Необычный отпуск - Страница 16

— Очень смешно.

— Извини.

Она доела печенье и потянулась за другим.

— Неужели истребление шоколадного печенья — это единственный способ решения проблемы?

— Шоколад способствует разрешению практически всего.

Рик встал и, подойдя к ней, взял за руки и начал поднимать со стула.

Под глазами у нее появилась синева, вид был обеспокоенный, и это его угнетало. Если бы она не согласилась помочь ему по работе, пути бы их могли не пересечься, и она бы не стояла сейчас здесь в очень интересном положении.

Беременная его ребенком.

Последнее обстоятельство будоражило сердце. Ребенок. Рик и предположить не мог, что когда-нибудь станет отцом. Особенно после того, как его оставила законная жена. Сочетаясь браком, Рик был в полной уверенности, что любит и любим, что им с Эллисон удастся построить крепкую семью. Но всего лишь через несколько месяцев после свадьбы он обнаружил, что жену гораздо больше волновал его банковский счет, чем счастливое будущее их семьи.

На руинах любви, восстав, в прямом смысле этого слова, из пепла, Рик построил коммерческую компанию и выработал для себя новый стиль жизни. Если теперешнее существование и не соответствовало его былым желаниям, то оно давало ему душевное равновесие.

Сейчас, правда, правила игры были не в его пользу. Сейчас забрезжил огонек новой жизни. Хотели они или нет, но это случилось. И это нельзя сбрасывать со счетов. Он никогда не оставит Эйлин одну. Да будь он трижды проклят, если бросит собственного ребенка, как некогда поступили его родители.

И раз уж побег с поля боя отменяется, то остается всего лишь один выход.

— Эйлин, — сказал Рик, глядя ей в глаза, которые неотступно преследовали его с того самого дня, когда чуть больше недели назад она впервые вошла в его офис, — выходи за меня замуж.

Она моргнула от неожиданности, покачала головой и снова моргнула.

— Что?

— Ты же слышала.

— Да, но моя беременность, очевидно, плохо сказалась на твоем мыслительном аппарате. — Она старалась отстраниться от него, но он крепко держал ее в своих объятиях. — Ты выражаешь свою спонтанную реакцию на события и не можешь думать рационально.

Он рассмеялся и высвободил ее из плена своих рук.

— Даешь мне уроки по правилам разумного поведения?

— Кому-то надо тебя учить.

Волна удушья внезапно опоясала кольцом грудь. Эмоции перекрывали горло и слезы подступали к глазам.

Чтобы принять решение, ей необходимо было обдумать все самой. Она беременна. Внутри нее растет еще одна жизнь.

— Выйти за тебя замуж? — повторила Эйлин и слегка оттолкнула его. — Боже милостивый, Рик, всего десять минут, как мы узнали, что я в положении, а ты хочешь, чтобы я занялась приготовлениями к свадьбе?

— Это логично.

— Безусловно, — бросила она, направляясь в гостиную. — Если мы герои мелодраматического фильма пятидесятых годов.

Рик неотступно следовал за ней. Схватив ее за руку, он развернул ее лицом к себе и продолжал:

— Эйлин, ребенок, которого ты носишь, мой.

— Рик, давай не будем сейчас об этом говорить.

Ей хотелось побыть одной, прочувствовать все, спланировать. Боже милостивый! Ей, Эйлин Райан, нужно было что-то планировать? Если бы она не была смертельно напугана, то рассмеялась бы от одной мысли об этом.

— Ну, хорошо, — сказал Рик и сделал шаг назад. — Но… — он ждал, когда она посмотрит ему в глаза, и только после этого смог закончить фразу, — я прошу тебя найти время поговорить со мной до принятия любого решения.

Эйлин была уверена, что Рик чувствовал то же самое, что и она: смятение, неуверенность. Она улыбнулась и прикрыла ему рот ладонью.

— Обещаю.

Спустя несколько часов, Эйлин вошла в свой магазин, тихо закрыв за собой дверь. Густая пелена цветочного благоухания окутала ее. Терпкий аромат хризантем, нежный запах роз и душистого горошка, а также сотен других цветов заполняли небольшое пространство.

