Непреодолимое искушение - Страница 17

— О… — Эмма в ужасе замерла. — О боже! Вы правы.

— Вы видели фотографии? Вы, должно быть, были совсем юной, тому журналу много лет… — Женщина любовно провела рукой по спинке дивана. — Точно такой же диван есть у Уортов, как и вся остальная мебель, я только убрала некоторые несовершенства.

— Несовершенства?

— Покойная миссис Уорт любила нейтральные цвета, это странно для художницы. Я решила выбрать цвет поярче. — Она наклонилась к Эмме и доверительно сообщила: — И стало намного лучше, если хотите знать.

Они позволили миссис Стрикленд провести их по всему дому, слушая ее хвастливые пояснения о нововведениях и улучшениях. Когда она утолила свой экскурсоводческий голод, они вернулись к машине.

— Все прошло не так, как я ожидал, — заметил Чейз.

Все еще не пришедшая в себя Эмма села в машину.

— Совершенно не так.

— Мебель действительно такая же, как у вас.

— У нас было так, пока была жива мама. Теперь все по-другому, слава богу.

Он встревоженно посмотрел на нее:

— Ты в порядке?

Она сделала глубокий вдох.

— Честно говоря, не знаю, плакать или смеяться.

— Тебе повезло, что она не узнала тебя.

— Еще как. Впрочем, я стараюсь как можно реже попадать в объективы, наверное, это меня и спасло.

Он взял ее за руку:

— Прости, милая. Я думал, будет весело, а оказалось — жутко.

Эмма махнула рукой:

— Ерунда. Мне просто жаль эту бедную женщину.

— Почему? — удивился Чейз. — Она обожает свой дом. Мне кажется, она не хочет его продавать: все это время она прожила в доме, не уступающем по роскоши особняку Уортов.

— Даже превосходящем, — поправила его Эмма.

— Да, это же улучшенная версия.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Она положила голову ему на плечо и усмехнулась. Чудесно было просто расслабиться и немного подурачиться. За последние месяцы случилось столько всего, в том числе и печального, что она почти забыла, что значит развлекаться, пока в ее жизни не появился Чейз. Несмотря на свой статус, он умел развлекаться. Она заметила это в первый же день знакомства, когда весь Нью-Йорк воспринимался ими как большая игровая площадка. Его взгляд был острым и пронизывающим, у него был волевой подбородок, и смешливые морщинки, лучиками расходящиеся от уголков глаз, и губы, легко складывающиеся в улыбку. Его нетрудно было рассмешить, и в то же время от него веяло надежностью и чувством долга. Эта комбинация казалась Эмме сногсшибательной.

— Что?

Он заметил, что она смотрит на него.

— Пытаюсь разгадать тебя.

— И как, получается?

— Пока не знаю… — Она помедлила. — Ты был так добр с миссис Стрикленд.

— А ты ожидала чего-то другого?

— Нет, но она превратила дом в кошмар. Она выбрала совершенно неподходящую мебель, усугубила ситуацию, добавив жуткие цвета, и это чтобы создать иллюзию дома моего отца. Я этого не понимаю, особенно учитывая, что ее представление о нас очень далеко от реальности. И все-таки она счастлива, что живет в этом доме.

— На вкус и цвет товарищей нет.

— Верно. Она любит образ, который создало ее воображение. И все-таки это не отменяет моего удивления тем, что ты был так вежлив, хотя мог бы быть саркастичен. Она не поняла бы иронии.

— Я не такой.

— Да, — пробормотала Эмма. — Я вижу.

Чейз поднял бровь:

— А ты думала, что я не упущу возможности поиздеваться над кем-то?

— Не совсем… — Она пристегнулась и удовлетворенно улыбнулась. — Сегодня ты доказал, что ты не такой.

Он завел двигатель, и они поехали к той части города, где дома сменялись поместьями с огромными земельными участками. Когда они проезжали мимо еще одного выставленного на продажу дома, украшенного шариками, Эмма указала на него:

— Остановись здесь. Давай заглянем?

— Ты что, мазохистка?

— Я бы сказала, что хочу заесть предыдущий печальный опыт.

— Ладно. Но многого не жди.

