Нектар для сердца. Собрание учений Аджана Чаа - Страница 30

Я свободно говорю об этом, потому что у меня никогда не было семьи. Почему я не завёл семью, почему не стал домовладельцем? Вы только вдумайтесь в слово «домовладение»[55]. Тут речь идёт о «владении». Но кто здесь кем владеет? Если кто-то живёт в этом доме, ими мы тоже владеем? Или, может быть, они нами? На самом деле это замкнутый круг, который ограничивает всех. Мужчина живёт в своём замкнутом круге, женщина – в своём.

Это слово домовладение – довольно тяжёлое слово. Не какая-нибудь чепуха, а настоящее слово-убийца. Слово владеть — это просто символ страдания. Вы не можете никуда уйти – ваш замкнутый круг владеет вами.

А слово дом? По смыслу это «ограниченное, замкнутое пространство». Вы перец чили пробовали когда-нибудь? Так вот слово «дом» вызывает такую же реакцию – удушье и кашель. Слово домовладение развеивает это наваждение о семье; понимаешь, что это того не стоит. Благодаря этому слову я принял монашество, и мне никогда не приходила мысль вернуть обеты. Домовладение по-настоящему пугает меня. Ты в этом владении застреваешь и не можешь никуда уйти. У тебя появляются проблемы с детьми, с деньгами и куча других трудностей. И до самых последних своих дней тебе приходится с кем-то о чём-то спорить. А есть у тебя теперь выбор? Ты связан по рукам и ногам, и тебе никуда от этого не деться, как бы ты ни страдал. У тебя слёзы на глазах, и их становится только больше и больше. Лишь отказ от домовладения даёт тебе шанс, что эти слёзы прекратятся. Только это и ничто другое.

Подумайте над этим. Если вы сейчас не понимаете, о чём я говорю, возможно, вы поймёте позже. Некоторые из вас уже отчасти и сами знают, что я имею в виду. Другие уже отошли так далеко, что поводок натянулся. «Остаться или уйти?» В нашем монастыре где-то семьдесят или восемьдесят хижин. Когда почти все из них заняты, я всегда прошу кого-нибудь из старших монахов оставить пару хижин для тех, кто рассорится со своей «второй половинкой». И поверьте, обязательно через какое-то время приходит какая-нибудь женщина с чемоданом:

– Меня тошнит от обычной жизни, луанг по.

– Эй! Не говори такое просто так! Это, знаешь ли, очень серьёзные слова.

Чуть позже приходит её муж и сообщает, что и его от всего уже тошнит. Два-три дня они тут проводят, и их тошноту от обычной мирской жизни как рукой снимает.

Они говорят, что с них хватит, но на самом деле они занимаются банальным самообманом. Когда они выходят из хижины и сидят где-нибудь в полной тишине, в голову к ним начинают приходить мысли типа: «Когда же уже придёт жена и попросит меня вернуться домой?» Они не понимают, что на самом деле происходит. В чём заключатся эта их «усталость от мирской жизни»? Только их расстроит что-то, как они сразу бегут в монастырь. Дома им всё кажется каким-то не таким: муж не такой, жена не такая. Но после трёх дней размышлений, здесь, в покое монастыря, они приходят к выводам: «Хм, в конце концов, жена правду сказала, это я, дурень, опять делов наворотил!» или «А муженёк-то был прав, и чего я так психанула?» Тут они как бы меняются местами. Вот так это и работает; вот поэтому я никогда не принимал мирскую жизнь всерьёз. Я прекрасно вижу все её кривые дорожки и потому выбрал жизнь монаха.

Пусть это будет ваше домашнее задание. Живёте ли вы в деревне и работаете в поле, или трудитесь в городе, поразмышляйте над тем, что я сказал. Спросите себя: «Для чего я был рождён? Что я возьму с собой, покидая этот мир в момент смерти?» Спрашивайте себя снова и снова. Если будете так делать, то на вас снизойдёт мудрость. Если не будете – так и останетесь в неведении. Если даже не понимаете сейчас, ничего страшного, может быть, поймёте позже. «Ах вот что имел в виду луанг по! Раньше я никак не мог понять».

Я думаю, на сегодня этого достаточно. Если я буду слишком много говорить, это старое тело устанет.

