Неотразимый дикарь - Страница 4

Бросив сердитый взгляд на девушку, которая заставила его почувствовать себя злодеем, каким он, в сущности, и был, он медленно опустил пистолет и засунул его за пояс.

— «Руки прочь от моей сестры, любезный!» — насмешливо повторил он. — И меня еще упрекают в плохом тексте! Интересно, кто пишет диалоги ей? — Он ткнул пальцем в сторону миниатюрной блондинки с огромными от страха васильковыми глазами, испуганно выглядывавшей из-за плеча своей сестры.

— Не дожидаясь ответа, Коннор шагнул вперед, выхватил из рук блондинки розовый зонтик и, сломав его о колено, выбросил в придорожный кустарник. Блондинка проводила его печальным взглядом и с упреком посмотрела на Коннора.

Тут язвительная брюнетка со сладкими губами мягко обняла ее за плечи и тихо сказала:

— Зачем так глупо вести себя, Софи? Твоя выходка могла стоить нам обеим жизни.

— Прости, Памела, — пробормотала та, с презрением глядя на Коннора, — но не могла же я спокойно наблюдать, как какой-то дикарь насилует мою сестру!

При этих словах Памела опустила глаза и украдкой взглянула на разбойника. Скрестив руки на груди, он молча слушал разговор сестер. Странное дело, но гневный взгляд и грозно сжатые челюсти делали этого человека привлекательным. Нет, она никак не могла обвинить его в попытке изнасиловать ее, поскольку не только не сопротивлялась его ласкам, а, наоборот, сознательно шла на это, тем самым, поощряя разбойника. Если бы он утащил ее в лес и там сделал с ней то, что хотел, винить его в этом было бы нелепо. Она сама способствовала такому его поведению.

Убийственное смешение испуга и стыда переполняло ее. До сих пор она гордилась своей неприступностью и неподатливостью. Мужские чары на нее практически не действовали. Что же будет с ними, если вдруг окажется, что она унаследовала материнскую слабость к мужественным лицам и широким плечам?

— Не стоило рисковать своим зонтиком и… своей жизнью, чтобы защитить меня. Я была вне опасности, — бодро солгала Памела, с трудом отрывая взгляд от Коннора.

Софи непонимающе захлопала ресницами.

— Ну да, я помню, ты говорила, что большинство горцев-шотландцев предпочитают иметь дело не с женщинами… а с овцами.

Памела поспешно закрыла сестре рот ладонью.

— Ты не совсем правильно поняла меня, — торопливо заметила она. — Я этим хотела сказать, что они предпочитают… более покорных женщин.

Она бросила нервный взгляд на шотландца. В его глазах мелькнуло удивление, и он едва заметно усмехнулся.

— Я просто пыталась отвлечь этого человека, чтобы ты смогла убежать, — тихо пояснила Памела сестре. Потом повернулась к разбойнику и сказала уже громче: — Уверяю вас, сэр, у меня нет привычки, целоваться с незнакомцами… или разбойниками.

— Верю, лапочка, — угрюмо кивнул Коннор.

Она нахмурилась. Наверное, она плохо умеет целоваться, и он сразу понял, что у нее нет никакого опыта в таких делах. Или ему не понравилось, что она не стала сопротивляться?

Собрав последние остатки гордости, она сказала:

— Полагаю, уже поздновато для официального знакомства, и все же… меня зовут Памела Дарби, а это моя сестра Софи.

Верная многолетней театральной выучке, Софи шагнула вперед и присела в безупречном реверансе. Потом откинула назад роскошные светлые локоны и кокетливо захлопала ресницами. Сейчас она была точной копией своей матери. Она просто не могла не кокетничать в присутствии мужчины, даже если он головорез.

Памела лишь вздохнула. Она предполагала, что шотландец, как и все прочие мужчины, падет жертвой неотразимых чар сестры. Ей были отлично известны все признаки такого состояния — свинцовая неуклюжесть рук и ног, застывший взгляд, иногда заикание. Как только мужчину ослеплял блеск красоты Софи, Памела тут же оказывалась на втором плане и вызывала к себе не больше интереса, чем нарисованная на холсте пальма в кадке. Так было всегда.

Но на этот раз все было иначе. К удивлению Памелы, разбойник лишь взглянул в сторону Софи. Грациозно поклонившись, что при его крупных габаритах выглядело весьма забавно, он сказал, не сводя сверкающих глаз с Памелы:

— Рад познакомиться с вами и вашей сестрой, мисс Дарби. Я тот человек, который лишит вас ценностей и уйдет своей дорогой.

