(Не)обманутый (СИ) - Страница 65

Оставалось последнее место, куда нужно было зайти. Последний долг, который Кэзухико не думал когда-нибудь отдать, потому что он обошелся госпоже Рей в целую жизнь. Многие называли ее пророчицей, но Кэзухико и другие скептики не верили в этот дар. Считали, что кое-кому нужно поумерить пыл в своей преданности наставнице.

Дом пустовал. Здесь побывали жители трущоб, но кострища были заброшены — должно быть, полиция гоняла непрошенных гостей.

Кэзухико подошел к алтарю. Кто-то принес сюда трубку. Хикэру, Джун или Чи — это было неважно. Он коснулся трубки и вспомнил госпожу Рей, которая дважды плюнула на прощанье и спасала его жизнь столько раз, что невозможно было сосчитать.

Потом, сделав шаг назад, он присел на пол в старомодном глубоком поклоне, которые госпожа Рей обожала. Ему показалось, что мимо скользнул призрак, но ухватить его Кэзухико не сумел.

— Прощайте, госпожа, — сказал он, перед тем как выйти из ее дома.

Хикэру встретил его в том самом халате, который был на нем, когда они познакомились, немного растрепанный, с мокрыми волосами.

— Ваше высочество, какая честь! — воскликнул он, широко распахивая дверь.

— Прекрати издеваться, — попросил Кэзухико. Он прошел в комнату, закрыл за собой дверь и бросился к Хикэру, но демон ловко увернулся, в последний момент отступив на шаг в сторону. Кэзухико остался ни с чем, недовольный, почти злой, а Хикэру рассмеялся.

— У меня для вас есть подарок, ваше высочество, — сказал он, продолжая смеяться. — Дождитесь, когда высохнут волосы.

— Хотя бы выпить налей, негодяй, — ответил Кэзухико.

Ему понравилось, что Хикэру не налетел на него с распростертыми объятьями — это было бы скучно. У них впереди были чертовы годы тяжелой работы, и переживать их вот так? Да, любовь и привязанность — отлично, но Кэзухико помнил, что не они стали причиной, по которой он согласился на сделку с дьяволом.

Перед тем как скрыться из виду, Хикэру поставил перед гостем бокал виски со льдом. Во всем: в небрежно распахнутом халате, в напитке — везде было двойное дно. Напоминание, обещание.

Виски обжигал горло, Кэзухико подошел к окну, где впервые увидел крохотные улицы Метрополиса, заворожившие его настолько, что он потерял голову. Или дело было все же в халате?

— Готов, мой хороший? — спросил Хикэру, выходя из комнаты. Он провел там совсем немного, но его волосы были тщательно расчесаны, убраны в косу за спиной, а вместо халата он носил черный костюм.

— Что ты собрался делать?

— Увидишь, мой хороший.

Хикэру взял Кэзухико за руку и повел из квартиры к лифту. Они поднялись на последний этаж, Хикэру открыл дверь на крышу.

Над ними раскинулось звездное небо Метрополиса. Городской свет искажал его, но зрение демона позволяло прорваться сквозь морок электрического освещения. Звезды были так близко, что можно было взять одну и положить в карман.

— Мне даже не пришлось платить за это, — сказал Хикэру. Его рука указывала на пару спальных мешков, которые лежали рядом со входом.

— Ты хочешь что-то сказать этим? — спросил Кэзухико. Последний глоток виски проник в него, он поставил стакан на высокий борт крыши, подошел к Хикэру и поцеловал.

Больше они не разговаривали, потому что все, сказанное вслух, превращалось в обман, сразу или через несколько дней. Хикэру когтями разорвал одну из подстилок, а его крики можно было услышать с соседней высотки, и это было лучшим доказательством искренности, чем любые признания и клятвы.

Кэзухико держал любовника за длинную косу, заставляя прогибаться глубже, замирать без движения или двигаться быстрее. Раздирал белоснежную рубашку вместе с кожей, кусал спину, оставлял на бедрах синяки. Потом, устав от бешеного ритма и частой смены поз, Кэзухико лег на спину, глядя в горящие далеким огнем глаза, которые казались еще одной парой звезд на ночном небе.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя? — спросил Кэзухико, когда Хикэру очнулся от оргазма в его руках и лег сверху.

— Я догадывался, — ответил Хикэру, положив голову ему на грудь, туда, где билось горящее сердце.