Некому заступиться (СИ) - Страница 2

- Фонтан. Ротонду. Колоннаду. Какое-то черное пятно на снегу. Похоже, это - дохлая ворона...

- Довольно! - Грин ударил кулаком по столу, так что юноша счел, что его последняя реплика явно была лишней. - Запомните, Ховард - вся, вся эта красота - создана на деньги и по поручению нашего благодетеля - добрейшего и щедрейшего графа Найджелса.

- Интересно, а мебель из чистого серебра в вашем кабинете - тоже? И что насчет вашего перстня с огромным бриллиантом? - эти свои мысли Уолтер озвучить не решился.

- Именно этому достойнейшему человеку наша Академия обязана своим величием и процветанием, - продолжал ректор. - Без него она просто не смогла бы существовать в своем нынешнем виде.

- А вот тут вы, пожалуй правы, - Уолтер молчал, продолжая при этом вести ожесточенную мысленную дуэль с Грином. - Стараниями этого мерзавца из Академии были уволены десятки умнейших профессоров. Некоторые из них отправились из аудиторий прямиком на каторгу, а то и на плаху. А уж сколько великих книг по велению цензора изъяли из нашей библиотеки... Не сосчитать. Без "добрейшего-щедрейшего-достойнейшего" наша Академия и впрямь выглядела бы совсем по-другому.

- Лично вы - должны быть по гроб жизни благодарны Его сиятельству. Клевета на графа является покушением на само наше государство, на его традиции и духовные основы. И я не потерплю, чтобы гнусные наветы и крамола распространялись в стенах нашей древней Академии. Любой, кто занимается подобной мерзостью, любой, кто знает клеветников, но молчит о них - будет сурово наказан. Вы меня поняли, Ховард?

- Да, сэр, - бесцветным голосом ответил студент.

- Свободны!

Лишь затворив за собой дверь кабинета и отойдя от нее на добрую сотню шагов по коридорам, Уолтер позволил себе облегченно вздохнуть. Пронесло! Причем он почти не соврал ректору. Прокламацию написал Николас Крейн, автора карикатуры юноша действительно не знал (хотя, конечно, догадывался, кто это мог быть). Самое главное, что до Грина не дошла еще одна новость, которая бы очень сильно ему не понравилась. На одной из недавних студенческих пирушек юноша зачитал сатирическое стихотворение собственного сочинения. В нем тоже крепко досталось главному цензору, хотя еще сильнее Уолтер прошелся по очередной фаворитке графа Найджелса - баронессе Маргарите Вогстерской. Она широко прославилась своей показной религиозностью, сочетающейся с крайне вздорным и истеричным нравом а также со страстной любовью к безумно дорогим нарядам, украшениям и прочей расточительной роскоши. По слухам, именно для "шлюхи из Вогстера", как ее прозвали в народе, цензор возводил новый великолепный дворец в столичном районе Рукс. Ради грандиозного строительства у полусотни тамошних домовладельцев изъяли и снесли жилье.

Еще через несколько мгновений юноша почувствовал как его лицо само собой расплывается в счастливой улыбке. Он не сдал друзей и знал, что они, в случае чего, тоже не сдадут его. Но главное - в кармане у него лежало письмо от нее.

Их встреча произошла случайно - на большом балу в столичной ратуше. Уолтер был беден, поэтому ему пришлось надеть фрак с чужого плеча. В тот вечер юноша поймал на себе немало презрительных взглядов. Наверняка представители высшего света проклинали обычай приглашать на бал лучших студентов Академии. Традиция зародилась еще во времена, когда Данкирк был не столицей Самиларда, а вольным купеческим городом. По какому-то недоразумению впоследствии этот обычай не упразднили.

Их танец длился всего несколько минут - но Уолтер запомнил все ее черты. Он помнил озорные искорки в ее зеленых глазах и аромат ее густых каштановых волос. Помнил робкое прикосновение ее руки и звук ее голоса. После бала юноша вышел в морозную столичную ночь окрыленный, уже не обращая внимания на косые взгляды окружающих.

Однако затем потянулись по-настоящему страшные дни - бесконечные письма, постоянные визиты в почтовое отделение в угасающей надежде, что ответ все-таки пришел. Несколько раз студент писал свои послания в стихах. Дважды он на последние деньги покупал цветы в оранжерее и отправлял их в посылке, надеясь, что по пути они не успеют завянуть - все было тщетно. Друзья, искренне желая Уолтеру добра, в один голос убеждали его бросить "бесполезную затею". "Лин - не единственная девушка в мире, найдешь кого-то еще", - говорил Нолти. "Не стоит так вбивать ее себе в голову, лучше оглянись вокруг", - вторил ему Крейн. Юноша понимал, что его товарищи руководствуются благими намерениями, но все равно злился на них.

Уолтер стал учиться намного хуже, слушал лекции невнимательно, сразу забывал все, прочитанное в книгах. Веселые пирушки и другие студенческие забавы уже не приносили ему радости. Он изо всех сил старался этого не показывать, но окружающие видели, что его веселость - напускная. Юноша почти потерял сон и аппетит. Казалось, что и окружающий мир вторил приступам этой черной меланхолии - в конце зимы на Данкирк традиционно обрушивались самые жестокие метели. Долгими бессонными ночами ветер зловеще завывал в трубах, проникал в щели оконных рам, а на улице -

закидывал колючие снежинки за воротник. И с каждым днем все мрачнее становились лица горожан - но погода здесь была далеко не главной причиной.

И вот, когда Уолтер уже окончательно впал в отчаяние, ответ, наконец, пришел. Оказывается, Лин тоже помнила тот бал. Девушка писала, что долгое время боялась ответить студенту - причиной тому был грозный нрав ее дяди. Но теперь она была даже готова встретиться - через три дня в Приморском парке. Юноша множество раз перечитал это письмо, он постоянно носил его в кармане и то и дело воспроизводил строки из послания в своей памяти. Томительное ожидание, чувство тоски и безысходности - все было не напрасно. Уолтер ощущал себя героем романтической поэмы, которому наконец-то воздалось за все страдания. Осталось только дождаться... Три дня.... Всего три дня... Юноша приложил руку к карману, в котором лежало бесценное письмо - и это придало ему новых сил. Лин словно стала еще немного ближе.

***

Таверна "Зеленое яблоко" в Часовом переулке пользовалась большой популярностью как среди студентов Академии, так и среди окрестных лавочников и мастеровых. Этому способствовали уют заведения и неплохое сочетание цен и качества. Хозяин, Барни Стивенс, имел репутацию честного человека, не обсчитывающего клиентов и не подливающего воду в пиво и другие напитки.

Уолтер вошел в главный зал трактира. Джон и Ник где-то задерживались. Юноша присел на табурет у стойки и заказал пинту яблочного сидра. На улице по-прежнему стояла непроглядная мгла и свистел ветер. Он ломился в оконные стекла, пытался полностью залепить их снегом, однако холод и тьма снаружи больше не вызывали у студента тягостных чувств. Напротив, из-за них таверна казалась еще уютнее. Ярко горели факелы, в очаге трещали поленья, над ними аппетитно шкварчал свиной окорок, пожилой хозяин сам помогал разливать напитки по массивным деревянным кружкам, супруга трактирщика - Мэри - статная, седовласая, еще сохранившая остатки былой красоты, как обычно, что-то вязала - спицы так и порхали в ее руках. Слышался нестройный хор голосов. Время от времени кто-то затягивал нехитрые застольные песни. Уолтер видел множество знакомых лиц - некоторым людям юноша пожал руки, других - поприветствовал вежливым кивком.