Нектар для сердца. Собрание учений Аджана Чаа - Страница 21

Не будьте рассеянными, сохраняйте внимание. Будьте бдительны. Пока вы заняты сбором подаяний, у вас могут возникнуть различные ощущения, и все они представляют собой Дхамму. Вы также можете наблюдать Дхамму, когда вернётесь в монастырь и приступите к собранной трапезе. Если будете непрерывно прилагать усилия, все эти процессы станут объектами созерцания. Тогда возникнет мудрость, и вы увидите Дхамму. Это называется Дхамма-вичая (dhamma-vicaya) – размышление о Дхамме. Это один из факторов, способствующих просветлению[37]. Если мы будем поддерживать памятование, то нам не грозит рассеянность и мы всегда будем размышлять о Дхамме.

Если мы достигнем этого уровня, то будем одинаково практиковать и ночью, и днём; практика будет продолжаться вне зависимости от времени суток. Ничто не сможет её испортить, а если даже что-то и сможет, мы тут же это заметим. Когда наша практика войдёт в состояние потока, Дхамма-вичая – исследование Дхаммы – будет происходить в нашем уме автоматически. Ум больше не будет устремляться к объектам восприятия: «Отправлюсь-ка я туда-то, или лучше вот туда… а вообще, самое интересное место такое-то». Такой подход свойственен обычным людям. Будете использовать его – и ваша практика очень быстро сойдёт на нет.

Непрерывно поддерживайте бдительность. Всё время учитесь. Даже наблюдение за деревом или животным может быть хорошей возможностью узнать что-то новое. Пропускайте всё через себя. Наблюдайте за тем, что происходит в вашем сердце. Если какое-либо ощущение сильно отзывается в вашем сердце, обратите на это пристальное внимание.

Видели ли вы когда-нибудь печь для обжига кирпичей? Огонь разжигают примерно в полуметре перед ней. Если печь сделана правильно, то весь жар от огня попадает внутрь неё, и процесс сушки происходит очень быстро. Именно так мы, практикующие Дхамму, должны воспринимать феномены. Все наши ощущения должны направляться внутрь нас и там превращаться в верное воззрение. Смотрим ли мы на форму, слышим ли звук, чувствуем запах или вкус – ум всё увлекает внутрь себя, и тогда ощущения приводят к возникновению мудрости.

Эту практику выполнять непросто. Есть много такого, что нам ещё не известно. Например, такие учения, как «познай тело, а затем познай его внутреннюю сущность» или «познай ум, а затем познай его внутреннюю сущность». Если мы подобные практики ещё не выполняли, то это может сбить нас с толку. Виная – именно такая практика. В прошлом я был учителем [38]. Но лишь «младшим учителем», не старшим. Почему я говорю «младшим»? Потому что в то время я ещё не практиковал. Я учил винае, но сам её не практиковал. Такого человека я называю «младший учитель», то есть менее важный. «Менее важный» означает, что такой учитель, каким я был, некомпетентен в практике. По большей части моя практика была весьма далекой от совершенства – такой, будто бы я вовсе не изучал винаю.

Однако мне всё же хотелось бы заметить, что с точки зрения практики винаю в совершенстве знать просто невозможно, поскольку какие-то действия, знаем мы об этом или нет, могут оказаться нарушениями. Это сбивает с толку. Но в учениях при этом подчёркивается, что, если мы пока ещё не понимаем какое-либо дисциплинарное правило или наставление, нам следует с уважением и рвением заняться их изучением. Если мы чего-то не понимаем, то обязаны приложить усилия, чтобы это изучить. Если же мы ничего для этого не делаем, то это уже само по себе является нарушением.

Бывает так, что вы чего-то не знаете точно. Допустим, вы встретили женщину, но, не зная точно, женщина она или мужчина, вы до неё дотронулись[39]. Вы точно не уверены, женщина это или мужчина, но тем не менее вы всё-таки решили дотронуться, и это всё равно считается неправильным поступком. Я пытался разобраться, почему это неправильно, и пришёл к выводу, что с точки зрения практики медитирующему всегда следует поддерживать памятование; он должен быть бдительным. Разговаривая с кем-то, дотрагиваясь до кого-то или просто беря какие-либо предметы, нам следует сначала всё тщательно проанализировать. Что же делает вышеописанное действие неправильным? То, что в этот момент практикующий забыл о памятовании, или оно было недостаточно стабильным, или он отнёсся к ситуации слишком легкомысленно.