Два больших витринных окна открывали вид на тихоокеанскую магистраль. Гальванизированные емкости, наполненные водой, были специально сгруппированы в центре помещения и предназначались для цветов, произраставших при комнатной температуре. Вдоль стены шли полки застекленных холодильных камер, где розы, орхидеи и другие более нежные и капризные растения томились в ожидании своего заветного часа, когда их выставят на всеобщее обозрение и любование.

Эйлин включила верхнее освещение, и множество флуоресцентных лампочек замигало, хаотично разбрасывая свои лучи по комнате. Эйлин вошла в подсобное помещение, куда бережно складывались на хранение садовые атрибуты. На полках были расставлены стеклянные вазы разнообразных форм, размеров и окраски. Рядом лежали бобины декоративной тесьмы, ножницы и много всяких мелочей, необходимых для создания фантастических цветочных букетов и экибан, которыми так славился «Дельфиниум».

Все сверкало чистотой. Полы были только что вымыты, а лишние отходы вынесены в огромный мусорный бак на задворках магазина.

Включив радио, Эйлин слушала печальную песню о несчастной любви. Затем достала с верхней полки одну из ваз. Составление замысловатых букетов всегда оказывало на нее благотворное действие и расслабляло, давая неограниченные возможности для размышлений, позволяя мыслям блуждать в свободном плавании, пока руки ее были заняты делом.

А сейчас ей было необходимо очень хорошо подумать.

В квартире Рика было темно. Он стоял у окна и всматривался в водную гладь океана, раскинувшегося внизу. Где-то далеко иллюминировали огнями нефтяные вышки, да несколько лодок плавно раскачивались в гавани.

Гробовая тишина обступала его со всех сторон. За долгие годы он привык к одиночеству и не мог вспомнить, чтобы оно тяготило его так сильно, как в последнее время.

Теперь же, как только он заходил в свою квартиру, ему хотелось сразу же бежать на работу, где он снова увидит Эйлин. А еще более заманчивой представлялась поездка к ней домой, где они могут быть только вдвоем. В ее доме он ощущал жизнь. Там было тепло. Там был смех. Долгие часы, проведенные в обнимку на диване у экрана телевизора. Из соседнего дома доносились звуки музыки, и слышались детские голоса.

Но здесь… Он встал спиной к окну и обвел взглядом вытянутую и скудно обставленную комнату. Вскоре после развода Рик переехал в эту квартиру, думая, что это временная мера. По прошествии дней, недель, месяцев, летевших быстро и незаметно, он перестал думать о переезде. Просто вытеснил обыденную жизнь работой. До тех пор, пока эту рутину не нарушила Эйлин.

Страх сковывал Рика, хотя он не хотел признаваться в этом даже самому себе. Если Эйлин уйдет, то заберет с собой не только то тепло, которое он ощутил благодаря ей, но и его ребенка.

Он не мог этого допустить.

Отхлебнув виски двенадцатилетней выдержки, Рик почувствовал, как крепкий напиток обжигает рот, постепенно согревая тело. Но он знал, что этот эффект продлится недолго. Холодок, поселившийся в нем с момента расставания с Эйлин, был неистребимым.

И он не знал, что с этим делать.

Мяч пролетел у самого уха противника, и Рик виновато сморщился, увидев, как резко пришлось тому пригнуться.

— Приношу свои извинения.

— Парень, на ком ты хочешь отыграться? — спросил его Майк Тэйлор. — На мне? Или просто вгоняешь в гроб бедный, ни в чем не повинный мяч?

— Ни то, ни другое, — ответил Рик и направился к лавочке, где лежали полотенца и оставленная про запас бутылка воды.

Игра не шла. Он думал, что утренняя физическая разрядка на корте просветлит его голову, упорядочит мысли. И что, замучив до седьмого пота тело, ему удастся разгрузить мозг. Но голова по-прежнему отказывалась работать. Да и на корте он ни на шаг не приблизился к победе. Обычно к этому времени он уже с крупным счетом обходил Майка. А сейчас он отставал от него на шесть очков.

Он обтер лицо полотенцем и заметил, что Майк направляется к нему. Студентами они жили в одной комнате в общежитии. И это было единственным, что их связывало. Рик изучал экономику и финансы, а Майк собирал по индивидуальным заказам эксклюзивные мотоциклы для избалованных богатых бездельников. Он был первоклассным мастером, и ему удалось сколотить собственный капитал, после чего он по-прежнему занимался мотоциклами, называя это собственной нишей.