Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда - Страница 63

Хорошенько все обдумав, Фокс встал в центре маленькой комнаты и выдохнул.

– Господи, – проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Несколькими днями раньше Стивена, находившегося примерно за шесть с половиной тысяч километров от Виверн-Холла, вели под охраной на предварительное слушание к мировому судье США Джерому Дж. Нидермайеру. Это происходило в здании федерального суда

в Берлингтоне, большом комплексе – там размещалось несколько различных агентств, включая местное отделение Бюро по контролю за соблюдением законов об алкогольных напитках, табачных изделиях, взрывчатых веществах и огнестрельном оружии, где работал специальный агент Мюррей. Выдалось ясное утро, небо было голубым, и Стивена доставили из регионального исправительного учреждения Читтендена двое маршалов. Помимо задержания беглецов и охраны федеральных объектов, в обязанности маршалов США входит транспортировка федеральных заключенных, и двое мужчин, которые пришли за Стивеном, держались по-деловому, но дружелюбно. Один из них был молодым и широкоплечим, другой – намного старше, с аккуратно подстриженными седыми волосами, в отглаженной рубашке с коротким рукавом и приметным галстуком-бабочкой.

Все происходило 22 мая. За двое суток, прошедших с момента ареста, Стивену назначили государственного защитника, мужчину в очках и с козлиной бородкой, которого Стивен описывает как рассеянного, безропотного и с ужасным запахом изо рта. Они вдвоем вошли в зал суда, Стивен – в наручниках, под присмотром двух маршалов. Судья сидел на фоне большого звездно-полосатого флага Америки, и на экране большими черными буквами было выведено одно предложение.

Слушание началось. Стивен уже был взволнован и изо всех сил старался сдержать в себе бурлящую нервную энергию, когда почти сразу стало ясно, что все закончится не так, как он надеялся. Как только прокурор взял слово, Стивен понял, что полиция прочитала его дневник от корки до корки. Записи Стивена о светошумовых гранатах, маскировке, ограблениях, побеге от «копов» и контрабанде оружия отнюдь не убедили судью Нидермайера с пониманием отнестись к идее освобождения под залог. Стивен Джекли, продолжало обвинение, не только нарушил федеральный закон, но и вполне мог совершить преступления и в других странах. Прокурор сообщил, что агенты уже связались с полицией Великобритании, чтобы узнать, не произошло ли этого. Поскольку об истинной природе личности Стивена Джекли еще так много нужно выяснить, выпускать его на свободу было бы не просто неразумно – это было бы опасно.

– Прокурор упомянул что-то о том, что Интерпол считает меня склонным к побегу, а также упомянул Голландию, что меня могут разыскивать по всему миру, что я могу оказаться частью террористической группировки, – со вздохом вспоминает Стивен. – Он очень сгустил краски.

Несколько месяцев спустя, когда в Южном исправительном центре штата Вермонт Стивена допрашивал агент, эти подозрения еще не были с него сняты.

– Он задал мне несколько довольно разветвленных вопросов, большинство из которых не имели никакого отношения к моему делу или к каким-либо моим поступкам. Что-то о преступных организациях, взрывчатых веществах и анархизме. Возможно, отчасти это объясняет ночные обыски с раздеванием и перемещения из камеры в камеру.

Адвокат Стивена встал и что-то пробормотал, но это не возымело никакого эффекта. Стивен даже не расслышал его слов. Судья не согласился выпустить его под залог. Два маршала сопроводили Стивена обратно в небольшую камеру предварительного заключения в здании федерального суда. Удушающая паника, которая начала медленно подниматься по телу Стивена еще во время слушания, теперь схватила его за горло. Незнакомые люди безучастно смотрели, как его в наручниках вели по коридорам. Ему нужно было выйти на свободу. Не просто ради самой свободы, а для того, чтобы попытаться придумать какой-нибудь способ избавиться от улик в своей спальне в общежитии, прежде чем их найдет полиция. Может быть, он мог бы позвонить кому-нибудь – кому угодно – и попросить навести порядок в его комнате? Но из камеры этого не сделаешь.