Камогха (kāmogha)… поток ощущений – погружение в визуальные формы, звуки, запахи, вкусы, тактильные ощущения. Мы погружены в них, поскольку наше внимание всегда направлено вовне и никогда – вовнутрь. Люди не видят сами себя, они всё своё внимание направляют на других. Они видят всех остальных, но не себя. Видеть себя на самом деле не так уж трудно, просто люди даже и не пытаются.

Когда, например, вы смотрите на какую-нибудь красавицу, что вы чувствуете? Просто взгляните на то, что происходит у вас в уме. Что происходит, когда вы смотрите на красивую женщину? Стоит вам только увидеть красивое лицо, вы уже представляете всё остальное. Вы отдаёте себе в этом отчёт? Глаза увидели лишь фрагмент, а в уме сразу проявилось всё остальное. Почему это происходит так стремительно?

Просто вас унесло потоком. Вас затянуло в процессы мышления и фантазирования. Это как рабство: кто-то другой получает над вами контроль. Они отдают команду «сидеть», и вам придётся сесть; они приказывают идти, и вы идёте. Вы не можете не подчиниться, потому что вы у них в рабстве. Попасть в рабство к ощущениям – это то же самое. Как бы вы ни старались, вам из такого рабства не вырваться. И если вы ждёте, что кто-нибудь другой сделает это за вас, то вас ждёт ещё больше проблем. Это можете сделать только вы сами.

Именно поэтому Будда, указавший нам выводящую за пределы страдания Дхамму, возложил ответственность за её практику на наши собственные плечи. Возьмите, например, ниббану. Сам Будда был полностью просветлённым, почему же он не предоставил нам детальное описание ниббаны? Почему он вместо этого предложил нам выполнять практику и самим всё узнать? Некоторые люди испытывают из-за этого реальный дискомфорт. «Если бы Будда действительно знал это, – говорят они, – он бы рассказал нам. Зачем ему утаивать от нас что-то?»

Но такая логика ошибочна. Таким путём нам истину не обнаружить. Для того, чтобы её увидеть, нам надо практиковать, тренироваться. Будда лишь показал метод развития мудрости, вот и всё. Он добавил, что претворить это учение в жизнь – наша собственная задача. Любой, кто будет выполнять практику, достигнет цели.

Однако тот путь, который указал Будда, конфликтует с нашими привычными склонностями. Умеренность, сдержанность – эти принципы ведь не вызывают у нас особого энтузиазма. Поэтому мы говорим: «Покажи нам вход в нибанну, чтобы каждый, кто не любит особо напрягаться, смог бы тоже туда попасть». Так же обстоит и дело с мудростью. Будда не может показать вам мудрость; это не что-то, что можно передать, как соль за столом. Будда может лишь указать метод развития мудрости, но то, насколько вы её разовьёте, зависит от ваших личных качеств. Поскольку заслуги и накопленная добродетель всех людей естественным образом отличаются, реализация Дхаммы иногда происходит медленнее, а иногда быстрее. Будда и его ученики тоже были вынуждены самостоятельно выполнять практику, полагаясь, правда, при этом на учителей, которые учили их соответствующим техникам.

Мы можем слушать учения Дхаммы с целью наконец развеять все сомнения, но этого сделать не удастся, если мы будем лишь слушать. Нам не преодолеть сомнения, если мы ограничимся изучением и размышлением. Само по себе слушание учений не ведёт к реализации. Конечно, слушать учения очень полезно. Во времена Будды бывали даже случаи, когда люди постигали Дхамму и добивались наивысшего достижения – состояния араханта – во время слушания учений Дхаммы. Но развитие этих людей к тому моменту уже было довольно высоким; они уже обладали достаточным пониманием. Это можно сравнить с футбольным мячом. Если мяч сильно накачать, он увеличивается в размерах. Тогда воздух в мяче, находясь под большим давлением, стремится вырваться наружу, но этого не происходит, потому что ниппель закрыт. Но проткните мяч иглой, и воздух с шумом вырвется наружу.

Ум тех учеников, кто достиг просветления во время слушания учения, похож на футбольный мяч. В нём уже было «большое давление». Он не мог освободиться из-за того, что маленькая «заплатка» закрывала истину. Как только они услышали слова Дхаммы и эти слова «ковырнули» в правильном месте, тут же возникла мудрость. Они мгновенно всё поняли, увидели всё как есть и реализовали Дхамму. Вот так это было. Всё оказалось очень просто. Ум сам встал на своё место. Изменилось воззрение, перевернулось с ног на голову. Можно сказать, они долго к этому шли, а можно сказать, всё случилось мгновенно.