Неотразим и порочен - Страница 19

Коннор рухнул на стул как подкошенный. Он открыл рот, вознамерившись выдать ругательство, способное обратить в паническое бегство любую особу женское пола. Но вместо этого расхохотался.

— Только не говорите, что вы занимались разведением овец и лошадей!

Ее губы дернулись, и между ними показался кончик розового язычка — Алекса облизнула верхнюю губу.

— Занималась. Вплотную.

Граф снова не выдержал и захохотал:

— Вы, несомненно, самая дерзкая и смелая молодая леди, которую я когда-либо встречал.

— Да, мне говорили. Ad nauseam.[4]

— Вы изучали не только животноводство, но и латынь?

— И греческий. А также геометрию, тригонометрию, биологию, химию и тьму других предметов, считающихся неженскими. Да и прилагательное «женский» обычно ко мне не применяется.

Неужели? А вот по мнению Коннора, она была воплощением женского начала. Женщиной до мозга костей. Соблазнительницей. Ему даже пришлось сцепить руки в замок, чтобы они не потянулись к ней через разделявший их стол.

— Как Себастьяну удается оберегать вас от неприятностей? — спросил он, надеясь на то, что если произнесет вслух имя ее брата, то сумеет отвлечься от неудержимой тяги к его сестре.

— А ему и не удается. Хотя и не потому, что он не пытается. — Алекса нервно теребила в руках перчатки. — Ну а сейчас он слишком занят своей женой. Правда, в каком-то смысле для него это означает попадание из огня в полымя.

Граф улыбнулся.

— Правда, Николя всегда выглядит удивительно спокойной, собранной и женственной, когда не подчиняется его приказам и отдает собственные. Поэтому Себ даже не замечает жара пламени. А я, наоборот, все время устраиваю суматоху и действую всем на нервы, даже себе.

Алекса проговорила эти слова очень тихо, и Коннор поневоле задумался, к кому они были обращены: к нему или к ней? И все же не смог не ответить:

— Вы не должны себя сравнивать с леди Бектон.

— Ха-ха! Поверьте, сэр, мне это отлично известно.

В ее голосе слышалось отчаяние.

На мгновение исчезла шелуха умных слов и язвительных замечаний, и Коннору открылось, как Алекса нежна и уязвима. Но в то же время горда, ранима, язвительна.

Она могла прятаться за драчливой неуживчивостью и немодным платьем, но Коннор сейчас видел ее такой, какой она была. Возможно, потому, что слишком хорошо понимал ее чувства.

— Не только те качества, о которых вы говорили, привлекают мужчин, леди Алекса.

— У вас, конечно, обширные эмпирические знания по этому вопросу, сэр, — язвительно заметила Алекса. Ее защитная броня уже вернулась на место. — Хотя, насколько я успела понять, вы не слишком разборчивы. Любая особь в юбке подойдет. — На мгновение запнувшись, она добавила: — Ведь вы даже меня поцеловали.

— Можете не беспокоиться. Этого больше не повторится.

Алекса отвела глаза, но Коннор успел заметить блеснувшие в них слезы.

— Я знаю, сэр.

Проклятие. Чувство вины, равно как и все подобные эмоции, очень редко проникали в его душу, и Коннор уже успел забыть, насколько они неприятны. Чем скорее закончится эта встреча, чем лучше будет для обоих ее участников.

Коннор наугад схватил со стола несколько бумаг и тряхнул ими.

— Поскольку я уже и так оскорбил вас, не стану церемониться и дальше. Я не могу позволить себе тратить время на пустые разговоры, так что если вас привело сюда не важное дело, а обычное любопытство, леди Алекса, предлагаю вам как можно скорее вернуться в более аристократическое окружение и оставаться там. Здесь вам делать нечего.

Длинные ресницы гостьи скрыли реакцию на эту намеренную грубость.

— Вообще-то, сэр, дело в…

Она замолчала на полуслове. Коннор с удивлением заметил, что она смотрит не на него, а на страницу бухгалтерской книги, лежавшей перед ним.

— Здесь ошибка, — объявила Алекса и, сняв перчатку, указала на сумму под одной из колонок цифр. — И здесь тоже.

