Нелюди - Страница 3

— Представляешь, — рассказывала она Чарльзу, — когда я была еще девочкой, это место казалось мне хуже преисподней!.. Тоска, скукотища!.. Когда родители брали меня с собой в гости к дяде Горацию, это была самая настоящая пытка. Я только и ждала того момента, когда снова приеду в Ричмонд, встречусь с друзьями и вновь окунусь в водоворот бесконечных танцев, вечеринок и походов по кинотеатрам. Но теперь я взрослый человек и не могу даже представить себе, как можно было жить в таком бешеном ритме. Невероятно, как я могла не замечать тогда всей этой умиротворяющей прелести.

— А молодежь никогда не стремится к умиротворению, — сказал Чарльз, и глаза его заблестели. — У юных — вечный жар в крови. Им нужны острые ощущения, постоянное возбуждение и дикий необузданный секс.

— Нет, я вовсе не хочу сказать, что уже совершенно отошла от всего этого, — попыталась оправдаться Анита. — Время от времени и мне хочется чего-то необычного и интересного. А тебе?… — Она с ожиданием и надеждой кокетливо посмотрела на мужа.

— Если бы Бренда сделала этот коктейль немного покрепче, то единственное, чего бы мне сейчас захотелось, так это хорошенько вздремнуть.

С этими словами Чарльз покончил с остатками мятного напитка, который и в самом деле оказался на этот раз довольно водянистым. Он поставил стакан на стол и сладко потянулся. И в это время послышался скрип шин старого пикапа. Это возвращались с обеда Джордж Стоун и его маленькая дочка Джейни.

— Сегодня они прибыли на целый час раньше, — заметила Анита, взглянув на свои часы. — Интересно, почему?

— Мы с тобой такие приятные люди, что все так и рвутся к нам на работу, — улыбнулся Чарльз. — И не могут прожить без нас ни минуты.

— Скорее всего, они рвались подальше от своей ворчливой Сары, — засмеялась Анита. — Наверное, она уже успела порядком допечь их за сегодняшний день.

Супруги приветливо помахали Джорджу и Джейни, когда те вышли из машины и направились к ним. Джордж Стоун имел вид человека, смертельно уставшего от жизни и окончательно разочаровавшегося во всех ее прелестях. Это был высокий костлявый мужчина средних лет с великолепной рыжей шевелюрой, носил всегда старые истрепанные башмаки, клетчатую рубашку, а поверх нее — грубый синий комбинезон. В свое время он начинал фермером, потом решил стать шахтером, но вскоре шахты закрыли, как невыгодное предприятие. И тогда Джордж начал подрабатывать в поместье Карсон в качестве управляющего и при этом не считал нужным сообщать о своих доходах налоговой инспекции.

Этим летом, как только закончились занятия в школе, Джейни стала по крайней мере дважды в неделю ездить в поместье вместе с отцом и, помогая Уолшам по хозяйству, начала зарабатывать свои собственные деньги. Ей уже исполнилось двенадцать лет, и она очень походила на своего отца — была такая же рыжеволосая и веснушчатая, и даже одевалась в точности как отец — в такую же клетчатую рубашку и комбинезон из грубой синей ткани. Только лицо ее всегда светилось радостью, и она была полна энергии и жизненных сил, которые давным-давно уже покинули тело и душу ее несчастного забитого родителя.

Джордж снял заляпанную машинным маслом красную теннисную кепку и, неловко теребя ее в руках, ссутулившись, поплелся вверх на веранду по широкой каменной лестнице. Через минуту он в самом жалком виде предстал перед своими работодателями. Джейни же повела себя значительно проще: ловко перепрыгивая через две ступеньки сразу, она широко улыбнулась и прокричала:

— Привет, доктор Чак! Привет, доктор Анита!

При этом девочка даже не обратила внимания на укоризненный взгляд отца, который всем свои видом пытался дать ей понять, что нельзя вести себя так развязано с настоящими «господами».

— Садитесь, пожалуйста. Устраивайтесь поудобнее, — сказал Чарльз, стараясь быть с Джорджем как можно дружелюбнее. — Мы сегодня успели уже переделать уйму дел, так что ближе к вечеру, наверное, поедем кататься.

