Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь - Страница 84

– Хорошо, – тихо согласилась Стася.

Слишком долго ждала этого момента, чтобы сейчас начинать бояться. Хотела перешагнуть последнюю черту. Ощутить то нерушимое чувство единения, о котором до этого столько слышала. Аравин еще не знал, что, несмотря на все события, Стася была абсолютно готовой к этому шагу. Ей хотелось, чтобы первый раз все произошло быстро и просто. Потому что ее нервировало само ожидание.

Только Егор растягивал трепетное предвкушение. Стоял, разглядывая ее, как будто запоминал каждую черточку, каждый изгиб.

Когда Стася потянулась руками к краям футболки, остановил ее.

– Не надо, – хрипло произнес Аравин. – Сам хочу.

Матрас тихо прогнулся под его весом.

– Ты осознаешь, что, когда я заберу твою девственность, все изменится? Ты изменишься, Сладкая.

Впервые в глазах Стаси мелькнула растерянность. Не то, чтобы она не понимала того, что говорит Аравин. Просто не придавала этому такого большого значения, как он.

– Осознаю.

Он склонился ближе, побуждая девушку лечь на спину. Уткнулся лицом в изгиб ее шеи.

– Твой запах... – хрипло шепнул он. – Я, как наркоман, Сладкая.

Стася протяжно вздохнула и обняла Егора за плечи.

Сегодня ее не нужно было долго раздевать. Скатал футболку и, приподнимая девушку, стянул ее через голову. Так же быстро хотелось избавиться и от трусиков, но заставлял себя притормаживать.

Бросил взгляд вниз, упиваясь пьянящим зрелищем. Налитая грудь высоко вздымалась от учащенного дыхания Стаси. На плоском животе от невольного напряжения проступил четкий рельеф мышц.

Поцеловал ее в губы. Как всегда, не осторожно. Но в то же время сладко, ласкающе, влажно. У Стаси моментально голова закружилась. Вмиг забыла обо всем на свете. Теплый вихрь пронеся по телу сверху вниз. Ей хотелось прижаться к нему, потому что он не прикасался к ней телом, удерживаясь на вытянутых руках. Но она не успела этого сделать. Аравин, резко обрывая поцелуй, быстро сместился вниз.

Щеки Сладковой залил жаркий румянец. Не знала, волнует ли Аравина белье, в которое она одета. Но, теша свое девичье самолюбие, она выбрала лучшее, что у нее было. Стася, конечно, испытывала некоторую долю смущения от того, что он видит ее обнаженной. Но желания – видеть Егора, видеть, как вспыхивают жаром его глаза, видеть его наготу – оттесняли все остальное. Поэтому настольные лампы с обеих сторон кровати оставались включенными, отсутствовал только верхний свет.

Это мягкое свечение позволяло Егору по достоинству оценить затейливое белое кружево. Причудливые крошечные розовые бантики с обеих сторон.

Обращая глаза к Стасе, он слегка усмехнулся. Его принцесса постаралась для него, и ему это казалось забавным и милым.

Возвращая взгляд к ее животу, склонился ниже, и от его дыхания нежная кожа пошла мурашками. Как можно неторопливее скатил белое кружево с ее бедер по ногам вниз, и с чувством резкого помутнения рассудка отбросил их в сторону.

Стася не успела и вдох сделать, как он развел ее колени, замирая взглядом на ее промежности. Нежно коснулся влажной плоти пальцами, раскрывая ее и поглаживая. А затем, приводя Стасю в лихорадочное смущение, там же проследовал языком. Умелым, горячим, шершавым.

Дыхание застряло в горле девушки и запоздало вырвалось низким чувственным стоном. Волна дрожи прошла по ее телу... И снова протяжный стон рассек тишину комнаты.

– О Боже... Я боюсь разбудить соседей, – с трудом выдохнула Стася, цепляясь раскинутыми руками за прохладную простынь.

– Плевать. Не прекращай стонать, – хриплый голос Аравина сочился несдержанной похотью. Но внутри него сплелось больше чувств, чем страстное вожделение. Это были какие-то совершенно сумасшедшие, глубокие и бесконечные, просто неконтролируемые, паранормальные ощущения.

Ее нежная розовая плоть. Ее запах. Ее нетронутая чистота. Все это было чертовски возбуждающим для него.

