Неотвратимое возмездие (сборник) - Страница 66

Три недели, с 11 по 30 октября 1965 года, в Риге, в зале Дворца культуры завода ВЭФ, разбиралось уголовное дело против группы фашистских прихвостней. Одна за другой восстанавливались кошмарные картины массовых убийств, пыток, истязаний советских людей на территории Резекненского уезда. В измене Родине и преступлениях против человечности обвинялись:

Эйхелис Альберт Янович — бывший адъютант полка военно-фашистской организации айзсаргов, а затем, после вторжения в Латвию немецко-фашистских захватчиков, — начальник Резекненского уезда;

Майковскис Болеслав Язепович — бывший командир роты айзсаргов, а с 27 июля 1941 года до лета 1944 года — начальник 2-го участка полиции Резекненского уезда;

Пунтулис Харальд Петрович — бывший командир взвода айзсаргов, назначенный затем гитлеровцами начальником 4-го участка полиции Резекненского уезда;

Басанкович Язеп Антонович — бывший айзсарг, вступивший после вторжения оккупантов в группу «самоохраны» и состоявший на должности старшего полицейского;

Красовскис Янис Янович — служивший во время гитлеровской оккупации Латвии в группе так называемой вспомогательной полиции;

Вайчук Петерис Петрович — бывший надзиратель Резекненской тюрьмы, а с 1943 года — начальник Абренской тюрьмы.

К сожалению, три места на скамье подсудимых пустовали: Эйхелис, Майковскис и Пунтулис после разгрома гитлеровских полчищ нашли убежище на Западе. Уголовное дело против них рассматривалось заочно.

Признания обвиняемых и показания многочисленных свидетелей заставляли содрогаться сердца всех, кто присутствовал в зале.

Аудрини... Расследованием трагедии, происшедшей здесь, и открылся судебный процесс.

...Крестьянка деревни Аудрини Анисья Глушнева укрыла пятерых советских солдат, бежавших из гитлеровского лагеря военнопленных. Ей было жалко измученных людей, от которых остались лишь кости да кожа. Она делилась с ними последними скудными запасами еды, добывала продукты у соседей. Она знала, что фашисты не пощадят за это ни ее, ни малолетнего сынишку Васю. Знала, но сердце патриотки приказывало поступать так, а не иначе.

Едва окрепнув, невольные гости Анисьи собрались уходить в лес. к партизанам. Именно в это время и обнаружили их полицейские. Попытки задержать советских солдат не удались. Они оказали решительное сопротивление. Завязалась перестрелка, в результате которой были убиты один красноармеец и один полицейский. Каратели вынуждены были отступить, и четверо оставшихся советских солдат скрылись в лесу.

Вскоре отряд карателей во главе с начальником участка Майковскис окружил избу Глушневых. Полицейские схватили Анисью и ее малолетнего сына Васю.

Как рассказывал на суде очевидец этих событий Александр Петрович Репин, допрос Анисьи был изуверским. Ее били чем попало, рвали волосы, совали в глаза и уши горящие спички. Пытали и Васю.

Истязая женщину и ребенка, полицейские допытывались: «Где находятся партизаны?»

Часть полицейских бросилась к лесу искать беглецов. Им удалось настичь их, но, потеряв в перестрелке еще трех человек, каратели вернулись обратно. Неудача взбесила их. Эйхелис собрал своих подчиненных на короткое совещание и сказал:

— С нас спросит оберштурмбаннфюрер Штраух. Чем ответим ему?

— Кровью аудринцев! — воскликнул Майковскис. Он стоял с багровым от злости лицом, то и дело нервно поправляя портупею. — А деревню сотрем с лица земли!

Так и порешили.

Гитлеровские власти одобрили акцию устрашения. Во всем Резекненском уезде на стенах домов и на столбах был расклеен приказ начальника германской полиции безопасности Латвии оберштурмбаннфюрера Штрауха. В приказе говорилось, что жители деревни Аудрини длительное время укрывали у себя красноармейцев, давали им продовольствие. За это Штраух назначал следующие наказания:

а) смести с лица земли деревню Аудрини;

б) жителей деревни Аудрини арестовать;

в) 30 жителей мужского пола деревни Аудрини 4 января 1942 года публично расстрелять на базарной площади города Резекне.

