Неополимая Купина (Стихи о войне и революции) - Страница 3

И никогда в дни юности моей Не чувствовал сильнее и больней Твой древний яд отстоенной печали

На дне дворов, под крышами мансард, Где юный Дант и отрок Бонапарт Своей мечты миры в себе качали.

19 апреля 1915 Париж

ГОЛОВА MADAME DE LAMBALLE

(4 СЕНТ. 1792 г.)

Это гибкое, страстное тело Растоптала ногами толпа мне, И над ним надругалась, раздела... И на тело Не смела Взглянуть я... Но меня отрубили от тела, Бросив лоскутья Воспаленного мяса на камне...

И парижская голь Унесла меня в уличной давке, Кто-то пил в кабаке алкоголь, Меня бросив на мокром прилавке.. Куафёр меня поднял с земли, Расчесал мои светлые кудри, Нарумянил он щеки мои, И напудрил...

И тогда, вся избита, изранена Грязной рукой, Как на бал завита, нарумянена, Я на пике взвилась над толпой Хмельным тирсом... Неслась вакханалия. Пел в священном безумьи народ... И, казалось, на бале в Версале я -Плавный танец кружит и несет...

Точно пламя гудели напевы. И тюремною узкою лестницей В башню Тампля к окну Королевы Поднялась я народною вестницей.

1906 Париж

ДВЕ СТУПЕНИ

Марине Цветаевой

1

ВЗЯТИЕ БАСТИЛИИ

(14 ИЮЛЯ)

"14 juillеt 1789. -- Riens".

Journal de Louis XVI 1

Бурлит Сент-Антуан. Шумит Пале-Рояль. В ушах звенит призыв Камиля Демулена. Народный гнев растет, взметаясь ввысь, как пена. Стреляют. Бьют в набат. В дыму сверкает сталь.

Бастилия взята. Предместья торжествуют. На пиках головы Бертье и де Лоней. И победители, расчистив от камней Площадку, ставят столб и надпись: "Здесь танцуют".

Король охотился с утра в лесах Марли. Борзые подняли оленя. Но пришли Известья, что мятеж в Париже. Помешали...

Сорвали даром лов. К чему? Из-за чего? Не в духе лег. Не спал. И записал в журнале: "Четыр-надца-того и-юля. Ни-чего".

12 декабря 1917

1 "14 июля 1789. -- Ничего". Дневник Людовика ХVI .

2

ВЗЯТИЕ ТЮИЛЬРИ

(10 АВГУСТА 1792 г.)

"Je me manque deux batteries pour balayer toute cette canaille la"1.

(Мемуары Бурьенна. Слова Бонапарта)

Париж в огне. Король низложен с трона. Швейцарцы перерезаны. Народ Изверился в вождях, казнит и жжет. И Лафайет объявлен вне закона.

Марат в бреду и страшен, как Горгона. Невидим Робеспьер. Жиронда ждет. В садах у Тюильри водоворот Взметенных толп и львиный зев Дантона.

А офицер, незнаемый никем, Глядит с презреньем -- холоден и нем -На буйных толп бессмысленную толочь,

И, слушая их исступленный вой, Досадует, что нету под рукой Двух батарей "рассеять эту сволочь".

21 ноября 1917

1 "Достаточно двух батарей, чтобы смести эт 1000 у сволочь" .

Т Е Р М И Д О Р

1

Катрин Тео во власти прорицаний. У двери гость -- закутан до бровей. Звучат слова: "Верховный жрец закланий, Весь в голубом, придет, как Моисей,

Чтоб возвестить толпе, смирив стихию, Что есть Господь! Он -- избранный судьбой, И, в бездну пав, замкнет ее собой... Приветствуйте кровавого Мессию!

Се Агнец бурь! Спасая и губя, Он кровь народа примет на себя. Един Господь царей и царства весит!

Мир жаждет жертв, великим гневом пьян. Тяжел Король... И что уравновесит Его главу? -- Твоя, Максимильян!"

2

Разгар Террора. Зной палит и жжет. Деревья сохнут. Бесятся от жажды Животные. Конвент в смятеньи. Каждый Невольно мыслит: завтра мой черед.

Казнят по сотне в сутки. Город замер И задыхается. Предместья ждут Повальных язв. На кладбищах гниют Тела казненных. В тюрьмах нету камер.

