Непримиримые влюбленные - Страница 28

– Он спросил меня перед уходом, не к тебе ли я иду, – призналась Мэдлин.

– И что ты ответила?

– Ничего. Я не могла лгать, а правду сама не знала. Понимаешь, я чувствовала себя оскорбленной – после ночи в лодочном сарае.

– Прости меня. – Он крепче прижал ее к себе. – У меня были очень благородные намерения. Но когда в моих объятиях оказалась самая прекрасная, самая желанная и очень возбужденная женщина, я перестал владеть собой. Однако воспоминания о прошлом остановили меня, я не стал заниматься с тобой любовью до конца. Я знал: если ты не испытаешь оргазма, тебя это не будет мучить.

– А ты испытал оргазм? Доминик пожал плечами.

– Для меня это было не ново, я мог с этим справиться. И вообще, – он взял ее за подбородок, откинул ее голову и посмотрел в глаза, – я хотел, чтобы ты перестала сдерживаться. Тогда для меня это было важнее, чем получить удовлетворение. Я хотел убедиться, что ты принадлежишь мне. Наблюдал за тобой, чувствовал, что ты откликаешься на мои ласки, постепенно подводил тебя к высшей степени наслаждения.

– А ты не догадывался, что я хотела – мне нужно было видеть и чувствовать, что ты тоже откликаешься на мои ласки?

Доминик покачал головой.

– Я не задумывался об этом, пока ты мне не сказала. А потом мне стало стыдно. Я играл с тобой в любовные игры, как будто тебе было все еще восемнадцать. Но своим презрением ты дала мне понять, насколько моя реакция неадекватна искренности твоих чувств, нашей взаимной любви.

– А что теперь? – Мэдлин уткнулась лицом ему в плечо. Некоторая неопределенность будущего беспокоила их. Столько воды утекло с того часа, когда они пришли сюда сегодня днем, что она и в самом деле не знала, сможет ли теперь дышать другим воздухом.

Доминик словно прочитал ее мысли. Он крепко прижал ее к себе и тихо сказал:

– Знаю, дорогая, знаю.

Она поняла, что он уже все решил, он твердо знает, что им надо делать, как им вести себя. И неважно, что подумают другие.

– Только верь мне, хорошо?

Утро в день Нининой свадьбы было светлым и солнечным. Апрель уходил, отгремев громом, на смену ему во всем великолепии шел май.

Мэдлин встала с постели и лениво потянулась. Последние недели она была в постоянном напряжении, помогала готовиться к свадьбе и в то же время пыталась сохранить отношения с Домиником в абсолютной тайне.

– Я хочу, чтобы в центре внимания была только Нина, – сказала она Доминику. – Это ее день, и всякие сплетни о нас с тобой могут все испортить.

Доминик согласился с ней.

– Мне нравится делить с тобой тайны. – Он смотрел на Мэдлин, и глаза его лукаво поблескивали. – Ты рождена, чтобы потрясать, Мэдлин. Мне бы только хотелось, чтобы я заранее знал о предстоящих потрясениях. Но кажется, это невозможно.

– Правильно кажется, – строго сказала Мэдлин.

Они встретились на большом обеде, который Луиза и отец Мэдлин устраивали для близких друзей и родственников. Стентоны прибыли в полном составе. За последние четыре года они впервые появились в доме Гилбернов и снова стали друзьями. Мэдлин видела, как Доминик и ее отец удалились в кабинет и вышли оттуда, довольные друг другом.

– Он подписал, – тихо сказал Дом, когда они смогли перекинуться парой слов. – Мы теперь партнеры. Надеюсь, чутье не подведет его и на этот раз. В противном случае я пойду на дно вместе с ним.

– Такой большой риск? – Мэдлин озабоченно посмотрела на него.

– Дорогая, все, что делает твой отец, связано с риском. Самый большой риск – иметь такую дочь, как ты.

– Скоро я покажу тебе, какой это риск, – предупредила Мэдлин.

– Я уже предвкушаю.

Под его выразительным взглядом Мэдлин покраснела. Гости переводили взгляд с улыбающегося Доминика на Мэдлин и размышляли о том, чем он так разгневал Мэдлин Гилберн. А Мэдлин улыбалась про себя: только они с Домиником знали, что она покраснела не от гнева, а от радости.

Перри приехал как раз перед тем, как стали съезжаться гости. Он привез Формана, который начал осторожно флиртовать с Вики.