О том, как происходил арест мирных жителей, рассказал на суде свидетель Владимир Турлай:

Арестованных привезли в Резекненскую тюрьму. О режиме, который там царил, поведала суду Капитолина Нефедовна Платонова. Вот выдержки из ее показаний: «На тюремном дворе, когда мы слезли с машин, полицейские и тюремщики над нами всячески издевались и насмехались. Многие мужчины и женщины были подвергнуты пыткам. Например, когда я спустя некоторое время увидела своего соседа Василия, он был весь в крови, с опухшим лицом, покрытым синяками и кровоподтеками. На моих глазах долго мучили мою двоюродную сестру и других женщин. Я не выдержала и потеряла сознание... Ни есть, ни пить нам не давали...»

В Резекненской тюрьме аудринцев даже не регистрировали: зачем, если судьба их была определена? Так показал на суде А. Ракович, который во время оккупации служил в тюремной конторе.

В то время когда арестованных заталкивали в тесные, вонючие камеры, по деревне Аудрини рыскали грабители. Забирали все, что осталось в избах. Награбленное вывозили из деревни — подвода за подводой. Об этом рассказали свидетели Иван Милорадов и другие.

2 января в Аудрини снова нагрянула орда полицейских. На легковой автомашине прикатили Эйхелис и Майковскис.

Сожжение деревни, состоявшей из 42 дворов, производилось организованно: Эйхелис хотел, чтобы все избы вспыхнули одновременно. Для этого у каждого строения было выставлено по полицейскому с факелом наготове. Поджигали разом, по красной ракете, пущенной Эйхелисом.

И вот вся деревня объята пламенем. Багровые отсчеты пляшут на лицах поджигателей. По улицам бегают обезумевшие собаки.

Потом полицейские устроили пиршество. Пили стаканами водку и самогон, ели жаркое (закололи свиней аудринцев). Эйхелис поблагодарил подручных за успешное выполнение задания.

— Надеюсь, что вы проявите столь же высокую твердость и в проведении завтрашней акции! — сказал он.

Полицейские пока не знали, в чем будет состоять эта акция. Водили мутными глазами, перешептывались: «Что еще за работенка? Лишь бы не партизан ловить — там, в лесу, могут и прикончить». Узнав, что завтра предстоит расстрел аудринцев, приободрились:

— Это можно!

...Уже наступили сумерки, когда во двор Резекненской тюрьмы начали въезжать грузовики. В коридорах послышался топот ног, обутых в кованые солдатские сапоги. Тюремные надзиратели, вооруженные пистолетами и резиновыми дубинками, распахивали двери камер, в которых находились аудринцы.

— Выходи!

— Эйхелис и начальник тюрьмы Краминь стояли во дворе, — вспоминает свидетель Р. Кантор. — Надзиратели Вайчук и другие гнали жителей Аудриней к воротам тюрьмы, где их сажали в автомашины.

Картина была ужасной. Многие женщины кричали, умоляли не везти их на расстрел... Некоторые из них отказывались идти к автомашинам, падали на землю. Тюремные надзиратели били их резиновыми дубинками... Тем, кто сопротивлялся, скручивали руки и связанными бросали в машины.

С обреченных сдирали пальто и овчинные полушубки: «Они вам теперь без надобности».

Нагруженные машины направились к поросшим лесом Апчупанским холмам. О том, что произошло дальше, рассказали на суде свидетели Н. Шалаев и В. Умбрашко, которые вместе с другими заключенными были доставлены на Анчупанские холмы для рытья могилы. Н. Шалаев, например, показал:

— В Анчупанских горах нас заставили рыть яму. Это было ночью третьего января сорок второго года. Рыть яму было тяжело, и поэтому к указанному времени такую, как нам сказали, мы вырыть не успели. На легковой машине приехали Эйхелис и Майковскис... Вслед за ними прибыли автомашины с арестованными жителями деревни Аудрини. Сразу же началось массовое убийство этих людей. После расстрела трупы сбрасывали в яму.