Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Г. Фитингоф) - Страница 2
Мама нерешительно пожала плечами, однако, подумав, наклонилась, подняла с земли зеленый совочек Вали и тюбетейку Карика.
– Ну что ж, – сказала она, – пусть понюхает. Это вещи моих ребят.
– Прекрасно! – потер руки Шмидт. – Замечательно! Очень хорошо!
Он сунул под нос Джека совочек и тюбетейку.
– Ну-ка, Джек, – скомандовал Шмидт, – покажи, как ты умеешь работать. Ищи, Джек! Ищи, собачка!
Джек взвизгнул, пригнул голову к самой земле и, вытянув хвост, побежал по двору широкими кругами. За ним бодро мчался фотограф. Добежав до поленницы дров, Джек остановился и вдруг, подпрыгнув, встал на задние лапы, а передние положил на поленницу. Нос Джека очутился перед мордой кота Анюты.
«Р-р-ра-аз-зо-ор-р-р-ву!» – зарычал Джек.
Кот вскочил, изогнулся в дугу и, сверкнув зелеными глазами, зашипел как змея: «Меня? Ш-ш-ш-али-ш-ш-шь!»
Джек попытался схватить его за хвост. Кот ощерился и закатил Джеку такую оплеуху, что бедный пес завизжал от боли и от досады, но тотчас же оправился и с громким лаем снова кинулся на Анюту. Кот зашипел еще громче, поднял лапу и закричал на своем кошачьем языке: «Пош-ш-ш-шел вон! Заш-ш-ш-ш-шибу!»
– Ну-ну, довольно, Джек, – сказал сердито фотограф. – Не отвлекайся! – И он так сильно натянул поводок, что собака присела на задние лапы.
– А теперь ищи!
Сердито тявкнув на кота, Джек побежал дальше. Он обежал весь двор, остановился у водосточной трубы и, шумно втягивая ноздрями воздух, посмотрел на хозяина.
– Понятно! Все понятно, Джек! – кивнул головою фотограф. – ты хочешь сказать, что они сидели тут и, наверно, играли с Анютой? Прекрасно! Но куда же они пошли отсюда? Ну? Ищи, ищи, собачка!
Джек заюлил, завертелся волчком, поскреб лапами землю под трубой, потом с громким лаем помчался к парадному подъезду.
– Ага, ага, вы видите? – крикнул Шмидт. – Он уже напал на след.
Шаркая сандалиями, фотограф вприпрыжку побежал за собакой.
– Если найдете ребят, пошлите их домой! – крикнула мама и направилась через двор к воротам.
«Наверное, они в соседнем дворе», – подумала она и, уже не обращая внимания на Джека и его хозяина, вышла за ворота дома.
Натягивая с силой цепочку, Джек тащил толстяка по лестнице вверх.
– Тише, тише! – пыхтел толстяк, еле поспевая за собакой.
На площадке пятого этажа Джек на секунду остановился, взглянул на хозяина, потом, отрывисто тявкая, бросился к дверям, обитым клеенкой и войлоком. На дверях висела белая эмалированная дощечка с надписью:
Пониже была приколота записка:
Джек с визгом подпрыгивал, царапал когтями клеенчатую обивку двери.
– Тубо, Джек! Тут просят стучать, а не визжать.
Фотограф Шмидт пригладил ладонью прическу, обстоятельно вытер платком потное лицо, потом согнутым пальцем осторожно постучал в дверь. За дверью послышались шаркающие шаги.
Щелкнул замок. Дверь приотворилась. В щели показалось лицо с мохнатыми седыми бровями и желто-белой бородой.
– Вы ко мне?
– Простите, профессор, – смущенно сказал фотограф, – я только хотел спросить вас…
Но не успел толстяк договорить, как Джек вырвал из его рук поводок и, чуть не сбив профессора с ног, бросился в квартиру.
– Назад! Джек! Тубо! – закричал Шмидт.
А Джек уже громыхал цепью где-то в конце коридора.
– Извините, профессор, Джек так молод… Разрешите войти. Я сейчас же уведу его обратно.
– Да, да… Конечно, – рассеянно сказал профессор, пропуская в квартиру Шмидта, – войдите, пожалуйста! Надеюсь, ваша собака не кусается?
– Очень редко! – успокоил профессора Шмидт.
