Необычное расследование - Страница 12

— Может для начала решим, где посидим? — Оставил я Евгения без ответа. — Там и обсудим все.

— Ну давай веди, Иван Сусанин. Ты же предложил, ты и выбирай.

— Хорошо. Тогда поехали в Европу, там мало народу и неплохо готовят.

Я не ошибся. Только всего два столика были заняты, хотя время было обеденное.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — обратился ко мне Евгений. По выражению его лица было видно, что ему понравился мой выбор. Настроение у него явно улучшилось.

— Понимаешь, — решил я перейти с ним на ты, — Екатерина здесь не случайно. Она тоже разыскивает твоего отца.

Евгений с интересом посмотрел на девушку.

— У отца хороший выбор. Давно ты с ним?

Она улыбнулась.

— Я не подруга и не любовница твоего отца. Я его дочь.

— Чо?! — удивился Евгений, — дочь? Ты чо несешь, — он опять перешел на жаргон, в миг растеряв совсем недавно прорезавшуюся в его речи интеллигентность, — у него не было кроме меня детей. Я бы знал.

— Но он тоже узнал недавно, всего два месяца назад. Они с моей мамой дружили в институте, а потом она переехала жить в другой город. Про то что мама родила, он не знал.

Евгений молча налил себе в рюмку водку и выпил. Потом закурил. Пауза затянулась.

— Я просто хотела с тобой познакомиться.

— Просто ничего не бывает! — Евгений достал из кармана свой сотовый и позвонил кому-то.

— Мамок, привет! У меня есть сестра? — он включил громкую связь.

— Сестра? А почему ты спрашиваешь? — ее голос выдавал настороженное удивление.

— Ну какая тебе разница. Спрашиваю, значит надо. Так есть или нет?

— Ну конечно, у тебя две сестры, двоюродные, — волнение в трубке почему-то нарастало.

— Чо ты гонишь?! Мне сейчас сообщили, что у меня есть родная сестра. — В трубке воцарилось гробовое молчание. — Ало, ты слышишь меня? — не выдержал он.

— Кто сообщил? — голос собеседницы задрожал.

— Так есть или нет?

— Сынок, я не могу сейчас говорить, я на работе.

— Что ты отнекиваешься. Скажи прямо: есть или нет?

Мы с Екатериной с интересом наблюдали за диалогом. Мне было непонятно упорное сопротивление прямому ответу Жениной мамы.

— Сынок… Я… я приеду к тебе, и мы поговорим. Ладно?

— Ты всегда такой была: трешь-мнешь! — Он ударил кулаком по краю стола, чуть не опрокинув все блюда на пол. — Сегодня, поняла?! — последние слова он выкрикнул в приказном тоне. Откинув небрежно телефон на стол, налил полную рюмку водки и выпил. — Ну и чо дальше? — он посмотрел на Екатерину.

— Ничего. Сейчас наш папа потерялся, я подумала, что мы должны быть вместе.

— Чего?! А ты-то здесь причем? — он закурил и сделал несколько затяжек. — Ты иркутянка?

— Нет, из Волгограда.

— Вот и езжай в свой город, а мы здесь сами разберемся. Кстати, — он обратился ко мне, — батю нашли?

— Пока нет. Дело очень запутанное. Ты мог бы помочь, но ты не хочешь.

— А чо надо?

— Ответить на несколько вопросов. Например где ты нашел газету, в которой прочитал объявление о нашем агентстве?

— В батиной квартире, она лежала на журнальном столике. Я был у него перед отъездом.

— За сколько дней?

— Я проводил его в аэропорт.

— Ты?! — я удивленно посмотрел на него. — Ночью?

— Почему ночью? Днем. Он сказал, что самолет вылетает в пять вечера. Мы с ним попрощались в три.

— И куда он направился?

— Никуда. Он сказал, что подождет регистрацию в кафе. А я ушел.

— На чем вы добрались в аэропорт?

— На такси.

— Номер помнишь?

Он порылся в своем телефоне.

— Записывай. Это мой знакомый Санек. Мы с батей долго проговорили, такси сразу не вызвали. Санек выручил.

— Слушай, — обратилась к нему Екатерина, — а почему ты папу батей называешь?

— Потому, что он предал меня, когда ушел от нас.

— Как это?

— Он должен был забрать меня с собой. Я все равно потом тоже ушел от матери. У нее энергетика плохая. Но чего мне это стоило, никто не знает.