Мэдлин встретила Перри в дверях. Он взглянул на нее.

– Господи, я убью его!

Она вспыхнула, голубые глаза светились счастьем. Перри крепко обнял ее.

– Все чудесно, – прошептала Мэдлин. – Но это тайна, смотри, не проговорись.

– Они что, слепые? – иронически вопросил он.

– А как у тебя дела с Кристиной? – осторожно спросила Мэдлин, надеясь увидеть в карих глазах Перри такой же отблеск счастья. Но увы.

– Не знаю, что и сказать, – задумчиво произнес Перри. – Я хотел встретиться с ней и разобраться в наших взаимоотношениях. Но оказалось, что разбираться нет надобности. Я только взглянул на нее и понял, чего она стоит – поверхностная, эгоистичная, испорченная, хотя и красивая, маленькая дрянь. И я подумал про себя: черт возьми, Линберг, ты легко отделался!

Мэдлин засмеялась от радости.

– И что же дальше? – с любопытством спросила она.

– Постарался поскорее убраться, – фыркнул Перри. – Но это было не так просто. – Он пожал плечами.

– Пошли. – Она взяла его под руку. – Тебе сейчас нужен хороший глоток шотландского виски и приятная компания. Твоя душа воскреснет.

Мэдлин провела его в гостиную, где собралась вся семья.

– Голосую за это! – охотно откликнулся Перри. – Если здесь нет ловких женщин, только и ждущих, как бы меня заарканить. В данный момент я сыт по горло!

Однако в течение вечера Перри никак не проявлял своего недовольства женщинами. Всякий раз, когда Мэдлин смотрела на него, он любезничал то с одной, то с другой особой женского пола – ни возраст, ни красота не имели значения.

Усмехаясь, Мэдлин подошла к окну, чтобы посмотреть, какая погода. Предстоит суматошный день, подумала она. Но когда он кончится, можно будет расслабиться. И ей и Доминику.

Дом… Одно имя приводило в трепет все ее чувства. Последние недели она жила в состоянии влюбленности – чудесные и самые напряженные недели в ее жизни!

К одиннадцати часам волнение в доме Гил– бернов достигло высшей точки. Вики, как всегда, была полна энергии. Сияющими глазами она смотрела на Формана Гулдинга, который вместе с Перри старательно развлекал дам в гостиной.

– Поссорились? – спросила Мэдлин Вики, когда они поднимались по лестнице.

– Этот ужасный человек обвинил меня в том, что вчера вечером я флиртовала с Перри.

– О, – сказала Мэдлин, – мне кажется, ты и не собиралась.

– Конечно, флиртовала, – призналась Вики. – Но Перри готов флиртовать с каждой юбкой. Я не понимаю, какое Форман имеет право запрещать мне кокетничать с Перри!

– Удачи тебе, девочка, – засмеялась Мэдлин. Любовь к огромному американцу переполняла Вики. Ей было необходимо выплеснуть свои чувства, иначе она могла взорваться. А Форман Гулдинг был человек холодный и сдержанный.

– Нечего шутить, – сухо сказала Вики. – Ты же слюной истекала, глядя на моего брата. Думала, тебя никто не видит!

– А как твой брат смотрит на меня? – не удержалась Мэдлин.

– Так же, – пожала плечами Вики. Она подозревала, что у них какие-то секретные дела, и не могла простить брату и подруге, что ей ничего не рассказывают. – Надеюсь, вы вполне довольны друг другом, – раздраженно добавила Вики.

– О да, – мягко улыбнулась Мэдлин.

– Что ты хочешь сказать? – Вики насторожилась, точно голодная кошка.

– Мэдлин, ты не поможешь мне с этим чертовым галстуком?

К счастью для Мэдлин, в дверях появился отец, красный от нетерпения.

– Какой прок от жены, если в нужную минуту ее никогда нет рядом, – проворчал Гил– берн. Тут он увидел Вики, перестал ворчать и улыбнулся.

– Привет, Вики, дорогая. Твой отец получил журнал, который я ему послал?

– Да, спасибо, дядя Эдвард.

Когда Вики назвала отца Мэдлин дядей Эдвардом, сразу вспомнилась их прежняя привязанность друг к другу. Вики призналась Мэдлин, что никак не может называть ее отца мистером Гилберном. Официальное обращение буквально застревало у нее в горле. Вики с малых лет звала ее отца дядей Эдвардом.