В этот момент старик извозчик громко застонал и с трудом сел на краю дороги. Из небольшой раны на лбу текла кровь. Не моргнув глазом, разбойник выхватил из-за пояса пистолет и направил на старика. Тот сразу же вскинул руки вверх.

— Так и держи их, пока я не разберусь с дамами, — одобрительно кивнул Коннор.

Теперь у маленькой драмы — или это был фарс? — появился зритель. Памела опустила руку так, чтобы ридикюль, все еще висевший на запястье, скрылся в складках юбки. Ее мысли неожиданно приняли философский оборот. Так кто же определяет судьбу человека? Неужели все зависит только от случайного рождения в той или иной семье? Неужели судьба каждого предопределена заранее и ничто не может повлиять на ее ход?

Как-то само собой губы Памелы сложились в задумчивую улыбку. Она очнулась от раздумий только тогда, когда поймала на себе озадаченный взгляд Софи. Приложив ладонь ко рту, она приняла подобающий случаю испуганный вид.

Тем временем разбойник, вытащив из-за пояса холщовый мешок, шагнул к ней со словами:

— Почему бы, не начать с этой горностаевой горжетки?

И требовательным жестом протянул к ней руку.

Неохотно сняв с шеи мех, Памела послушно положила его на ладонь разбойника и невольно поежилась от холодного ночного воздуха.

Горец бережно провел рукой по горжетке, и в его глазах появился алчный блеск, который практически сразу сменился недоумением.

— Что за черт? — пробормотал он, с заметным отвращением разглядывая оставшиеся в руке ошметки. — Это крыса?

— Вовсе нет, — возмущенно фыркнула Памела. — Да будет вам известно, это первосортная белка.

Озадаченно нахмурившись, Коннор встряхнул горжетку, и от нее во все стороны полетели клочья меха. Памела едва удержалась, чтобы не чихнуть от попавших ей прямо в нос ворсинок.

Швырнув облезшую на глазах горжетку в кусты, Коннор рявкнул:

— Дай-ка сюда эти рубиновые серьги!

— Пожалуйста, если вам так этого хочется, — ответила девушка, снимая серьги и бросая их на его широкую ладонь, где они сверкнули, словно капли свежей крови.

Внимательно взглянув на «драгоценные камни», разбойник заметно помрачнел.

— Это же типичная подделка, — недоуменно буркнул он, — ничего не стоящая фальшивка.

— Вполне возможно, — невозмутимо пожала плечами Памела. — Известно, что бессовестные ювелиры частенько пользуются доверчивостью, наивностью и неопытностью своих клиенток.

Не дожидаясь, пока она снимет с воротника шубки бриллиантовую брошь, он решительно шагнул к ней и сам стал снимать ее негнущимися от холода пальцами. Памела невольно вздрогнула от прикосновения его замерзших пальцев к нежной коже шеи. Их взгляды встретились, но уже через секунду он отстегнул брошь и шагнул назад. Не тратя времени на внешний осмотр, разбойник впился зубами в драгоценность и тут же с отвращением отбросил ее в сторону.

— Что за опасную игру затеяли вы с сестрой, мисс Дарби?

— Это игра, в которой нам необходимо выиграть, — ответила Памела, пытаясь незаметно сунуть руку в ридикюль.

Несколько мгновений он с подозрением смотрел на нее сквозь прорези полумаски, потом жестко сказал:

— Ну-ка снимай панталоны!

Памела замерла на месте. Стоявшая за ее спиной Софи ахнула от ужаса.

— Простите, что вы сказали? — с трудом выдавила Памела, с недоумением уставившись на разбойника.

За годы, проведенные в театре, она познакомилась с несколькими актерами-мужчинами, которым нравилось одеваться в женское платье с кружевами и оборками и играть в пантомимах женские роли, уморительно покачивая несуществующими, пышными бедрами. Впрочем, этот горец нисколько не походил на любителя женской одежды.

— Ты отлично поняла меня, детка. Снимай панталоны и давай их сюда.

— Ах, ну как же я могу отказать в столь романтичной просьбе? — с гневной иронией произнесла Памела. — Имея такие обходительные манеры, вы, должно быть, пользуетесь громадным успехом у дам.