Пока судьбы кренится колесо, В Монморанси, где веет тень Руссо, С цветком в руке уединенно бродит,

Готовя речь о пользе строгих мер, Верховный жрец -- Мессия -- Робеспьер -Шлифует стиль и тусклый лоск наводит.

3

Париж в бреду. Конвент кипит, как ад. Тюрьо звонит. Сен-Жюста прерывают. Кровь вопиет. Казненные взывают. Мстят мертвецы. Могилы говорят.

Вокруг Леба, Сен-Жюста и Кутона Вскипает гнев, грозя их затопить. Встал Робеспьер. Он хочет говорить. Ему кричат: "Вас душит кровь Дантона!"

Еще судьбы неясен вещий лёт. За них Париж, коммуны и народ -Лишь кликнуть клич и встанут исполины.

Воззвание написано, но он Кладет перо: да не прейдет закон! Верховный жрец созрел для гильотины.

4

Уж фурии танцуют карманьолу, Пред гильотиною подъемля вой. В последний раз, подобная престолу, Она царит над буйною толпой.

Везут останки власти и позора: Убит Леба, больной Кутон без ног... Один Сен-Жюст презрителен и строг. Последняя телега Термидора.

И среди них на кладбище химер Последний путь свершает Робеспьер. К последней мессе благовестят в храме,

И гильотине молится народ... Благоговейно, как ковчег с дарами, Он голову несет на эшафот.

7 декабря 1917

III. ПУТИ РОССИИ

ПРЕДВЕСТИЯ

(1905 г.)

Сознанье строгое есть в жестах Немезиды: Умей читать условные черты: Пред тем как сбылись Мартовские Иды, Гудели в храмах медные щиты...

Священный занавес был в скинии распорот: В часы Голгоф трепещет смутный мир... О, бронзовый Гигант! ты создал призрак-город, Как призрак-дерево из семени -- факир.

В багряных свитках зимнего тумана Нам солнце гневное явило лик втройне, И каждый диск сочился, точно рана... И выступила кровь на снежной пелене.

А ночью по пустым и гулким перекресткам Струились шелесты невидимых шагов, И город весь дрожал далеким отголоском Во чреве времени шумящих голосов...

Уж занавес дрожит перед началом драмы, Уж кто-то в темноте -- всезрящий, как сова, -Чертит круги, и строит пентаграммы, И шепчет вещие заклятья и слова.

9 января 1905 С.-Петербург

АНГЕЛ МЩЕНЬЯ

(1906 г.)

Народу Русскому: Я скорбный Ангел Мщенья! Я в раны черные -- в распаханную новь Кидаю семена. Прошли века терпенья. И голос мой -- набат. Хоругвь моя -- как кровь. На буйных очагах народного витийства, Как призраки, взращу багряные цветы. Я в сердце девушки вложу восторг убийства И в душу детскую -- кровавые мечты. И дух возлюбит смерть, возлюбит крови алость. Я грезы счастия слезами затоплю. Из сердца женщины святую выну жалость И тусклой яростью ей очи ослеплю. О, камни мостовых, которых лишь однажды Коснулась кровь! я ведаю ваш счет. Я камни закляну заклятьем вечной жажды, И кровь за кровь без меры потечет. Скажи восставшему: Я злую едкость стали Придам в твоих руках картонному мечу! На стогнах городов, где женщин истязали, Я "знаки Рыб" на стенах начерчу. Я синим пламенем пройду в душе народа, Я красным пламенем пройду по городам. Устами каждого воскликну я "Свобода!", Но разный смысл для каждого придам. Я напишу: "Завет мой -- Справедливость!" И враг прочтет: "Пощады больше 1000 нет"... Убийству я придам манящую красивость, И в душу мстителя вольется страстный бред. Меч справедливости -- карающий и мстящий -Отдам во власть толпе... И он в руках слепца Сверкнет стремительный, как молния разящий, -Им сын заколет мать, им дочь убьет отца. Я каждому скажу: "Тебе ключи надежды. Один ты видишь свет. Для прочих он потух". И будет он рыдать, и в горе рвать одежды, И звать других... Но каждый будет глух. Не сеятель сберег колючий колос сева. Принявший меч погибнет от меча. Кто раз испил хмельной отравы гнева, Тот станет палачом иль жертвой палача.