! Домой я не спешу. Жена в отъезде. Что я могу для вас сделать?

Уимзи тихо рассказал ему, что произошло. Полковник был поражен.

— Ну что ж, — проговорил он, — думаю, вы выбрали наилучший путь. Я, конечно, смотрю на это все с позиции солдата. Руки должны оставаться чистыми. Ох ты, Господи! Иногда, лорд Питер, мне кажется, что на некоторых молодых людей война очень дурно повлияла. Но, с другой стороны, не все же прошли военную школу; а это — большое дело. Я со всей определенностью заметил, что в наши дни кодек чести малость обветшал. Вот в пору моего детства люди не были столь снисходительны: существовала четкая граница между тем, что допустимо, и тем, что нет. А теперь мужчины, и, с позволения сказать, женщины, позволяют себе такое, что у меня просто в голове не укладывается. Убийство, совершенное в запале — это я еще понимаю; но чтобы старика отравить, да к тому же и молодую, воспитанную девушку подставить, нет уж, увольте! Это моему разумению недоступно. И все-таки, как вы говорите, под конец он поступил так, как должно.

— Да, — кивнул Уимзи.

— Вы извините меня на минутку, — проговорил полковник и вышел.

Вскорости он возвратился и вместе с Уимзи прошел в библиотеку. Пенберти уже закончил свою «исповедь» и теперь перечитывал написанное.

— Так пойдет? — спросил он.

Уимзи пробежал лист глазами. Полковник Марчбэнкс читал из-за его плеча.

— Все в порядке, — отозвался его светлость. — Полковник Марчбэнкс заверит документ заодно со мной.

Поставив свою подпись, Уимзи собрал листы и спрятал их в нагрудный карман. А затем молча повернулся к полковнику, как бы уступая ему слово.

— Доктор Пенберти, — проговорил полковник Марчбэнкс, — вы, безусловно, понимаете, что теперь, когда ваше признание в руках у лорда Питера Уимзи, его светлость не может не поставить в известность полицию. Но поскольку и для вас, и для других это чревато крупными неприятностями, то вы, вероятно, найдете иной выход из сложившейся ситуации. Как доктор, вы, возможно, предпочтете распорядиться по-своему. Если же нет…