Представьте себе другую ситуацию. Предположим, что сейчас одиннадцать утра, но у нас нет часов, и, поскольку на небе облака, по солнцу время мы тоже определить не можем. Допустим, что нам кажется, что сейчас около полудня. Нам кажется, что сейчас уже полдень, но тем не менее мы собираемся что-нибудь съесть. Мы принимаемся за еду, но тут вдруг небо проясняется, и по положению солнца становится ясно, что сейчас ещё чуть больше одиннадцати. Но, несмотря на это, подобный поступок будет считаться нарушением [40]. И я иногда думал: «Ведь нет же ещё полудня, в чём здесь нарушение?»

Нарушением эта ситуация считается из-за того, что в ней практикующие проявляют небрежность и беззаботность; они недостаточно рассудительны и забывают о сдержанности. Если мы в чём-то сомневаемся и действуем, не разрешив сомнения, то это дукката (dukkaṭa)[41] – действие, сопровождаемое неуверенностью. Несмотря на то, что фактически полдень ещё не настал, мы допускали обратное. Правило «принимать пищу лишь в определённое время» не было нарушено, но нарушение тем не менее было: мы были неосмотрительны и беспечны. Если бы после полудня нам вдруг показалось, что ещё утро, и мы бы поели, то это было бы более серьёзное нарушение – нарушение из раздела пачиттья (pācittiya). Если мы совершаем что-то, находясь в сомнении, то вне зависимости от того, является ли это действие фактически неправильным или нет, это всё равно считается нарушением. Если действие не является неправильным, то нарушение считается менее тяжким; если оно неправильное, нарушение считается более тяжким. Тонкости винаи иногда приводят в замешательство!

Однажды я решил проведать Аджана Мана. В те времена я ещё только начинал серьёзно практиковать. Я тогда закончил изучать «Пуббасиккху» (Pubbasikkhā)[42] и хорошо знал этот текст. Затем я перешёл к трактату «Висуддхимагга» (Visuddhimagga), где автор комментирует тексты «Шиланидесы» (Sīlanidesa, «Книга обетов»), «Самадхинидесы» (Samādhinidesa, «Книга тренировки ума») и «Панньянидесы» (Paññanidesa, «Книга мудрости»). Мне тогда казалось, что моя голова вот-вот взорвётся! Прочитав эти книги, я пришёл к выводу, что ни один человек не способен выполнять такую практику. Но потом мне пришло в голову, что Будда не стал бы учить тому, что никто не смог бы практиковать. Он бы не стал утверждать это и не стал бы этому учить, поскольку это было бы бесполезным и для него, и для других. «Шиланидеса» крайне педантична, «Самадхинидеса» и того более, а про «Панньянидесу» и говорить страшно! Я сказал сам себе: «Дальше мне не продвинуться. Я не вижу никакого пути впереди». Я окончательно зашёл в тупик.

На этом этапе мне приходилось выполнять практику буквально через силу. Я застрял. Но тут мне представился случай встретиться с досточтимым Аджаном Маном, и я задал ему вопрос о том, что меня беспокоило:

– Досточтимый Аджан, что же мне делать? Я только начал практиковать и не знаю, как делать это правильно. У меня множество сомнений, и я не могу найти никакой прочной основы для своей практики.

– А в чём, собственно, проблема? – спросил он.

– В ходе практики я изучил трактат «Висуддхимагга», но мне кажется, что правилам, изложенным в нём, просто невозможно следовать. Положения текстов «Шиланидесы», «Самадхинидесы» и «Панньянидесы» кажутся абсолютно невыполнимыми с точки зрения практики. Я не думаю, что в мире есть хоть кто-нибудь, кто в состоянии им следовать, настолько они сложные и жёсткие. Запомнить каждое отдельное правило из этих текстов – невыполнимая задача. Я не смогу этого сделать.