Неправильный (СИ) - Страница 69

Соня улыбнулась.

- А с чего ты взял, что это Леха убьет Игната? Может, будет наоборот?

Белов пожал плечами.

— У Лехи есть весомый аргумент. Он мой друг. А у Старка какой?

Денисова поджала губы, задумавшись на мгновение, и все же неуверенно сказала:

— Слушай, а ты не думал, что Игнат и правда…

— Что? — нахмуренные брови как бы просили даже не продолжать, но Соня с опаской закончила:

— Марк, для того, кому вообще фиолетово, Игнат слишком усердствует, ты не находишь?

— Сонь, давай замнем, лады? — поморщился Белов. — Имей совесть, я болею, в конце концов. А если Старку нравится чувствовать себя меценатом, то хрен с ним. Пусть балуется. Я, как только на ноги встану, верну ему потраченные на меня деньги, и все. Старку не хочется губить свою репутацию отказом «дворняжки», вот и все.

— Марк, ты обижен. И смотришь на все через призму своей обиды, — не согласилась Соня. — Я не говорю тебе простить его. Да я буду безумно рада, если ты пошлешь Игната. Но я же вижу, что ты маешься. И я вижу его. Ты не замечаешь, как он смотрит на тебя. И ты не слышал…

— Сонь, — перебил Марк, — а ты не видела и не слышала того, что я. Пойми, я не железный. Я не могу себе приказать. У меня перед глазами постоянно стоит одна и та же картина… — он хотел продолжить, но голос оборвался.

Соня резко встала.

— Прости… я лезу не в свое дело. Это, наверно, потому, что Игнат хотя бы пытается. Если бы Алекс приехал лечить меня от простуды… я бы забыла все обиды, — она грустно улыбнулась. — Ты пойми, я ведь не ради Игната затронула эту тему. А ради тебя. Ты был счастлив с ним. Именно поэтому я не понимаю, как ты держишься. Ведь ты любишь…

— Вот именно поэтому и держусь. Я не могу это объяснить, Сонь.

— Да и не надо. Ладно, я пойду. Может, все же позвонить Леше?

— Смысла нет. Я не хочу втягивать его. Старк — моя проблема, — отрезал Белов. — И я решу ее сам.

Соня внимательно посмотрела на друга. Глаза Марка блестели то ли от температуры, то ли от дурных мыслей. И второе немного пугало. Вздохнув, Денисова отошла от кровати.

— Ты не вставай. За мной Игнат закроет. Выздоравливай.

Уже в коридоре Соня тихо сказала Игнату.

— Держи себя в руках.

— В смысле?

— В прямом. — Соня сосредоточила все внимание на завязывании шарфа. — Я позвоню позже.

— Разберемся, — огрызнулся Игнат. Соня вышла на площадку, когда он тихо добавил, — спасибо тебе.

Соня повернулась и кивнула.

— Завтра в школу придешь?

— Сначала отправлю эту заразу на справку. Не парься, все будет хорошо. Что же я, с этим еле шатающимся микробом не управлюсь?

Денисова приподняла бровь.

— С мертвой курицей ты не справился.

Старк стиснул зубы и процедил:

— С больным апельсином я как-нибудь разберусь.

Соня улыбнулась:

— Прекрасно. У тебя последний шанс, Старков. И то, лишь потому, что Марк не хочет помощи друга. А то компания его приятелей уже выносила бы тебя отсюда вперед ногами. Так что ты уж постарайся, — тут улыбка слетела с лица и она добавила со всей серьезностью, — если, конечно, ты действительно его…

— Да закроете вы там дверь! — крикнул Марк из своей комнаты. — Сквозит!

— Все, вали к брату. Сам разберусь как-нибудь, — отрезал Игнат, закрыв дверь за Денисовой.

Кажется, она что-то хотела добавить к своей пламенной речи, но у Старка были дела поважнее.

— Ёбаный мандарин! — шипел он спустя час, застирывая в ванной свою рубашку. Оказывается, не так просто вывести куриный бульон с белоснежной рубашки обычным мылом.

Конечно, Игнат понимал, что послушанию Марка обязан Денисовой, ведь до ее приезда тот преимущественно спал, но едва за девушкой закрылась дверь, Белов стал сущей занозой в заднице.

