Непреодолимое искушение - Страница 16

— Интересно будет посмотреть.

— Не переживай, Эмма. Ты и наши дети всегда будете на первом месте для меня.

— Наши дети? Дети?

Вместо ответа, он быстро поцеловал ее в макушку, и она не смогла устоять и прижалась к нему. Если бы вокруг было меньше народу, она не постеснялась бы продолжить. Его обещание наполнило ее тоской по чему-то большему, прочному, постоянному, по их общему дому, в котором будет звучать смех детей и который будет согрет любовью, и не просто любовью, а любовью Чейза. Ей хотелось создать настоящую семью.

— Эмма! — Пенни поманила ее к палатке, на прилавке которой сияло золото и серебро. — Посмотри-ка.

Эмма улыбнулась Чейзу — обещающе и с ноткой сожаления — и присоединилась к его матери. Пенни показала на стойку с браслетами.

— Что думаешь?

Эмма наклонилась, внимательно разглядывая стойку. Браслеты состояли из бусинок, камешков и медных обрезков интересной формы.

— Я не часто ношу украшения, но эти мне очень нравятся. Интересные и забавные. А вот этот похож на хищника и напоминает мне о Чейзе.

Пенни понимающе кивнула:

— Глаза из глазури и отличная форма.

— По-моему, я должен обидеться, — пробормотал Чейз и посмотрел на Боба: — Я должен обидеться на то, что меня сравнивают с браслетом?

— Определенно.

— В таком случае я обиделся.

Эмма взмахом руки велела ему замолчать и продолжила обсуждать украшения с Пенни.

— Они не должны мне нравиться, но нравятся.

— Почему не должны? Слишком простенькие для Уорт?

Эмма хихикнула и сказала так надменно, как только могла:

— Разумеется. Уорты носят только золото и бриллианты. — Она взяла один из браслетов. — Нет, просто я думаю, что не смогу носить их правильно, чтобы было видно их красоту. Но они очень нравятся мне.

— По-моему, вот этот тебе очень пойдет, — настойчиво сказала Пенни, — и носить его ты очень даже сможешь.

— Вы меня убедили. — Эмма достала кошелек. — Я возьму.

— Убери деньги, я хочу подарить его тебе.

— Нет-нет, я не могу…

— Ты носишь моего внука или внучку, — мягко сказала Пенни. — Пожалуйста, позволь мне сделать тебе подарок. Он не слишком дорогой, а мне будет очень приятно.

Эмма сдалась:

— Конечно. Спасибо. — Она надела браслет и вытянула руку, любуясь им. — Великолепно.

— Разумеется. Уверена, что думала о тебе, когда делала его, просто не осознавала этого до нашей встречи.

Эмма замерла:

— Что?

Пенни засмеялась:

— Боюсь, я тебя провела. На досуге я делаю такие браслеты, а мой друг продает их на ярмарках. Вот, смотри! — Она развернула руку Эммы и показала на медную монетку, вплетенную в браслет. — Пенни — это моя подпись.

— Ох, — тихо сказала Эмма, — как хорошо, что мне понравились ваши браслеты.

Пенни пожала плечами:

— Если бы они тебе не понравились, я ни за что не призналась бы, что это моих рук дело. — Она тепло улыбнулась. — Но я чувствовала, что тебе понравится. А тот, что теперь твой, я делала, думая и о Чейзе.

— Потрясающе, что я выбрала именно его. — Эмма крепко обняла Пенни. — Спасибо. Я буду ценить его еще больше, зная, что вы сделали его.

Они пошли дальше. Чейз взглянул на Эмму и взял ее за руку:

— Все в порядке?

— Все хорошо, хотя у меня такое чувство, будто я только что удачно прошла по минному полю.

— Это ни к чему. Мама не обиделась бы, даже если бы ты плохо отозвалась о браслете, она очень отходчивая. — Он поднял бровь. — Тебе он правда понравился или ты просто была вежлива?

— Очень понравился, — совершенно искренне ответила она. — Но я боялась, что не смогу достойно носить его.

— Милая, ты достойно смотрелась бы даже в костюме Тарзана.

Она усмехнулась:

— Тарзана? Не Джейн?

— Именно Тарзана — и этот браслет. — Он бросил на нее голодный взгляд. — А может, только браслет.