Фотограф переступил порог. Закрыв за собой дверь, он сказал негромко:
– Тысяча извинений! Я на одну минутку… У вас, товарищ профессор, должны быть ребята… Карик и Валя! Из второго этажа…
– Позвольте, позвольте… Карик и Валя? Ну да! Конечно. Прекрасно знаю. Очень славные ребята. Вежливые, любознательные…
– Они у вас?
– Нет! Сегодня их не было у меня.
– Странно! – пробормотал толстяк. – Джек так уверенно шел по следу…
– Может быть, это вчерашний след? – вежливо спросил профессор.
Но Шмидт не успел ответить. В дальней комнате звонко залаял Джек и тотчас же что-то загремело, задребезжало, зазвенело, как будто на пол упал шкаф или стол с посудой. Профессор вздрогнул.
– Да ведь он перебьет все! – закричал он плачущим голосом и, схватив Шмидта за рукав, потащил за собой по темному коридору.
– Сюда! Сюда! – бормотал он, толкая дверь.
Как только профессор и фотограф переступили порог комнаты, Джек кинулся хозяину на грудь, взвизгнул и с лаем бросился назад. Он носился по комнате, волоча за собою цепь, обнюхивал книжные шкафы, вскакивал на кожаные кресла, вертелся под столом, бестолково бросался из стороны в сторону.
На столе звенели, подпрыгивая, колбы и реторты, качались высокие прозрачные стаканы, дрожали тонкие стеклянные трубочки. От сильного толчка качнулся, сверкнув на солнце, микроскоп. Профессор еле успел подхватить его. Но, спасая микроскоп, зацепил рукавом сияющие никелем чашечки каких-то сложных весов. Чашечки упали, подпрыгнули и со звоном покатились по паркетному полу.
– Что же ты, Джек, – угрюмо сказал профессор, – оскандалился? Лаешь, а зря. Ну? Где же ребята?..
Джек наклонил голову набок. Насторожив уши, он внимательно смотрел на хозяина, стараясь понять, за что же его ругают.
– Стыдно, Джек, – неодобрительно покачал головой фотограф, – а еще ищейка! С дипломом! За кошками тебе гоняться, а не по следу идти! Ну, пошли домой! Извините великодушно, товарищ профессор, за беспокойство!
Фотограф неловко поклонился и шагнул было к двери. Но тут Джек словно взбесился. Он схватил своего хозяина зубами за брюки и, упираясь лапами в скользкий паркетный пол, потащил к столу.
– Да что с тобой? – удивился толстяк.
Повизгивая, Джек снова принялся бегать вокруг стола, а потом прыгнул на диванчик, который стоял перед открытым окном.
Положив лапы на подоконник, он коротко, отрывисто залаял.
Шмидт рассердился.
– Тубо! К ноге! – закричал он, хватая собаку за ошейник, но Джек упрямо мотнул головой и снова бросился к дивану.
– Ничего не понимаю! – развел руками фотограф.
– Наверное, мышь за диваном! – попробовал догадаться профессор. – А может, корка хлеба завалилась или кость? Я ведь часто и обедаю тут.
Он подошел к дивану, отодвинул его от стены. что-то зашуршало и мягко шлепнулось на пол.
– Корка! – сказал профессор.
Джек рванулся вперед. Он протиснулся между стеной и отодвинутым диваном, завертел хвостом и, кажется, схватил что-то зубами.
– А ну, что там у тебя? Покажи! – крикнул фотограф.
Джек попятился, мотнул головой, круто повернулся к хозяину и положил к его ногам детскую стоптанную сандалию.
Фотограф растерянно повертел находку в руках.
– Кажется, детская обувь, так сказать…
– Гм… Странно, – сказал профессор, разглядывая сандалию, – очень странно!
Пока они вертели в руках находку, Джек вытащил из-за дивана еще три сандалии: одну такую же и две поменьше.
Ничего не понимая, профессор и толстяк смотрели то друг на друга, то на сандалии. Шмидт постучал согнутым пальцем по твердой подошве одной сандалии и неизвестно для чего сказал:
– Крепкие! Хорошие сандалии!
А Джек между тем вытащил из-за дивана синие трусики, потом еще трусики и, прижав их лапой к полу, негромко тявкнул.