— Хорошо, — сдержанно ответил Джордж и снова искоса посмотрел на дочь. — Я уже говорил Джейни, что первое, что она должна сейчас сделать — это пойти в конюшню и как следует почистить Пулю и Молнию.

— Я уже бегу! — радостно закричала девочка, счастливая оттого, что ей доверили самостоятельно почистить лошадей.

— И поторапливайся! Ты помнишь, где лежат щетки?… Только не вздумай там дурачиться или играть с ними. Работай добросовестно. И помни: только когда у тебя руки начнут отваливаться от усталости — вот тогда работа сделана как надо. А потом можешь задать им корма.

— Правда? Ты мне разрешаешь? — Джейни не верила своим ушам.

— Да, — подтвердил Джордж. — И давай поживее…

Но он напрасно поторапливал дочь — последние его слова Джейни уже не слышала; она вовсю мчалась вниз по лестнице и, одолев одним прыжком три нижних ступеньки, бегом понеслась вокруг дома и вскоре скрылась за поворотом.

Чарльз и Анита весело рассмеялись. Но Джордж по-прежнему оставался серьезным и каким-то мрачным. Очевидно, он хотел рассказать что-то врачам, но не знал, с чего начать. Наконец он прокашлялся и заговорил:

— Если верить словам Сары, то моя теща сегодня вновь обрела дар речи. Утром, вернее, уже около полудня, она пробормотала что-то насчет змей, которые придут, чтобы погубить всех нас. Какая-то бессмыслица… Но Сара говорит, что старуха повторила эти слова три или даже четыре раза.

— А больше она ничего не говорила? — забеспокоился Чарльз.

— Нет. Только про змей… Что огромные змеи придут и погубят нас. — Джордж вздохнул и покачал головой, как бы извиняясь за то, что его теща находится в таком состоянии.

— Может быть, мне поехать к вам и попытаться ее разговорить? — предложил Чарльз.

— Я был бы вам крайне признателен, если, конечно, это вас не затруднит.

Они поехали к дому Стоунов в «лендровере» Чарльза. Путь длиною в три мили пролегал через поля и леса долины Карсон. Дорога была грязная и ухабистая, и машину сильно трясло на поворотах. Почти все в этом округе носило имя Карсонов — в честь первых владельцев здешних мест. С самых давних времен и до конца Гражданской войны Карсонам принадлежало тут буквально все: долина Карсон, поместье Карсон, ручей Карсон, церковь Христа-спасителя имения Карсон. Ближайший город с населением чуть более тысячи человек находился в восемнадцати милях от поместья и назывался, естественно, Карсонвилл. Усадьба, принадлежавшая сейчас Уолшам, составляла лишь малую часть некогда огромных фамильных владений плантаторов, чье хозяйство велось по классическим феодальным законам. После отмены рабства семья Карсонов окончательно разорилась, лишившись последних средств в тщетных попытках сохранить единство Конфедеративных Штатов, и впоследствии была вынуждена продать все свои земли одному из «саквояжников» [2], который незамедлительно раздробил владения на маленькие участки и сдал их в аренду всем желающим. В настоящее время долина Карсон пребывала почти в полном запустении, кое-где на пути встречались старые пепелища и полуразрушенные дома и амбары. Поля повсеместно заросли высокими сорняками — их никто не засеивал уже много лет. Те же, кто еще оставался здесь, подобно семье Стоунов, больше не занимались фермерским хозяйством, а старались найти себе хоть какую-нибудь работу на ближайших шахтах и заводах.

По дороге доктор Уолш предупредил Джорджа, что у Мэри Монохэн все-таки мало шансов на полное выздоровление. То, что она снова заговорила, было очень странным и с большой вероятностью могло закончиться только этими словами.

— И все же, — пояснил Чарльз, — самое время навестить ее именно сейчас, когда она захотела передать вам что-то по собственному желанию, без всякого принуждения. Возможно, что у нее наконец возникла потребность в общении. Конечно, я постараюсь сделать все, что в моих силах, но не хочу ничего заранее обещать и тем более обнадеживать ни вас, ни Сару.

— Я все понимаю, доктор Чак, — мрачно кивнул Джордж. — Что же касается моей жены, то она давно уже оставила всякие надежды насчет выздоровления своей матери, и даже сейчас она уговаривала меня не ехать, так как считает, что ваши хлопоты все равно окажутся бесполезными.