— А зачем ты пьешь?

— Затем и пью, что его наказываю.

— Каким образом?

— Он переживает, что я нигде не работаю, а я еще специально пью.

— А на что ты живешь, спросил я, — отец все оплачивает?

— Нет, долги он мои не гасит, принципиально. Я живу за счет временного заработка.

— И чем промышляешь?

— Компьютеры налаживаю и программы устанавливаю. Батя хотел, чтобы я экономистом стал, так же как и он, чтоб продолжил его дело. Я и стал с грехом пополам, но меня тянуло к другому. Иногда ко мне знакомые обращаются, я беру недорого. Вообще-то папаня добрый. Жалко будет, если его не станет. — Его лицо помрачнело, он задумался, видно представляя безвозвратную потерю отца. У него глаза повлажнели. Он вытерся салфеткой. Потом налил водки. — Давайте за него выпьем, что б нашелся! — он посмотрел на наши пустые рюмки, — ладно, как знаете.

Екатерина решила прогуляться с Евгением, а я направился в офис. Краснощеков был на месте.

— И что с вами случилось, Владимир Федорович?

— С Катей встречался, по набережной гуляли, — гордо ответил я.

— А я выяснил, что по телефонам он в день отъезда ни с кем не общался. Вы оказались правы, что таксистские фирмы укрупнились и по количеству их стало меньше. Только формально. А на самом деле как был бардак, так и остался. Все же коррупция бессмертна. Короче, к сожалению, пока похвастать нечем.

— Зато я выяснил, кто подвозил Костромского на такси.

— Вы?! — удивился Краснощеков, — когда?

— Мы вместе с Катей встретились с ее братом Женей — сыном Костромского.

— Ну вы даете. Хоть бы предупредили. Мало ли что могло быть. Он человек непредсказуемый. И что он сказал?

— Что лично проводил отца в аэропорт и оставил его там.

— Ночью? — удивился как и я Краснощеков.

— Нет, в три часа дня. Он утверждает, что якобы Костромской должен был улететь в пять вечера, а простились они в три. Но в Таиланд днем самолеты не летают.

— Возможно он и не собирался лететь туда. Хотя зачем тогда купил путевку? Странно.

— Может решил запутать сына, а сам ушел из аэропорта после его ухода, — предположил я. — У них ведь отношения были натянуты.

— Не похоже. Зачем тогда он пригласил его домой? Тем более с ним вместе поехал в аэропорт. Да, интересно получается. Надо проверить внутренние авиалинии.

— А не мог он улететь вместо Таиланда в Волгоград, к матери Кати?

— Возможно, но она бы тогда знала об этом и не стала бы к нам обращаться.

— Да, вы правы. Послушайте, — меня осенило, — если он все же не улетел и был с чемоданом, он мог его оставить в камере хранения, чтобы с ним не таскаться. Только как это проверить?

— А вот это как раз не проблема. У меня там работает сослуживец, он начальник службы безопасности аэропорта. Краснощеков набрал его номер и включил громкую связь.

— Юрий Николаевич, привет дружище! Вот тебе и юрьев день! Ты все время обижался, что не обращаюсь к тебе. Время пришло!

— Привет, привет! Что, летишь за границу? Сейчас на таможне строго. Фрукты все экспроприируют. Якобы опасаются ввоза зарубежных бактерий в Россию. Чего я только не перепробовал на халяву.

— Нет. Надо проверить, не вылетал ли через ваш аэропорт Костромской Николай Петрович в течение последнего месяца и не оставлял ли кто-нибудь в камере хранения чемодан в то же время, который не забрали до сих пор.

— С чемоданом будет непросто.

— Ну, понятно. За мной магарыч!

— Ладно, свои люди, сочтемся! А как он выглядит?

— Темно-коричневый, под крокодиловую кожу, на колесиках.

— Перезвони через пару дней.

— Дело срочное.

— Ладно, постараюсь. Как узнаю, позвоню.

— Круто! — восхитился я. — Как говорится: не имей сто рублей, а имей сто друзей!

— Но лучше иметь и то, и другое, — улыбнулся Краснощеков.

Неожиданно дверь в офис распахнулась, и к нам вошел ответственный секретарь. Вид его был озабочен.

— Страсти накаляются! — заявил он с порога. — Противники узнали, что Николай Петрович исчез. На нашем корабле царит паника. А он молчит! Что у вас?