Игнат сбился со счета, сколько раз открывал-закрывал окно, включал-выключал телевизор и свет. То Марк хотел чай, то сок, то компот. Когда последнего в наличии не обнаружилось, он невозмутимо выдал: «так свари», но услышав «я не умею», обозвал мажором, у которого руки только под еблю и бухло заточены, и отвернулся к стене. Игнат не обиделся. Наоборот, даже обрадовался временной передышке. Но тут Марк захотел есть…

Каким образом тарелка прилетела в него, он так и не понял. Но не успевшие спрятаться чертики в глазах намекали, что ответ лежит на поверхности.

Наконец, плюнув на все, Игнат оставил рубашку в ванной, и вернулся в комнату.

— Я возьму одну из твоих маек? — спросил он, широким шагом направляясь к шкафу. Ответа не последовало, поэтому Игнат повернулся.

И тут же из него выбило воздух.

Он уже и забыл, каково это — ощущать на себе этот взгляд.

Марк уже и забыл, как Игнат выглядит без майки. В раздевалке он не смотрел на него. Так было и в то время, когда они были вместе. Но если тогда он все же мог бросить взгляд мельком, то сейчас подобное приравнивалось к измене Родине.

А тут такой внезапный удар с тыла. Он сам не понял. Вот открылась дверь. Вот он приготовился снова испытывать терпение мажора, и тут «хрясь!»

И надо бы отвернуться. Но как?

«Молча, долбоеб! Берешь свою голову и поворачиваешь её на сорок пять, нет, лучше на шестьдесят градусов», — всплыла подсказка.

«Есть!» — послушно выполнил Белов команду.

«Говорил же, трахаться надо вовремя!» — еще один мудрый совет, озвученный, почему-то голосом отца.

Марк прочистил горло и снова посмотрел на Старкова.

Старк решал важнейшую дилемму. Одна его половина с криками «Хватай и трахай» требовала подойти к Белову и… и, собственно, привести приказ в исполнение. А вторая, рвя глотку, орала противоположное:

«Идиот, держи себя в руках. И руки при себе! Тебе русским языком сказано было, что это твой последний шанс. Ты на грани выбывания из его жизни, а тебе потрахаться приспичило? Надо было мозги свои вовремя включать! Отошел! Отошел, кому говорят! Вот так. Молодец, башню отвернул! Отвернул! Косоглазие заработаешь, дятел, глаза отвел! Вот теперь молодец».

— Марк, — хрипло начал Игнат и тут же замолчал.

Белов очнулся и сделал шаг назад.

— Я дам тебе одну из футболок отца, — бросил он, выходя из комнаты.

Игнат прикрыл глаза.

«Чудненько… И как я теперь буду с ним под одной крышей спать?»

Марк невидящим взглядом осматривал содержимое полок.

«Идиот! Так же все хорошо шло!» — выругал он себя, прислонившись лбом к деревянной поверхности дверцы.

«Ты не идиот! Ты мазохист-суицидник!» — полностью согласились с ним здравый смысл и гордость.

Мысленный диалог был прерван громким хлопком. Марк выпрямился. Кажется, это была входная дверь.

Выйдя в коридор, Белов никого не обнаружил. Значит…

— Старк? — позвал он неуверенно. И глянул на коврик возле двери.

Обуви Старкова не было. Он ушел. Опасность выставить себя полным дураком миновала.

Горячая дорожка поцелуев спускалась от живота к бедрам. Марк глухо застонал и открыл глаза. Над ним возвышался Игнат. А собственный член стоял колом.

— Хочу тебя, — прохрипел Старк.

— Ига… — вот и все, на что у Марка хватило воздуха.

— Я, — тихо выдохнул Игнат, целуя его живот.

— Я не хочу, — пробормотал Белов.

Старк тихо усмехнулся.

— Я заметил, — рука уверенно легла на его член. Стон все же вырвался через зубы.

«Да пошло оно все!» — вспыхнуло в голове решение всех проблем, и Марк притянул Старкова к себе.

И если поцелуем можно выразить отчаяние последних недель, боль одиночества и терзания от собственной наивности, то Марку мастерски это удалось. Игнат с жаром ответил, прижимая телом к кровати.

— Браво, мальчики, — раздался рядом женский голос.

Марк вздрогнул и всмотрелся в темноту комнаты.

На подоконнике, в легком халатике, который не скрывал красивого нижнего белья, сидела девушка. Как ей было не холодно при открытом окне, непонятно. Потому что даже Марку, все еще лежащему под Игнатом, было прохладно.