Немцы Армавира (СИ) - Страница 5

Изучение историографии проблемы привело нас к выводу, что армавирская немецкая община, кроме работ авторов этой монографии, не удостаивалась до настоящего времени должного внимания учёных. В качестве исключения можно лишь указать на небольшой очерк в книге В.Б. Виноградова "Средняя Кубань: земляки и соседи", изданной в Армавире в 1995 г. Но и здесь раздел о немцах досоветского Армавира был подготовлен в соавторстве с С.Н. Ктиторовым.

Скудность историографической базы вполне объяснима. Исследование истории немцев, проживавших в иноэтничной среде городов и крупных селений (то есть, вне колонистского быта), сопряжено с целым рядом трудностей, главным образом, источникового характера. Вообще, формирование городских общин российских немцев на Кубани и в Причерноморье (например, в Екатеринодаре, Новороссийске, Ейске, Майкопе и др.) до сих пор не привлекало внимания историков в такой же степени как, например, возникновение и развитие колоний в этом регионе, притом, что данная тема представляется весьма значимой, по крайней мере, по нескольким причинам. Во-первых, количество немецких переселенцев в городах нередко превышало число жителей в отдельных колониях Северо-Западного Кавказа; во-вторых, в данном случае мы имеем дело с внушительным числом немцев, которые сознательно шли на переселение в инокультурное и иноэтничное окружение и зачастую фактически порывали с колониями; в-третьих, первоначально именно в городах и крупных селениях российские немцы вынуждены были учиться вырабатывать механизмы и способы сохранения своей этнокультурной самобытности, что станет едва ли не главным их ответом на вызовы истории в ХХ в.; в-четвертых, следует признать, что наиболее заметную роль в местной социально-экономической, культурной и общественно-политической жизни играли как раз те немцы, которые проживали не в колониях, а в полиэтничной и поликультурной среде крупных городов и селений региона (в этой связи достаточно упомянуть представителей таких фамилий, как Штейнгель, Дицман, Ливен, Роккель, Розенберг, Вильде и некоторых других) и, в-пятых, господствующей формой бытия современных российских немцев является дисперсное расселение, что делает особенно актуальным исследование истории городских немецких локусов, в том числе и Армавира.

Таким образом, наряду с основной целью нашей работы, которой является как можно более многоплановое исследование истории российских немцев в Армавире, стало также и стремление нанести наш город на "историографическую карту" немцев России.

В методологическом плане для нас наиболее полезными оказались методы и исследовательские приёмы новой локальной истории: метод "истории снизу", демографический и локальный анализ, социокультурный анализ, коллективная биография локальной общности и исследование её субстратной среды. Необходимо сказать, что нашей работе не чужды также и приёмы микроисторического подхода. Интересные результаты были получены нами также при использовании статистического (при обработке большого массива однотипной информации из метрических книг армавирской лютеранской церкви; материалов архива ЗАГСа г. Армавира; списков местных торговцев и промышленников) и картографического (при изучении подворных ведомостей немецких домовладений Армавира и определении границ немецкого ареала в городе) материалов.

Особое место в нашем методологическом инструментарии занимает метод исторических экскурсий. В региональной историографии указанный подход привлек внимание исследователей лишь в новейшее время, получив освещение в работах краснодарского историка В.В. Бондаря и одного из авторов настоящей монографии.

Применение метода исторических экскурсий позволило получить более точное и наглядное представление о специфике того района, в котором проживало подавляющее большинство армавирских немцев, определить особенности его топографии, планировки и застройки, уровень благоустройства. Нами на местности было выявлено большинство сохранившихся домов, хозяевами которых когда-то являлись те люди, о которых пойдет речь в данной книге. Применительно к исследуемой проблематике экскурсионный метод дал возможность непосредственно прикоснуться к той материальной среде, в которой проживали, и которую формировали немцы Армавира.

В заключении мы хотели бы поблагодарить тех, без кого эта книга никогда не смогла бы появиться на свет такой, какой она у нас получилась. Мы хотели бы высказать искренние слова признательности Александру Филипповичу Баумунку, Виктору Фёдоровичу Бруну, Сергею Юрьевичу Яковлеву, Елене Александровне Рондалевой, Ирине Владимировне Бамбуриной, Татьяне Николаевне Плохотнюк, Надежде Сергеевне Мошейко, Вальдемару Безе, Людмиле Павловне Ляшинской, Людмиле Анатольевне Ситнянской, Зинаиде Ивановне Чепурной, Сергею Владимировичу Самовтору, Александру Владимировичу Бабичу, Алексею Олеговичу Андрееву, Александру Михайловичу Галичу, Светлане Анатольевне Зайцевой, Ольге Николаевне Мельниковой, Наталье Ивановне Гульченко, Роману Валерьевичу Засухину, Евгению Михайловичу Иванову и Борису Николаевичу Берендюкову.

ГЛАВА 1. НЕМЦЫ У ИСТОКОВ АРМАВИРА

Армавир был основан в качестве аула черкесо-гаев (черкесских армян) в тот период, когда Россия приступила к вооруженному этапу покорения закубанских земель, перешедших под юрисдикцию империи по условиям Адрианопольского мирного договора, заключенного с Турцией 2 сентября 1829 г. В этих условиях проживавшие к югу от реки Кубани многочисленные племена адыгов и абазин оказались перед сложным выбором: бороться с оружием в руках за независимость, или же признать власть русского царя и попытаться найти свое достойное место среди многих народов огромной Российской державы. Мозаичное горское общество было расколото. Одни ожесточенно сражались за свою вольность и устоявшийся в веках образ жизни, немало было и тех, кто вполне осознанно переходил на сторону России.

Среди тех коренных обитателей Закубанья, кто имел стойкую пророссийскую ориентацию, заметно выделялись черкесо-гаи (черкесские, горские армяне), ставшие первопоселенцами Армавира. Данная субэтническая группа сформировалась в горных районах Кубани в период с XI по XVII в. на основе армянских переселенцев, по разным причинам прибывавших в Черкесию. Предками большинства черкесо-гаев, скорее всего, являлись выходцы из Крымского ханства.

Проведя в горах несколько сотен лет, армяне практически полностью утратили свой национальный облик. Они переняли у адыгов их язык, нравы, обычаи и основные элементы материальной культуры, однако сохранили свое этническое самосознание и приверженность к армянской апостольской церкви. В результате на Северо-Западном Кавказе возникла самобытная субэтническая группа черкесо-гаев. Черкесские армяне сосредоточили в своих руках почти всю торговлю Закубанского края и обрели целый ряд привилегий, сближавших их со статусом адыгских дворян уорков.

С конца XVIII в., вместе с утверждением среди адыгов в качестве господствующей религии ислама, отношения между горцами и черкесо-гаями ухудшаются. Крымские и турецкие эмиссары и проповедники разжигали ненависть к христианам, что привело к религиозным гонениям против черкесо-гаев. Растущее недовольство адыгов отчасти объяснялось эксплуатацией армянскими торговцами местного населения, нередко попадавшего в кабальную зависимость от купцов. В этот же период южные рубежи Российского государства продвигаются вплоть до Кубани. Это важное обстоятельство не прошло незамеченным для армян. Свои торговые связи они постепенно переориентируют с Османской империи и Крымского ханства на Россию. Уже с 1780-х гг. черкесо-гаи ходатайствуют о разрешении им переселиться в пределы империи. С этого же времени армяне поодиночке и отдельными семьями начинают переходить на российскую сторону реки Кубань. Однако массовый характер процесс выхода черкесо-гаев из гор на равнину приобрел только в 1830-е гг.