Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр - Страница 5

Наконец они дошли до прибрежных зарослей.

— Иди за мной и не бойся замочить лапы! — прошипел Ш-ш-ш и нырнул в густую осоку, Мурр, припадая к земле, бесшумно двинулся следом. Вскоре под лапами стало холодно и захлюпало. Вокруг торчали длинные стебли камышей с метелками на конце и вечерний ветерок шумел ими загадочно и тревожно.

Незнакомый тритон выскочил было на встречу из какой-то лужи, но увидев ужа, извинился и поспешно плюхнулся обратно. Воды становилось все больше и больше, она была холодная и мокрая, и когда Мурр совсем было собрался сказать Ш-ш-ш, что он сейчас утонет, меж зарослями появился ствол огромного поваленного дуба, наискосок торчавший из воды. Ш-ш-ш, который давно уже плыл, подняв голову, обернулся и просвистел:

— Пришли!

Мурр прыгнул на узловатую замшелую кору, шумно отряхнулся и огляделся. Впереди расстилалась безмолвная темная гладь пруда, отражающая звезды и взошедшую луну. Легкий ветерок изредка морщинил это большое зеркало, и тогда отражения переливались, рассыпаясь множеством искорок. Чуть слышно шумел камыш. Ш-ш-ш возник рядом бесшумно и внезапно:

— Иди за мной, маленький Мурр, и ничего не бойся. Ца знает о тебе и ждет!

— Ца? Кто такой Ца? — удивился котенок.

— Ш-ш-ш! Не задавай вопросов! Ты сам все увидишь! — уж скользнул по стволу к неприметной расщелине сбоку и скрылся в ней. Мурр с трудом протиснулся следом и очутился внутри старого дуба. Там было темно и сухо. Пахло прелью и чем-то непонятным. Ствол был пустотелым, в нем легко могли уместиться все жители Светлой стороны и еще оставалось бы много места. Хотя Мурр видел в темноте очень хорошо, но вокруг стоял такой мрак, что ему понадобилось время, чтобы глаза привыкли. Вдруг Мурр ощутил какое-то движение и скорее почувствовал, чем увидел, как Ш-ш-ш скользнул вперед, и что-то сказал на непонятном котенку языке.

И сразу же в дальнем углу зажглись два больших желтых мерцающих глаза. Мурр отпрянул в испуге, но в глазах, во взгляде неизвестного существа чувствовалась только мудрость и спокойная сила, непонятная грусть и дружелюбие, так что Мурр успокоился и в изумлении смотрел на приближающиеся глаза-фонарики.

Откуда-то возник Ш-ш-ш с двумя светляками во рту, мрак рассеялся и Мурр увидел странное существо, вдруг возникшее перед ним из мрака.

Оно было много крупнее и самого Мурра, и всех его друзей. Закованное в броню из твердой золотисто-зеленой чешуи, на мощных кривых лапах с длинными черными когтями, существо имело раздвоенный чешуйчатый хвост с костяными иглами на конце, голову его венчал острый гребень, узкие белые клыки торчали по бокам рта.

Весь облик незнакомца внушал ощущение силы и могущества, так что Мурр опять оробел и невольно попятился.

— Здравствуй, рыжий Мурр Лисий Нюх из племени боевых котов! — раздался низкий цокающий голос существа: — Разреши представиться — Желтый Ца из племени Восточных рыцарей, победитель Туха и Стальной решетки! Я много слышал о тебе!

Мурр хотел бы пискнуть «Привет!», как было принято на Светлой стороне, но, вспомнив Вежливое Приветствие, которому его учил дедушка Урр, церемонно положил лапку на лапку, пригнулся, и — хвост трубой, промяукал:

— Приветствую тебя, Желтый Ца, Восточный Рыцарь, счастья и много еды тебе и твоему роду!

Ца сморщил глаза и, приоткрыв рот, зацокал — так он смеялся. Рядом весело зашипел Ш-ш-ш. Мурр выгнулся дугой — что смешного он сказал? Котенок уже было совсем обиделся, когда Ца снова заговорил:

— Не обижайся, Мурр, я давно уже ни с кем не разговаривал и малость подзабыл хорошие манеры. Располагайся поудобнее, сейчас мы подкрепим наши силы, а после поговорим. Надеюсь, ты же не откажешься от свежей рыбки, а?

С этими словами он хвостом вымел из дальнего угла трех жирных карасей — каждому по одному.

— Безногая вкуснятина! — взвился Мурр, который уже успел проголодался.