Кончиком языка надавил на тугой бугорок. Сначала слабо, затем сильнее, с настойчивым упором. Сладострастные стоны Стаси летели по спальне, полосовали застывшее пространство, скользили по напряженной спине Аравина испариной.

Дрожащая девичья рука легла ему на плечи. Она не отталкивала. Скорее всего, Сладкова не знала, что ей нужно делать. И Егор поймал ее ладонь, крепко удержал в своей руке. Их пальцы моментально переплелись, интимно сжимаясь, передавали то, что сейчас нельзя было сказать словами. Вторая же рука Егора легла на подрагивающий живот девушки. Не применяя силы, заставила лежать неподвижно, не позволяя ей ерзать и отстраняться.

Хотел, чтобы она слетела с ума от желания. Хотел, чтобы кричала и стонала до хрипоты. И Сладкова выпускала на свободу все его желания. С полуоборота заводилась, стоило ему только коснуться. Под его жадным ртом выгибалась, дрожала и без стеснения стонала.

Между ними не было абсолютно никаких рамок. В ласках Стася всегда становилась податливой. Он мог лепить из нее все, что хотел. Она отзывалась так остро, что у него в глазах темнело от похоти.

Мысли пошли в россыпь, а потребности вырвались наружу. Язык опустился чуть ниже, настойчиво толкаясь между нежных лепестков девичьей плоти. Стася напряглась, на миг застывая, затем задрожала, часто и громко всхлипывая. До боли стиснула его руку своей рукой.

Втягивала воздух короткими, лихорадочными рывками. Ощущала, как внизу живота нарастает потрясающая пульсация, как удовольствие пробирает каждую клеточку тела, как кожа вспыхивает обжигающим теплом. А затем головокружительный взрыв, и тягучая истома растеклась по телу.

Аравин тактильно упивался этой дрожью. Ловил губами ее пульсацию. Пил ее наслаждение.

Но ему хотелось еще больше. До конца. До предела в нее.

Сознание Стаси все еще оставалось разрозненным, когда Егор лег поверх нее, раздражая своей кожей болезненно-чувствительные рецепторы.

– Дыши глубже, Сладкая, – заговорил он, стараясь несколько приглушить свое вожделение.

Стася послушно втянула воздух. Задрожала под ним всем телом, едва ли не сильнее прежнего.

Аравин ведь сам по себе являлся зверем. Сильным. Храбрым. Безжалостным. Но этой ночью, ощущая Стасину наготу каждой клеткой кожи, держал за грудной клеткой такую расхлябанность, словно душа уходила из тела. Сердце грохотало с губительной силой. Рассекало мышцы и кости. Частыми отголосками барабанило в натянутых, покрытых каплями пота, висках.

Прижав ладони к тонким дорожкам вен, выступающим под прозрачной кожей Стасиных запястий, Егор сковал ее движения. Неосторожно поцеловал вишневые губы, лаская припухшую плоть под громкий вой внутренних сирен, под восторженный гул распростертой души.

Его маленькая девочка. Его нежная принцесса. Любимица его зверя. Она его когда-нибудь убьет, уже долгое время непреднамеренно частями разрушая.

Сделав неглубокий сдавленный вдох, Аравин направил себя в ее плоть. Мягко качнул бедрами, плавно растягивая непорочные стенки. А затем резко толкнулся, разрывая хрупкую преграду. Стася тихо вскрикнула и непроизвольно сжала бедра вокруг него, тем самым препятствуя глубокому проникновению. Часто и шумно задышала. Но Егор, одержимый своим вожделением, раскрывая руками ее бедра, вошел до упора. В глазах замелькали черные точки, от горячей тесноты, что обхватила его твердую нетерпеливую плоть.

Капал слюной запертый в груди зверь. Скалил зубы. Рычал от нетерпения. Гибкий расшатанный монстр не видел границ. На нюх. На ощупь. Шел напролом.

– Прости, – единственное слово, которое смог выдавить, удерживаясь над ней на локтях и ощущая, как напряженно дрожат мышцы его плеч и груди.

Это оказалось больнее, чем Стася предполагала. Перед отъездом в Сочи, после их плотской близости, она не думала, что сам половой акт впечатлит многим больше. Казалось бы, она ощущала наготу Аравина своим телом. Она видела его сперму на своей коже. Вроде как тайн больше не осталось. Но она ошиблась. Это ощущение... Осознание того, что Егор находится внутри нее, заставляло ее тело сжиматься и трепетать.