Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского Союза. 1 - Страница 1

Во время войны германское Верховное командование фактически неправильно применяло пехоту, что выразилось в том, что пехотные дивизии больше не рассматривались как основа вермахта, которую необходимо оберегать. Несмотря на то что эти соединения были хуже одеты, вооружены и оснащены, Верховное командование, не раздумывая, возлагало на них все более тяжелые задачи. Происходила массовая гибель пехотинцев из-за злополучной так называемой стратегии запрета на отступление и постоянных отказов в ответ на все более настоятельные требования предоставить пехоте свободу действий для проведения продуманных, осмысленных боевых операций. Пехотные дивизии стали жертвой революционного, форсированного развития материальнотехнической составляющей вооруженных сил, для которого не оказалось достаточных сил и средств. Поэтому против этого выступил мужественно, но безрезультатно главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник барон фон Фрич, незабываемый по-рыцарски честный солдат, крупный деятель в области воспитания и подготовки военных кадров, павший в бою (он был первым немецким генералом, погибшим во Второй мировой войне – в Польше в сентябре 1939 г. – Пер.). То же сделал проницательный, сознававший свою ответственность начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Бек, ушедший из жизни 20 июля 1944 г. (покончил с собой после подавления заговора против А. Гитлера, в котором он принял участие. – Пер.). Они были убеждены в настоятельной необходимости создания и развития соответствующими темпами танковых войск тактического и оперативного назначения и сильных военно-воздушных сил. Однако при этом основой вермахта должны были остаться оснащенные современным оружием пехотные дивизии. Под руководством начальника Генерального штаба вермахта, возникшего из Генерального штаба сухопутных войск, должно было обеспечиваться необходимое единое командование, но этого не пожелал диктатор (то есть Гитлер. – Ред.).

Можно обоснованно спросить, не использовались ли танковые войска и военно-воздушные силы столь же неадекватно? Не должны были и они тоже выполнять чрезмерно трудные задачи? На эти вопросы следует ответить утвердительно. Однако здесь причины заключались не в недооценке! Что касается танковых войск, их перенапряжение и неадекватное введение в бой оказались следствием недооценки значения пехотных дивизий. Они должны были выступать в роли «пожарной команды» на фронтах, где складывалась тяжелая обстановка. Вследствие «стратегии запрета на отступление» их боевая сила не могла больше вводиться в бой на основе целесообразности, хотя Верховное командование пыталось поддерживать эти войска на высоком качественном уровне в том, что касается личного состава, вооружения и техники. Причина перенапряжения военно-воздушных сил лежала также в ошибочных решениях в процессе их строительства и развития.

Каждый читатель-фронтовик может сделать эти выводы из своего боевого опыта.

В двадцати приведенных в книге описаниях сражений и боев с обобщением опыта и знаний отражены стойкость и мужество пехотных и егерских дивизий на Восточноевропейском театре военных действий. При этом показано, как высшее командование в условиях, когда ему нужно было решать сложные проблемы, в каждом случае могло полагаться на подчиненные ему войска при выполнении трудных задач. Мне хорошо известно, что опыт и знания Второй мировой войны во многом устарели из-за технического прогресса. Однако они по-прежнему могут вызывать интерес. Я считаю вполне возможным, что даже сегодня хорошо продуманная импровизация с использованием высокого искусства командования, присущего прошлой стадии развития вооруженных сил, до определенной степени может нивелировать преимущества технического превосходства. «Только лишь потому, что настоящее основывается на опыте прошлого, у этого настоящего есть гарантированное будущее» (барон фон Штайн).

В середине апреля 1941 г. после двадцатилетней службы в Генеральном штабе, имея универсальную подготовку, я сменил род деятельности и отправился в войсковую командировку, приняв в звании генерал-майора командование 97-й легкой дивизией в Бад-Тёльце (в Южной Баварии. – Ред.). Наступил долгожданный момент – я стал командиром общевойскового соединения, пехотной дивизии! Сознавая большую ответственность за выполнение трудной задачи, я энергично приступил к ее выполнению. Естественно, я не подозревал, какие трудные времена ждали меня впереди, в войне в России. Если совсем не принимать во внимание огромную физическую нагрузку, которую такой командир испытывал в этой войне, никто не может измерить нагрузку на душевные силы и совесть командира, если он не пережил этого. Ее нельзя увидеть и обработать статистически – ежедневный износ нервов, неслыханное напряжение из-за непомерной ответственности, которая возрастает по мере повышения воинского звания.

В Бад-Тёльце штаб находился в центре расположения дивизии. Штаб был превосходно организован. Начальником оперативного отдела штаба был майор Белитц, мой первый советник. Любимец всей дивизии, он был предупредительным и любезным ко мне, так что я в равной мере испытывал чувство доверия к нему. Я не разочаровался в нем: он был превосходным работником, на которого можно было положиться в штабной работе, и всегда думал о благополучии войск. Однако и ко всем другим сотрудникам моего штаба я всегда испытываю благодарность за их безупречную и бесперебойную работу.

97-я легкая пехотная дивизия состояла из 204-го и 207-го егерских полков, 81-го артиллерийского полка с семью батареями 105-мм легких гаубиц на конной тяге и двух моторизованных батарей 150-мм тяжелых полевых гаубиц 97-го разведывательного отряда на велосипедах, 97-го саперного батальона, 97-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона с 37-мм противотанковыми орудиями, 97-го отряда связи, 97-го полевого резервного батальона, а также санитарной, ветеринарной служб и службы снабжения. Штурмовые орудия и противотанковые орудия на самоходных лафетах отсутствовали. Комплектование егерских частей происходило в основном за счет уроженцев Верхней Баварии, которые уже служили в горнопехотных полках, – настоящие, выносливые и надежные баварские горцы. Один егерский батальон пополнялся выходцами из Северной Германии, в основном Гамбурга. Они быстро адаптировались и были такими же подвижными и выносливыми, как их баварские товарищи, с которыми они превосходно находили общий язык. Артиллерийский дивизион состоял из баварцев и бранденбуржцев – превосходное сочетание. Все другие подразделения комплектовались за счет баварцев. Эта дивизия считалась баварской, ее эмблемой были петушиные перья. (Легкая пехотная (нем. Leicht-Infanterie-Division) предназначалась для действий в труднопроходимой местности (леса, болота и т. п.) и поэтому имела меньшую численность (действующих полков всего два), облегченное вооружение и тыл. Представляла собой равнинный аналог горной дивизии. Летом 1942 года шесть легких пехотных дивизий были переименованы в «егерские». Войсковой цвет (цветные детали униформы – окантовка погон, головных уборов, петлицы и т. п.) егерей отличался от остальной пехоты и был таким же, как у горных егерей, – светло-зелёным. – Пер.)

В моем распоряжении было мало времени (восемь недель), чтобы завоевать доверие дивизии и взять в свои руки ее подготовку и командование. Обстоятельства сложились для меня благоприятно, так как в большинстве случаев речь шла о подготовленных солдатах, уже обстрелянных. Кроме того, победы и успехи на прежних театрах военных действий подняли дух офицеров и рядовых. Каждый из них делал все от него зависящее.