Войдя и увидев, насколько этот дом отличается от предыдущего, они оба не сдержали облегченного вздоха и рассмеялись над своей одинаковой реакцией.

— А теперь смотри, как это делается, — прошептал Чейз.

— Ты главный.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе, и она вдруг вспомнила, что он еще ни разу не поцеловал ее сегодня, и поняла, что скучает по его поцелуям так сильно, что это удивляло ее саму.

Должно быть, он прочел что-то по ее лицу: в его глазах вспыхнула страсть.

— Сегодня ночью, — сказал он, и она не поняла, что это было — обещание или угроза.

Агент по торговле недвижимостью поприветствовал их и вручил брошюры, подробно рассказывающие о доме:

— Пожалуйста, осмотритесь. Я показываю дом другим потенциальным покупателям, но если возникнут вопросы, я рядом.

Они начали с гостиной.

— Отличная комната, — заметил Чейз. — Наша мебель будет прекрасно здесь смотреться.

Эмма моргнула:

— Правда? — Он легонько толкнул ее в бедро, и она улыбнулась. — Ах да, конечно. Ты совершенно прав.

— Мне нравится камин. Если поставить перед ним кресла, мы могли бы читать при свете огня.

Эмма покачала головой:

— Сюда надо поставить диванчик на двоих, чтобы мы могли уютно устроиться на нем с бокалом вина и хорошей книгой.

Он чмокнул ее в щеку.

— Видишь? У тебя это в крови.

Вообще-то она говорила серьезно.

— Почему бы нам не осмотреть кухню? Нильда убила кучу времени, пытаясь научить меня готовить, и я хочу, чтобы в моем доме у меня была возможность использовать эти навыки.

— Меня волнует только, есть ли там холодильник.

Эмма рассмеялась:

— О Чейз, в этой кухне есть все: гриль, духовка, вытяжка над плитой, даже шкаф для вин.

— И огромный холодильник, — удовлетворенно кивнул Чейз. — Мое пиво всегда будет холодным.

— Посмотри на этот терракотовый фартук за раковиной. Он вполне современный, но в то же время придает кухне живописность домика итальянского фермера, тебе так не кажется?

— У тебя получается даже лучше, чем у мамы, — пробормотал Чейз.

Он все еще думал, что она играет. Эмма вздохнула:

— Здесь неплохая столовая, мне нравится вид из окна.

Она махнула рукой в ту сторону.

— Не хочешь подняться наверх?

— Очень хочу.

Она шла за ним по лестнице, восхищаясь искусной резьбой по дереву. Все в этом доме очень ей нравилось. В нем сочетались красота и легкость, которой ей так не хватало, и был шик, как в нью-йоркском доме Чейза. Она сама не смогла бы придумать лучшее смешение их вкусов.

— Посмотри-ка, Эмма.

Она обернулась. Чейз стоял в конце длинного коридора перед одной из комнат. Она подошла и ахнула:

— Его и ее кабинеты.

Две комнаты были абсолютно одинаковы и соединялись балкончиком. Друг от друга их отделяли двери с красивой гравировкой. Столы бывших хозяев стояли напротив двери: ее — изящный и легкий, его — более основательный.

— Они сидели лицом друг к другу, — прошептал Чейз.

— И могли видеть друг друга, пока работали. — На глаза вдруг навернулись слезы, и Эмма пошла к балкончику, пытаясь восстановить душевное равновесие. — Смотри, балкон соединяет только эти комнаты. Они отделены от остального дома.

— Ты заметила стол и стулья? — Он тоже вышел на балкон и положил руки ей на плечи. — Наверное, они завтракали там вдвоем.

Она прижалась к нему.

— Или пили вино и любовались закатом. — Она вздохнула. — Интересно, почему они продают такой чудесный дом?

Он указал на стоящую в углу трость:

— Может быть, кому-то из них стало тяжело подниматься по лестнице. Но ты права, очень жаль. Дом замечательный.

Дом, в котором она хотела бы жить.

— Почему ты все еще живешь с отцом?

Он словно прочитал ее мысли.

Она пожала плечами, надеясь, что он не почувствует, как напряглось ее тело.

— Это непрактично. Поместье и для нас двоих велико.

— А может, ты просто не хочешь оставлять отца одного?

— Разве что совсем чуть-чуть, — призналась она.