Немецкий детектив - Страница 12

Изменить размер шрифта:

Сузанна: Петеру Вардайнеру на это наплевать, и мне тоже!

Шмельц: Ну и поступай как знаешь! Но я тебя предупреждаю: когда-нибудь ты мне заплатишь за это, чем угодно клянусь!

* * *

— Что мне больше всего не нравится в вашей работе, — жаловался Кребс Циммерману, — никогда нельзя предсказать, куда зайдет следствие.

— Но никто от нас этого и не требует. Мы собираем факты и доказательства, невзирая на личности. Начни мы играть в судьбу — тут и конец.

Было уже шесть утра. Они все еще сидели лицом к лицу. Понемногу светало. Но старые криминалисты вроде Кребса с Циммерманом привыкли преодолевать усталость, которая у прочих отнимала желание и способность продолжать работу.

— А как насчет человеческих слабостей? — спросил Кребс.

— Хватит уже теории, — взмолился Циммерман. — Скажи мне лучше, что было с Манфредом?

— Он нам попался в одном заведении на Гетештрассе — в «Техасце Джо». Сидел там в компании пяти-шести сверстников.

— Девушек тоже?

— Нет. — Казалось, Кребс особо подчеркнул это «нет».

— Был пьян?

— Нет. — Казалось, Кребс сожалеет, что и на этот вопрос не может ответить «да». — Это весьма упростило бы дело.

— В чем тогда дело? Наркотики?

— И тут могу тебя успокоить, Мартин. Но лишь отчасти. Они действительно курили марихуану. Все вместе. Но, как ты знаешь, есть инструкция, что нельзя привлечь к ответственности за «джойнт», когда сигарета ходит по кругу. К чему бы это привело?

— Так ты его не задержал и не отправил на экспертизу к врачу?

Кребс медленно покачал головой, так что очки едва не спали с носа.

— Я Манфреда послал домой. И все. И я ни в чем его не обвинял и не читал ему мораль. Полагаю, ты сам займешься этим дома.

— Но вот когда, когда? Я не могу попасть домой уже неделю!

* * *

— Милый Хансик, — сказал Анатоль Шмельц, без сил упав на сиденье машины, — поехали домой.

— С удовольствием, герр доктор. — Ханс Хесслер, его шофер, телохранитель и наперсник, заколебался. — Скажите только куда?

У доктора Шмельца, совладельца и шеф-редактора «Мюнхенского утреннего курьера», в то время только в Баварии было три «дома».

Во-первых, вилла у озера Аммер — владение его законной супруги Генриетты. Там в его распоряжении был садовый домик с сауной, бассейн с подогревом и кабинет.

Во-вторых, квартира в городе, неподалеку от Фрауен-кирхе, записанная на приятельницу, к которой в то время он особенно благоволил. Там, на третьем этаже, его всегда ждало, как он любил говорить, «убежище», состоявшее из кабинета, кухни и спальни. Спальня была отделана шелком в новокитайском стиле.

И в-третьих, деревенская гостиница с трактиром возле Вольрафтхаузена, принадлежавшая его бывшей любовнице, которой он до сих пор великодушно помогал. Его былая любовь растила внебрачную дочь шестнадцати лет, но к ней Анатоль Шмельц испытывал почти отцовские чувства. Здесь его всегда ждала готовая комната номер один.

Была еще и Греция, где жила Мария, не устававшая уверять, что в их приморской вилле она с нетерпением ждет лишь его. Он отвечал ей столь же страстными письмами и телеграммами — за счет издательства, разумеется. Но этот вариант не входил в расчет из-за большого расстояния.

И к сожалению, то же относилось и к Кармен, когда-то обожаемой мадридской танцовщице, ныне хозяйке бара в Торремолинос. Это заведение благодарный Анатоль Шмельц тоже по привычке щедро финансировал.

И еще… еще…

— Все это так утомительно, Хансик! — жаловался Шмельц, усталый и скукожившийся от удара судьбы.

— Никто вас не понимает, — участливо уверял его Хесслер. — Не ценят вашу доброту, злоупотребляют великодушием. И я тоже грешен…

— Если меня кто и понимает, так это ты, Хансик. За это я тебе очень благодарен. И не забуду этого, ты же знаешь.

От слов таких Хансик засиял, как рождественская елка, и, мчась по Штахусштрассе к Ленбашу, выдавил:

— Ну хоть от этого мы избавились.

