Ненужные дети. Прошлое между нами (СИ) - Страница 14

Головой об стену биться хочется, волком выть. Лишь бы хоть чуточку Маша смягчилась. Дышу тяжело. Ребра от напряжения ломит, выкручивает.

— Почему фамилию поменяла, Маш? Ты же понимаешь, что мы не потеряли бы эти годы, если бы...

— Поменяла, чтобы ты не нашел, — перебивает жёстко. — И нет, я ничего не потеряла. Потерял ты. Из-за своих слов, ошибок, которые решили твою дальнейшую судьбу. Меньше пить, больше головой думать надо. И не верить всем подряд.

Я, взрослый мужик, чувствую себя мальчишкой, который накосячил и родителей вызвали в школу, чтобы показать, какой я негодяй и цблюдок. А после, приехав домой, меня берут за шкурку и встряхивают, как это делает Маша своей речью, дабы я пришел в себя и знал свое место. Виноват, поэтому приходится молчать. Ибо ни одно мое слово не сможет обелить меня.

Выкинув очередной окурок, вижу, как Маша достает из сумки звонящий телефон. На экране мужское имя. Наизнанку выворачивает. Потряхивает. Зубы сводит от того, как плотно я поджимаю челюсти. Ревность простреливает, отключает здравый рассудок.

Дышу тяжело, через нос, пытаясь взять себя в руки. Лишние эмоции мне ничем не помогут. И этот мужик по имени Стас никуда не исчезнет. Я лишь усложню и без того хреновую ситуацию.

— Привет, — отвечает Маша с улыбкой. То ли специально мне насолить хочет, то ли действительно рада его звонку. — С детьми во дворе. Приезжаешь?

Млядь!

Снова сквозь стиснутые зубы дышу. Руки машинально в кулаки сжимаются. А Маша так и смотрит вдаль, не переставая улыбаться.

— Конечно, жду тебя на нашем месте.

На нашем месте? Нет, она точно меня довести хочет. Мое терпение и выдержку испытывает. Однозначно.

Отключается, прячет телефон обратно и снова серьезнеет.

— Тебе пора уходить, Виктор, — говорит ледяным тоном. — Если Саша снова увидит тебя... В этот раз я его успокоить не смогу.

— Сколько нужно времени? Маша, я не могу ждать...

— Времени нужно столько, сколько понадобится для того, чтобы убедить детей, что ты на самом деле белый и пушистый. И вовсе от них не отказывался пять лет назад. Что это мое воображение... Моя фантазия так решила и я приняла решение, что нужно валить, дабы родить здоровых детей.

На меня она не смотрит. Каждое слово — яд, которое просаживается глубоко в сердце, причиняет дикую боль. Но эта боль пустое место по сравнению с тем, что Маша испытала тогда...

Я же наоборот смотрю на нее в упор. Похудела очень. Глаза будто увеличились, а волосы... Она больше не та блондинка. Покрасила их, чуть темнее сделала. Но все такая же красивая, притягательная.

На что-то вздрагивает, а потом, втянув носом воздух, успокаивается. Слежу за ее взглядом. Саша упал, поднимается, хлопает по коллегам, пыль вытирает.

Маша прядь за ухо заправляет. Медленно повернув голову в мою сторону, в глаза заглядывает.

— Они никогда не ныли по пустякам. Даже когда падали, разбивали колено, вставали, потому что верили... После маминого поцелуя в раненое место боль якобы исчезает, — качает головой. — Были времена, когда я представляла тебя рядом. Думала, как же было бы здорово, если бы ты тогда увидел мои чувства... Поверил... Но ты ни черта не понял. А потом... Однажды я поймала себя на мысли, что больше не мечтаю о тебе. О твоём присутствии рядом с нами...

— Но все ещё не отпустило ведь... Маш, чувства никуда не делись, не отрицай.

— Отпустило, Виктор. Я люблю другого мужчину. И да, скоро замуж за него выйду. Это для понимания... Не стоит строить планы. Мы больше никогда не будем вместе. А с детьми... Не стану препятствовать встречаться с ними. Но нужно время, чтобы найти к ним подход. Ты вынужден ждать. И пожалуйста... Больше не появляйся вот так вот... — руками разводит. — Я не хочу портить отношения со Стасом из-за тебя. Ты — мое прошлое.

Встав, Маша оглядывается. На что-то улыбается.

— Уходи, Виктор, пока тебя не заметили.