Маршалы заперли его и ушли. Стивен начал взволнованно расхаживать из стороны в сторону, прикрывая глаза руками и в отчаянии бормоча что-то, а потом остановился, ударился головой о стену и безвольно рухнул на землю. Стивен лежал, подергиваясь в конвульсиях, изо рта у него капала слюна. Через некоторое время младший из двух маршалов США пришел проведать Стивена и нашел его на полу.

– Он лежал на полу в напряженной позе, с пеной у рта, и неудержимо дергался, – вспоминает маршал, помощник шерифа Джон Кертис. – Это походило на игру плохого актера, изображающего на экране припадок. Я открыл камеру и спросил, все ли с ним в порядке, и он посмотрел на меня и снова закатил глаза. Затих на некоторое время, может быть на пятнадцать – двадцать секунд, а потом снова продолжил дергаться.

Кертис позвал старшего помощника шерифа, того, что носил галстук-бабочку, и они вдвоем встали над периодически бьющимся в конвульсиях Стивеном, пытаясь решить, что делать. Помощник шерифа Кертис не поверил, что у Стивена случился припадок, и интуиция его не подвела. Стивен притворялся. Он надеялся, что его отвезут в больницу, где может представиться возможность сбежать. Лежа на полу и имитируя судороги, Стивен не реагировал на терпеливые требования двух маршалов прекратить. Он упорно продолжал дергаться и капать слюной.

– Я дергался и дрожал, потому что видел у людей подобные припадки, – объясняет Стивен. – Поэтому я без конца повторял эти движения. Но это занятие оказалось на удивление утомительным. Я выбился из сил.

Протокол требовал, чтобы маршалы оказали Стивену медицинскую помощь. Они вызвали скорую помощь, и под их неусыпным присмотром Стивена отвезли в медицинский центр университета Вермонта. По прибытии его усадили в инвалидное кресло и сдали с рук на руки врачу и бригаде медсестер. Стивен не просто так решил инсценировать проблемы со здоровьем. За два дня до этого тюремный персонал заметил у него хриплый кашель и температуру. После заполнения медицинской анкеты, в которой Стивен правдиво ответил, что в последние несколько лет он посещал Восточную Азию, его отвезли в больницу для проведения некоторых анализов, в основном чтобы исключить возможность птичьего гриппа. Тогда Стивен заметил, что сопровождающая его охрана ведет себя относительно сдержанно и расслабленно.

К досаде Стивена, в этот раз все было совсем по-другому. Два маршала совершенно не хотели рисковать.

– Помню, как они тщательно следили, чтобы я оставался пристегнутым наручниками к инвалидному креслу. Они были совершенно одержимы безопасностью, – вспоминает он, хмурясь, как будто это была какая-то их любопытная личная причуда. – Я не ожидал, что они будут постоянно присматривать за мной.

Стивен продолжил изображать конвульсии. Врачи и медсестры сделали множество анализов. Комната была полна людей, но план Стивена требовал, чтобы его оставили в покое хотя бы на короткое время.

– Я подумал, что если смогу вылезти из окна, то мне удастся убежать и скрыться, – признается Стивен, несмотря на факт, что он был в наручниках. – Я не склонен к насилию, но предполагал, что в худшем случае смогу разоружить одного из них. Предпочтительным вариантом было бы выпрыгнуть из окна. Оттуда я просто убежал бы в лес.

Анализы показали, что со Стивеном все в порядке. Он сидел, ссутулившись, в инвалидном кресле, притворяясь, будто потерял сознание. Затем комната начала пустеть. Медицинские сотрудники и старший маршал ушли, и дверь закрылась. Теперь Стивен слышал лишь низкий ровный писк кардиомонитора. Наконец-то он остался один. Для подстраховки он выждал еще несколько мгновений.

– Потом он очень быстро открывает один глаз, думая, что в комнате больше никого нет, – вспоминает помощник шерифа Кертис, который стоял над Стивеном в абсолютной тишине. – Он видит меня и тут же закрывает глаза. Я бросил ему пару фраз, мол, никуда не уйду и только что видел, как он открыл глаза, и вообще пора возвращаться в камеру. Вскоре после этого судороги у него прошли. Думаю, ему просто нужно было, чтобы кто-то сказал: «Игра окончена, хватит притворяться, это не работает, и нам пора ехать».