Шмельц задумчиво кивнул, не посчитав нужным что-нибудь добавить. Только похлопав своего шофера по плечу, спросил:

— Я до смерти устал, как думаешь, куда бы заехать?

— В «Гранд-отель» на Максимилианштрассе, — предложил Хесслер. — Ведь там для вас всегда зарезервирован номер, и это ближе всего.

— Хансик, — вздохнул Шмельц, — что бы я без тебя делал?

Вполне возможно, оказался бы в исправительном заведении, или, скорее, в лечебнице, а может, и в сенаторском кресле.

Но ничего, еще все впереди.

Глава III

Бал прессы в Мюнхене обычно проходил в пятницу, когда для большинства работников газет рабочая неделя кончалась, и продолжался до субботнего утра. Только тогда его участники устало расползались по постелям, и по возможности не в одиночку.

В субботу до обеда, разумеется, найти их было невозможно даже полиции. Поэтому криминалисты получили время заняться своими делами. К ним относилось и обычное совещание руководителей подразделений в полицай-президиуме. Началось оно ровно в девять, и руководил им советник Хедрих.

Его кабинет напоминал большую тюремную камеру, переполненную людьми, теснившимися вдоль стен, у окон и двери. Всего было человек двадцать, и не всем хватило места. Начальник восседал за письменным столом, справа от него — Циммерман (убийства), слева — Кребс (полиция нравов), рядом — Веглебен (грабежи и разбой), за ним — Шандауэр (мошенничество и подлоги), Залыхер (наркотики), Коморски (служба розыска), Хубер (Центральный вокзал и окрестности).

Начальники подразделений докладывали о текущих делах. Преобладали кражи — как водится, они составляли половину всех случаев. Потом следовал обычный набор: девять ограблений, на этот раз одно со смертельным исходом, восемнадцать драк, из них две полиции ликвидировать не удалось — в первом случае схватились торговцы наркотиками, в другом сводили счеты две банды подростков.

Обе произошли в районе вокзала, между Шиллерштрассе и Дахауштрассе. Еще были доклады о нескольких аферах, поджоге, азартных играх — все в обычных размерах. Только по части морали дела обстояли чуть лучше.

Советник Хедрих принял доклады к сведению и уточнять ничего не стал. Знал, что беспокоиться нечего и что дола в надежных руках. Поэтому обратился к начальнику отдела убийств:

— А что у вас, коллега? Комиссар Циммерман ответил:

— Вчера вечером, около двадцати трех часов, на Нойемюлештрассе был обнаружен труп мужчины. Сбит автомобилем. Преступник неизвестен. Не исключено, что имел место несчастный случай, а водитель скрылся. Но более вероятно, что произошло убийство.

Советник Хедрих:

— Господа, что нас — то есть комиссара Циммермана и меня — в этом случае беспокоит, так это личность погибшего. Прошу, коллега, ознакомьте нас с основными данными жертвы.

Циммерман начал читать учетную карточку:

— «Фамилия — Хорстман, имя — Хайнц. Родился 6.12.1939 в Китцингенена-Майне.

Отец: Герман Хорстман, врач, умер в 1945.

Мать: Ева, урожденная Штайнберг, дочь оптового торговца вином, совладельца фирмы «Штайнберг и К°», проживает в Китцингене.

Сестер, братьев нет.

В школе учился в Китцингене, позднее в Вюрцбурге, где получил аттестат в 1958 году. Поступил в университет в Мюнхене, сначала на театральный факультет, потом — на журналистский. Диплома не получил. С 1965 года работал репортером, сначала в «Меркурии», потом — в «Южно-Германских новостях». В обеих редакциях нештатно. И, наконец, — в «Мюнхенском утреннем курьере», где как главный репортер имеет контракт до 1975 года.

В 1965 году женился на Хельге, урожденной Шнайдер, 1943 года рождения, бывшей танцовщице театра Гартнера и телевизионной балетной группы. Познакомились они на одном из пасхальных балов.

Хорстман быстро заслужил репутацию талантливого репортера. Полагают, что он был автором серии критических репортажей о положении в Греции, которые в 1971 году были напечатаны в другой газете. В своей его уже давно отодвинули на «запасную колею», хотя и сохранили прежнюю оплату.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com