Ненаписанный дневник (СИ) - Страница 18

— И куда мы едем? — все же поинтересовался Барнс, когда Брок не ответил на его безмолвный вопрос.

— В Техас, — буднично ответил Брок пожав плечами. — Там перекантуемся пару недель, купим новых игрушек и пойдем задавать вопросы нужным нам людям.

Когда они с Броком заговаривали о деле, Барнс превращался из побитого жизнью, но неунывающего (хотя еще пару месяцев назад он был почти безэмоциональным) распиздяя в образцового вояку, готовый слушать указания старших.

— А мы купим мне особенную игрушку? — по-детски спросил Барнс и широко улыбнулся, увидев на губах Брока легкий намек на улыбку.

— Чтобы ты косил от бедра всех, кому попадет? — иронично заметил Брок. — Нет, Барнс, иди нахуй со своим станковым пулеметом.

— Обязательно, но пулемет я все равно хочу, — отозвался Барнс плотоядно облизываясь.

— Собираться давай, дорогуша, — не согласился с планом действий Барнса Брок, быстро испаряясь из кухни, пока его не прижали к какой-нибудь удобной поверхности.

За последний месяц Барнс сильно изменился, хотя снов-воспоминаний было, как он сам говорил, все меньше. Он словно вспоминал что-то о себе, именно то, что пытались вытравить электричеством, самое его сущее. Он становился более открытым и разговорчивым, больше улыбался и подкалывал иной раз Брока, частенько казался милым распиздяем, но Брок точно знал, что этот милый распиздяй был страшным убийцей, но теперь эти две сущности смогли найти равновесие в одном Барнсе, практически не мучая его угрызениями совести. Барнс повзрослел за то время, что освободился от крио и Гидры, на целую жизнь. Очень тяжелую, начатую не просто с нуля, начатую из ямы, в которой оказался, смог не утонуть в дерьме, которое выливалось на него ведрами, выбрался, нашел себя. И хоть этот Барнс был не знаком Стиву Роджерсу, сам он очень хотел познакомиться с символом нации. Познакомиться и убедить его, что того, кого он ждет и любит, больше нет.

Одна из немногих вещей, которые действительно были важны Барнсу, было душевное спокойствие Капитана Америки, и он считал необходимым освободить его от себя. Но понимал, даже без слов Брока, что нельзя просто так прийти к Капитану Америке и сказать, мол, вот он я, твой давно потерянный друг, а еще жуткий Зимний Солдат на полставки.

Да и им обоим не мешало бы избавиться от дамоклова меча в виде Гидры, которая, хоть и лениво, но все же искала уцелевших после падения Трискелиона своих бойцов. Кого, чтобы наградить за труды ратные, а кого возвести на эшафот. Почетно так, с помпой, чтобы другим неповадно было.

После переезда в какую-то глушь в Техасе, они стали близки, как никогда до этого, словно понимали, что могут не вернуться с их маленькой войны, в которой они ставили на кон все, что у них было. Они либо победят, либо умрут, но не сдадутся на милость Гидры.

И время потекло то бесконечно медленно, пока отрабатывались версии, пока искали нужных людей. Допросы, короткие стычки, попытка выудить информацию из всего, что попадало в руки. Несколько раз они даже прикрывали самого Кэпа и его команду супергероев, но ушли раньше, чем их обнаружили. Они шли по следу красной книги с упорством охотничьих псов, но чем дальше они забирались, тем больше унывал Барнс, понимая, что, если они не найдут исходные данные, ничего не получится. Он никогда не сможет спокойно жить без оглядки на свое прошлое. И не самое страшное, если он снова окажется в руках Гидры, страшно было за Брока, потому что они могли приказать убить его собственноручно, и он бы ничего не смог сделать, потому что идти против кодов бесполезно, сколько он ни пытался.

Брок, видя это, пытался подбадривать Барнса, но тот расцветал на каких-нибудь полчаса и снова углублялся в себя, становясь до жути похожим на Солдата. А иногда распалялся, впечатывал Брока в свои объятия и тащил в кровать, где затрахивал его до полусмерти, до темноты перед глазами и блаженной истомы. После он становился ласковым и податливым, жался, нежился в объятиях Брока, словно извиняясь за свою грубость, молчаливость и невнимание к нему.

В своем крестовом походе за кодами Зимнего Солдата, они убили нескольких, кто их знал, помогли Мстителям накрыть пару баз Гидры, в которые они не могли сунуться вдвоем. Они много чего сделали, не специально помогая обновленному ЩИТу, но Барнс следил за Капитаном Америкой, иногда прикрывая его, когда выдавалась возможность узнать об очередной их миссии. Брок не пытался этому препятствовать, понимая, что Барнс дорожит Стивом, а вставать между ним и тем, что ему дорого, было бы большой ошибкой.

Они долго блуждали по заснеженной Сибири, пока не нашли давно пустующий бункер красноармейцев, в котором, как бы смешно это ни было, просто на столе лежала та самая красная книжка, которую помнил Барнс. На пыльном столе, среди рассыпающихся от времени бумаг они нашли то, что искали около года, не щадя себя.

Барнс аккуратно, словно ядовитую змею, взял в руки предмет, ради которого положили жизни очень многие, а искалеченных жизней было еще больше, и сдул слой пыли. Обычный журнал для записей времен расцвета Союза, ничем не примечательный, да и записей там всего на четверть четким убористым почерком. Книга, отравившая душу Барнса, легла в сумку, в которой и пролежала весь обратный путь в Штаты.

Брок и Барнс мало говорили в это время, потому что смертельно устали, да и в самолетах было полно народу.

Уставшие, не спавшие уже пару суток, они вернулись в их квартиру в Нью Йорке, в которой иногда появлялись, и несколько дней просто отдыхали от целого года безумств.

— Я отдам ее Стиву, — категорично заявил Барнс, когда они, вдоволь выспавшись и натрахавшись, сидели в кровати и ели холодные оладьи, запивая их таким же холодным кофе. — Он все сделает правильно. А потом мы сможем выйти из тени.

— Уверен? — только и поинтересовался Брок, понимая, что только Капитану Америке подвластно вернуть им доброе имя.

— Да, я знаю, где он живет.

— Сегодня? — Брок поцеловал Барнса в уголок губ, слизывая взбитые сливки.

— А когда еще? — пожал Барнс плечами.

— Значит, снова переезжаем, да, дорогуша? — Брок шлепнул его по голой заднице, тоже вставая и помогая убрать посуду из кровати. — Только учти, это последний раз. Я заебался переезжать.

— Я тоже… Я тоже.

4.

— Вот так, Стиви, — Баки дождался, когда тот вернется с новой кружкой кофе. — Я помню тебя, помню, как любил тебя. Но тот человек, которого любишь ты, давно умер. Остался я. Тот, кто безумно дорожит тобой, но любит Брока Рамлоу, двуличную скотину и предателя, как сказали бы некоторые. Но мы не о нем сейчас.

Баки вздохнул, собираясь с мыслями и обхватил себя за плечи, будто бы ему было холодно.

— Мы нашли эту чертову тетрадку, Стиви. И я хочу отдать ее тебе, зная, что только ты распорядишься ею правильно, не позволив никому больше творить с людьми нечто подобное. Я бы еще посидел с тобой, но мне пора. Еще увидимся.

И Баки легко спрыгнул с третьего этажа пожарной лестницы вниз, рядом с мусорными баками, и растворился в ночи. А красная книга осталась лежать на подоконнике открытого окна, к которому слишком поздно подошел Капитан Америка.