— Вам не следует относиться к своей роли владельца половины предприятия так буквально! — прорычал Коннор. — Я как раз собирался внести исправления.

Щеки Алексы окрасились слабым румянцем, но единственным ответом на резкий сарказм стало достойное молчание. Отчего Коннор почувствовал себя негодяем.

Алекса хотела закрыть книгу, когда взгляд ее упал на страницу с перечислением расходов. Она нахмурилась.

— Вы слишком много платите за постельное белье. Такое количество, как здесь указано, можно заказывать прямо с фабрики, и цена будет намного ниже.

— Хм.

Крайне неохотно Коннору все же пришлось согласиться с тем, что предложение было дельным.

— Знаете, вы можете рассмотреть возможность объединения с другими предприятиями, чтобы получить еще большую скидку от поставщика, — продолжила Алекса, быстро просматривая записи. — Если хотите, я могу внимательнее проанализировать ежемесячные закупки и дать вам список предложений. Пусть я невежественна в некоторых специфических аспектах вашего бизнеса, на что вы с таким старанием ежеминутно мне указываете, однако у меня огромный опыт закупок в условиях ограниченного бюджета. Я знаю способы сокращения расходов. Жизнь научила.

Коннор забарабанил пальцами по заляпанной чернилами столешнице. Он явственно видел неуверенность в ее глазах. И уязвимость. Еще одной демонстрации грубого сарказма будет достаточно, чтобы юная леди убралась восвояси. А обида скоро пройдет. Иначе и быть не может.

Он взъерошил волосы, почесал подбородок и вздохнул.

— Не думал, что когда-нибудь скажу нечто подобное, но должен признать, что партнерство с леди, обладающей вашими талантами, могло бы стать… прибыльным. Хотя то, что вы предлагаете, невозможно.

— Почему?

Не желая видеть разочарование на ее милом личике, Коннор уставился в книгу.

— Начни я сейчас перечислять все причины, исписал бы не одну страницу.

В ответ он услышал тихий вздох и шелест шелка.

— Ну о некоторых я догадываюсь.

Его уже не удивило, что она встречала неприятности холодным юмором, а не потоком слез.

— Но это чертовски несправедливо, — поспешно добавила она. Легкий наклон головы подчеркнул грациозный изгиб ее шеи. — Я могла бы сделать эту работу лучше, чем большинство мужчин, будь у меня хотя бы малейший шанс.

— Не сомневаюсь, — мрачно буркнул он.

Алекса покраснела, и у Коннора неожиданно для самого себя потеплело на душе. Все же он доставил ей немного удовольствия.

Все еще не выпуская из рук бухгалтерскую книгу, Алекса неожиданно замерла.

— Но я сюда пришла не для того, чтобы жаловаться на судьбу.

— Если вы хотели возбудить мое любопытство, вам это удалось, — усмехнулся Коннор. — Я весь внимание.

Алекса возбудила не только его любопытство. Ее грациозные движения, облегающее грудь платье — все это вызывало вполне нормальную мужскую реакцию.

«Животное», — обругал себя Коннор. Больше всего ему хотелось немедленно запустить руки в вырез ее платья и ласкать восхитительные округлости груди, скрытые под слоями ткани. Он все еще помнил тепло и мягкость ее плоти и огонь в глазах, когда она растаяла в его объятиях. Воспоминание заставило его еще больше почувствовать себя голодным волком, готовым сожрать невинную добычу.

— Я должна перед вами извиниться, милорд.

Усилием воли граф отвлекся от непристойных мыслей и приготовился к новым сюрпризам.

— Я не должна была брать вашу расписку у лорда Хадцана, прибегнув к обману, — сказала Алекса и положила на стол бумагу. — Я действительно обманула его, как и всех остальных, переодевшись мужчиной. — На ее лице появилось упрямое, пожалуй, даже воинственное выражение, и она добавила: — Если не считать этого, я выиграла ее абсолютно честно.

Коннор не сразу понял, что улыбается.

— Да, Хадцан сказал, что вы мастерски играете в карты. Жаль, что мы не можем сразиться один на один. Врукопашную.

— Один на один, — тихо повторила она.

— Да. Так намного легче разглядеть суть вещей. Я бы хотел увидеть вас в деле, если можно так сказать.