— Ешь, маленький Мурр, не торопясь, нам всем нужно быть сильными! сказал Ш-ш-ш и скромно взял самого маленького карасика.

Они достаточно быстро покончили со скромным ужином, Ш-ш-ш свернулся клубочком, по обыкновению подняв голову, Мурр сел на хвост, Ца лег, положив голову на сложенные передние лапы, и глядя немигающим взором на облизывающегося котенка, заговорил:

— Мое племя, племя Восточных Рыцарей, много-много времени назад жило далеко-далеко отсюда, в красной стране Ги-шак, где вместо земли — песок и камни. Было нас много и жили мы счастливо. Земля давала нам хорошее убежище в пещерах и норах под камнями, не было недостатка в пауках и скорпионах нашей любимой пище, зимы были ветреными, лета — жаркими (а мы это любили), и враги наши — толстые зеленые вараны — даже и не отваживались забредать в красную страну Ги-шак. Так продолжалось много-много лет, пока однажды с небес не упало солнце и не сожгло своим огнем всю нашу страну на два моих роста вглубь.

О! Я хорошо помню тот страшный день! С восхода пришел гром и черный вихрь, земля содрогнулась и застонала. А потом упало солнце, и жара его не выдержали даже камни. Племя Восточных Рыцарей погибало, выжил только я, в ту пору маленькая желтая ящерка, убежавшая в горы. А потом пришли двуногие, которые носят чужую шкуру — вы их называете «люди». Они поймали меня хитрой палкой с сеткой на конце и увезли далеко-далеко от родных мест.

Много времени прожил я у двуногих в каменной квадратной норе, закрытой с одной стороны стеклом, вы называете его «нетающий лед». Постепенно я рос и крепчал, покрываясь чешуей, когти мои заострились и клинки на хвосте приобрели твердость камня. Но мне не хватало ветра и песка, чтобы отполировать мои доспехи, не хватало жаркого солнца моей родины, чтобы закалить когти и клинки на хвосте, мне было душно в каменной норе за стеклом. Каждый день двуногие приходили к стеклу, показывали на меня пальцем, смеялись и называли непонятным словом: «мутант».

И я, гордый потомок Восточных Рыцарей, однажды не выдержал. Ударом хвоста я разбил стеклянную стену и бросился на двуногих, которые в панике бежали от меня. Бессильная злоба застилала мне глаза, боль унижения клокотала в моей груди. Я был молод и горяч, я хотел отомстить за себя и свое племя — из разговоров за стеклом я понял к тому времени, что солнце на нашу страну бросили тоже двуногие.

Я метался между стальных прутьев, за которыми сидели разные звери и искал двуногих, чтобы сразиться с ними. Но они оказались хитрее меня — не выходя на честный бой, они издали прокололи мой еще не окрепший панцирь острой иглой и я уснул, а когда проснулся, увидел, что сижу в другой, еще более мрачной каменной норе, а выход закрывает толстая железная решетка…

И снова потекли годы неволи. Двуногие, что приходили поглазеть на меня, швыряли мне объедки и кости, они смеялись, глядя, как я, потомок гордых Восточных Рыцарей, поджимаю хвост и забиваюсь в дальний угол темницы, дабы не видеть своего позора. Только ночной северный ветер приносил мне облегчение, ибо дул он из-за людских поселений и пах свободой! О, друзья мои, если бы вы знали, какой это чудесный запах!

Но ночью приходили и мерзкие крысы, вечно голодные и вечно злобные. Они шныряли всюду, они нападали на слабых и убегали от сильных. Это были ночи кошмаров и унижений — крысы собирались по ту сторону решетки и, крича «урод», плевали в меня и бросали стекла и камни. Они хотели убить меня, убить просто так, для забавы. Это продолжалось каждую ночь многие годы. Мне со временем стало казаться, что крысы и двуногие одного племени, так похожи были их забавы. Мои первые соседи по клеткам давно умерли, а я еще не достиг зрелости, ибо Восточные Рыцари живут очень долго.

С возрастом ко мне пришло спокойствие. Я больше не бросался на стальную решетку. Я затаился и стал выжидать. Мое желание вырваться еще более окрепло после одного случая: в клетку по соседству поместили большого горного орла. Орел был очень гордым и свободолюбивым. Дни и ночи он смотрел на небо и пел свои, непонятные мне, орлиные песни. Полностью отказавшись от пищи, которую давали двуногие, орел умер через семь дней, но не стал невольником на всю оставшуюся жизнь. И тогда я придумал план своего побега.