Час спустя четверка разбилась на пары: Боб сказал, что им предстоит долгая дорога домой.

— Сюда мы ехали вдоль побережья, — сообщила Пенни и ткнула Чейза локтем. — Я заметила одно местечко севернее Арестантской Скалы. Вам с Эммой надо туда съездить. Помнишь нашу игру?

— Конечно. Как только появится время, мы с Эммой воспользуемся твоим предложением.

Эмма подождала, пока уйдут его родители, и вопросительно подняла бровь:

— Это было предложение найти дом и съехаться или она правда имела в виду игру?

— Второе.

Занятно.

— И как же в нее играть?

Он остановился у палатки на краю ярмарки и купил им по рожку мороженого. Эмма видела, что он пытается подобрать слова.

— У нас тогда было не очень много денег, — признался он наконец. — Мама отказывалась от финансовой помощи отца. Поэтому по воскресеньям, возвращаясь из церкви в праздничных костюмах, мы иногда заходили в дома, выставленные на продажу, и притворялись.

— Притворялись? — Она непонимающе нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?

— Мы притворялись, что можем позволить себе купить этот дом, обсуждали, куда какую мебель поставить, какие изменения внести. — Он улыбнулся. — Целый час мы воображали, каково это — жить в большом красивом доме.

— Это не всегда так хорошо, как кажется, — пробормотала Эмма.

Чейз наклонился и слизнул капельку мороженого с ее подбородка.

— Разумеется, но эти игры давали мне силы двигаться дальше.

— И делать фантазию реальной?

— Именно.

Она внимательно посмотрела на него:

— Ты делал это для себя или для матери?

— Мне нравилось, что я могу обеспечить ее всем необходимым. Одно время мы с Рейфом даже соревновались, кто преподнесет самый роскошный подарок родителям.

— Готова поспорить, Боб быстро отменил эту практику.

— В конце концов они сказали, что самый желанный подарок от нас — посвятить им немного нашего времени.

— Как это мило. — Эмма изучала свое мороженое, обдумывая следующий вопрос. — Ты думаешь, ходить по домам и притворятся сейчас, когда ты можешь купить любой дом, будет так же весело, как в детстве?

— Не знаю, но хочу выяснить.

Она изумленно уставилась на него:

— Выяснить?

— У тебя какие-то другие планы?

— Нет. — Эмма задумалась, потом кивнула. Почему бы и нет? — Звучит довольно весело.

Переступив порог дома, Эмма подумала, что «весело» — неудачное слово. От этого вскипал мозг, пожалуй, лопались глаза — более подходящие определения. Как будто какой-то безумный декоратор взял отлично построенный, элегантно обставленный дом и приложил все усилия, чтобы обезобразить его самой пошлой обстановкой и кричащими цветами, какие Эмме только доводилось видеть.

— Это не укладывается у меня в голове, — прошептала она. — Я не могу на это смотреть.

— Я, к несчастью, могу, и у меня сейчас взорвется голова.

— Однако в этом есть что-то… — Она пошла к гостиной и остановилась на пороге. Кто-то напихал слишком много слишком крупногабаритной мебели в слишком маленькую комнатку. — Что-то очень знакомое, я только не могу понять что.

— Ты бывала в борделе? — вежливо спросил Чейз.

Она постаралась сдержать смех, не желая привлекать к себе внимание. Самое точное определение для красно-золотых обоев с бархатными черными лилиями.

— Могу я вам помочь? — К ним подошла, приветливо улыбаясь, пожилая женщина. — Я миссис Стрикленд, хозяйка дома.

Чейз протянул ей руку:

— Очень приятно. Мы с моей невестой только что говорили, что никогда ничего подобного не видели.

Женщина солнечно улыбнулась:

— О, я старалась.

Эмма почувствовала, как все внутри ее сжалось. Это уже не казалось веселым. Она озабоченно посмотрела на Чейза, надеясь, что он не скажет ничего неразумного. Он заметил ее тревогу и кивнул, показывая, что понял ее.

— Вы сами обставили дом?

— Да, хотя не могу претендовать на авторство идеи: я взяла за основу фотографии интерьеров поместья Уортов. — Женщина удовлетворенно оглядела гостиную. — Все, что вы видите здесь, — точная копия обстановки их особняка, так что, если вы купите дом, будете окружены такой же роскошью, как и Уорты.