— Я буду ждать столько, сколько следует Маша, — говорю поднявшись. Замечаю черный внедорожник, из которого выходит Левицкий. Я вчера все, что надо, откопал про него. Жаль, не нашел ничего, что могло бы играть против него. — Но не будь так уверена насчёт будущего.

‍Она усмехается. Оставляет мои слова без комментариев.

— Всего хорошего, — уходит.

За собой лишь шлейф своего запаха оставляет, который сильнее выкручивает внутренности. Все так же приятно пахнет, крышу сносит от ее запаха.

Идёт прямо к Левицкому. Тот обнимает Машу, губами ее шеи касается. Меня же передёргивает. Безумием накрывает.

О чем-то разговаривают. Между нами метров тридцать. Я, как кусок дерьма стою и наблюдаю за ними, понятия не имея, что сделать, чтобы вернуть не только потерянное доверие, но и свою семью, которую благополучно продолбал пять лет назад.

Они к детям направляются. Даша первой замечает мать со Стасом, бежит к ним, а Саша не спешит.

Черт! Это я должен быть на его месте! Это я должен вот так вот обнимать Машу, это в мои объятия должны бежать дети. Мои дети!

Звездец тебе, Амиров. Подыхай теперь. Заслужил.

Телефон звонит. Смотрю на экран и вижу два пропущенных от Антона. Не слышал, так задумался.

— Да.

— Я кое-что нашел... Не такой он святой тот Левицкий.

Глава 14

Чувствую взгляд Виктора на себе, знаю, он глаз не сводит с меня. Позволяю Стасу обнять и даже поцеловать меня, хоть и чувствую себя последней дрянью. Потому что я специально так поступаю, чтобы Виктор вывод сделал и ушел. Просто отошёл с дороги и понял, что никакой надежды нет. Не может быть ничего между нами. Нас связывают дети, с которыми я обязана поговорить и каким-то образом убедить их познакомится с отцом. Да, Дашка сразу согласится, а вот с Сашей явно будут проблемы.

Пытаюсь не смотреть назад, концентрирую внимание на Левицком. Отвечаю на его вопросы, улыбаюсь. Нет, я не обижена на него, злость рассосалась сама по себе. И в любом случае я вела бы себя именно так, как веду сейчас, но почему-то нервничаю. Ладони потеют, а внутри что-то вибрирует.

— Предлагаю куда-нибудь поехать, — говорит Стас, посмотрев на детей, а потом поднимает на меня глаза.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — выдыхаю. — Дети устали, я тоже. Сегодня был тяжёлый день. Давай оставим на потом?

— Конечно, — Стас берет на руки Дашку. — Тебя никто не обижал, принцесса?

— Нет, — мотает головой дочка, улыбаясь так, что сама невольно улыбаюсь.

— Если что, обязательно говори, хорошо? Поставим на место хулигана, — подмигивает.

Затылком чувствую энергетику Виктора. Знаю, он наблюдает. И прекрасно понимаю, какие он сейчас чувства испытывает. Боль, ненависть, раздражение к Стасу и мне.

Плевать.

— Пойдёмте домой. Бабушка скорее всего ужин приготовила.

— Нет, Маш, я лучше домой, — Левицкий выпускает Дашку из рук, поцеловав ее в щеку. — С тобой пару минут поговорить хотел. Уделишь мне время?

— Конечно.

— Мам, мы поднимемся тогда?

— Нет, Саш, я сама. Провожу вас.

Стас кивает. Я, взяв за руки детей, идём к подъезду. Поднимаемся на свой этаж и, открыв дверь своим ключом, позволяю детям зайти.

— А ты куда? — спрашивает бабушка, заметив, что я собираюсь выйти.

— Со Стасом поговорю. Тут, во дворе. Сейчас вернусь.

— Так позвала бы сюда! Я ужин приготовила!

— У него дела, ба, — бросив через плечо, выхожу из квартиры.

Пока спускаюсь, мысленно молюсь, чтобы Виктор ушел. Но, выйдя из подъезда, невольно кошусь в сторону, где мы сидели пять минут назад и замечаю там Амирова. Не знаю, чего он добивается, но смотрит на меня так, будто в душу заглядывает.

— Что случилось? — подхожу к Стасу. Спрятав телефон в карман, он выпрямляется и кладет руки на мои плечи. В глаза заглядывает.

— Соскучился, — говорит хрипло и, подняв ладонь, большим пальцем моей щеки касается. Скулу гладит.

И снова я, неожиданно для самой себя, кошусь в сторону и вижу, как Виктор поднимается с места.