Необычайные похождения царевича Нараваханадатты - Страница 102

Давно-предавно где-то на каком-то озере, изобиловавшем рыбой, жил некий журавль. Рыбы в этом озере жили в страхе и старались не попадаться ему на глаза. Никак не мог добыть себе пищи журавль и обратился к рыбам с такой речью: «Пришел сюда с сетью человек, истребляющий рыбу. Скоро переловит он сетью всех вас и истребит. Поэтому поверьте мне и послушайтесь. Знаю я уединенное озеро со сладкой водой, рыбакам неведомое, перетаскаю я вас туда по одной, и станете вы там жить». Послушали его рыбы, да и говорят слабоумные: «Все мы тебе верим. Сделай так!»

Стал журавль их по одной на скалу таскать, и многих он там сожрал, долговязый обманщик! Видя, что рыбы не возвращаются, поселившийся в том озере краб спросил однажды журавля: «Куда ты их уносишь?» И сказал журавль ему то же, что рыбам говорил, и краб испугался, что и его изловит сетью рыбак, и тоже попросил журавля: «Отнеси и меня!» Журавль, одолеваемый жадностью отведать крабьего мяса, подхватил его клювом, взлетел и сел на ту же скалу, где обычно он расправлялся с рыбами. Заметил краб оставшиеся от сожранных рыб кости и понял, что журавль обманщик и обжора, сожравший доверие. Только когда тот опустился на скалу, сжал бесстрашный краб его горло клешней и срезал ему голову. Вернулся краб в озеро и рассказал про все уцелевшим рыбам, и все они, обрадованные, благодарили его, жизни подателя.

Разум — это сила, а кто разума лишен, что за сила у того? Послушай-ка рассказ

Где-то в каком-то лесу жил лев, и был он непобедимым героем, и, кого бы он ни увидал в том лесу, каждого убивал, обрушивая на него лапу своей власти. Собрались однажды газели и прочие лесные звери и попросили льва: «Каждый день будем мы посылать тебе на прокорм кого-либо из нас. Зачем, истребляя всех нас подряд, вредишь ты самому себе?» Согласился с их словами лев. С тех пор каждый день пожирает он кого-либо одного из жителей лесных.

Вот однажды выпал жребий зайчишке быть съеденным. Посланный всеми идет хитрый заяц и думает: «Тот смел, кто и в беде не растеряется. Смерти мне не миновать, так попробую я одну штуку учинить!» Так пораздумав и не спеша, явился он наконец ко льву. А тот зарычал на него, пришедшего: «Как смел ты, подлый, нарушить время моего обеда?! Какую еще тебе казнь, кроме убиения, злосчастный, придумать?!» Пролепетал зайчишка в ответ грозно рычащему льву: «Не мой грех, божественный, не в своей я воле! По дороге сюда надолго задержал меня другой лев». Услышав это, забил лев хвостом, от ярости глаза у него налились кровью, и прорычал он: «А ну, покажи мне этого второго льва!» И зайчишка промолвил: «Пойдем, божественный, пойдем. Я покажу его тебе!» Согласился лев и пошел за ним. Завел его зайчишка далеко и привел к колодцу: «Здесь он и сидит. Посмотри на него!» — посоветовал он льву. Гневно рычащий лев заглянул в колодец, увидел там в воде свое собственное отражение, услышал эхо собственного голоса, и, еще пуще зарычав, глупец, кинулся царь зверей в колодец. А зайчишка, с помощью разума спасшись от смерти, да и всех зверей от нее избавив, пошел к ним и обрадовал их, рассказав про все, что случилось.

В разуме главная сила, не в храбрости! Той же силой, с помощью которой заяц погубил льва, я достигну того, чего мне хочется». Кончил говорить Даманака, а Каратака промолчал.

А потом пошел Даманака к своему повелителю льву Пингалаке, и когда он пришел, то лев, заметив, будто шакал чем-то удручен, спросил его о причине этого. «Негоже молчать, коли знаешь, и потому, божественный, расскажу я. Даже если и не велено, должно сказать, коли желаешь повелителю блага. Выслушай, что мне известно, и не сочти слова мои недостойными. Этот бык Сандживака возжелал, тебя убив, сам царствовать и, пользуясь своим положением министра, всем про тебя говорит, что ты, мол, трус! В жажде расправиться с тобой потрясает он своим оружием — двумя рогами и по всем лесам да рощам зверей подучает: «Убьем царя зверей, пожирателя мяса, и живите себе счастливо под моим, травы истребителя, правлением». Подумай, счастливец, что делать с этим быком, ибо, пока он жив, не будет тебе блага!» Кончил свою речь Даманака, и ответил ему на это Пингалака: «Да что может сделать мне этот убогий пожиратель травы? Да и как я убью его, коли обещал ему безопасность и пришел он под наше покровительство?»

Услыхал это Даманака и заскулил: «Не говори так! Представь, если раджа делает кого-нибудь равным себе, то Шри, богиня счастья, не может поступать так же. Даже если и коснется она своей стопой обоих гонящихся за счастьем, долго стоять между ними она не сможет и непременно покинет кого-то из них. Властитель, который ненавидит доброжелателя и всегда благоволит к недругу, должен быть отвергнут мудрыми, так же, как лекарем — непослушный больной. Где следуют советам, неприятным, когда их произносят, но сладостным в их плодах, там богиня счастья возводит свой трон. Царь, не слушающий советов добродетельных людей, а внимающий наветам злых, вскоре навлечет на себя несчастье и претерпит жестокие муки. Что за любовь у тебя, божественный, к этому быку и что за смысл в ней? И что значит, что ты ему, тебя ненавидящему, обещал безопасность? Что он, этот бык, пришел к тебе, как к повелителю, в поисках справедливости?

А в его, божественный, моче заводятся черви, и как бы не проникли они в твое тело через раны, нанесенные клыками безумных слонов! Почему бы не избрать быку такой способ тебя извести? Если злодей довольно умен, чтобы не повредить себе, то от общения с ним может и такое случиться. А если хочешь узнать, как это бывает, соизволь послушать рассказ

В спальном покое у некоего раджи долгое время жила незамеченной вошь, неведомо откуда заползшая, и звали ее Мандависарпини. Неожиданно явился туда неизвестно откуда занесенный ветром постельный клоп по имени Титибха. Заметила его медленно ползущая Мандависарпини и молвила: «Откуда это ты явился в моем жилье? Убирайся отсюда!» «Сделай милость! — упрашивает ее клоп. — Никогда не пил я царской крови и хотел бы попробовать. Потеснись, дай мне местечко». Ответила на эту просьбу Мандависарпини: «Коли только для этого, так оставайся. Смотри не кусай ты царя в неподходящее время, приятель, а кусай его деликатно, когда он спит или охвачен порывом любовной страсти».

Наступила ночь, и лег царь спать, и только он лег, как тотчас же куснул его клоп. Вскочил раджа и закричал: «Ой, меня укусили!» Сразу же удрал злодей клоп, а слуги царские кинулись искать и изловили вошь, и погибла несчастная Мандависарпини из-за своего знакомства с клопом Титибхой.

И тебе не будет блага из-за твоей дружбы с Сандживакой. Нет у тебя веры моим словам, но скоро ты и сам увидишь, как он явится к тебе и будет от гордости мотать своей башкой и двумя острыми, как копья, рогами».

И был введен лев Пингалака словами Даманаки в заблуждение, и решил лев в сердце своем, что Сандживаке быть убитым.

Уверившись в этом, Даманака немедля кинулся к быку Сандживаке и, прикинувшись, будто убит горем, пришел к нему. Спросил его Сандживака: «Что это ты на себя не похож, друг? Здоров ли ты телом?» И тогда Даманака забормотал: «Уж и что за здоровье у слуги? И кто царю-то мил? И какой проситель не терпит поношений? И кто времени не подвластен?» И снова бык спросил: «Что это ты так опечален, друг мой? Поведай мне, что за горе у тебя?» Тогда и говорит ему Даманака: «Слушай, друг, из любви к тебе я говорю. Разгневался сегодня на тебя повелитель зверей Пингалака. Безразличен он и в любви непостоянен, и хочет он тебя убить и сожрать, и все слежу я, как его хищная челядь постоянно подстрекает его на это». Считая Даманаку по-прежнему честным, Сандживака счел его слова правдой, огорчился и молвил ему: «Тьфу на ничтожного владыку, окруженного свитой из ничтожеств, платящего только враждой тем, кто верно ему служит. Послушай-ка