Некого больше убивать (СИ) - Страница 9

Однажды Марчик вызвал Гарри.

— У меня к тебе просьба. Ко мне на каникулы приезжает внучка. Сам ее пригласил, а теперь вижу, здесь для нее не лучшее место. В общем, без твоей помощи и мне и ей будет трудновато. Понимаешь, она воспитана в религиозной семье. Можешь себе представить, как она все это воспримет…

К приезду внучки тщательно готовились. Первым делом переселили в отель Мелинду, чем та была страшно раздосадована, отменили все вечеринки. Гарри нашел в даун-тауне Лос-Анджелеса симпатичную ортодоксальную синагогу, нашел кошерный ресторан, из которого на виллу Джозефа должны были три раза в день завозить пищу…

И поначалу все шло, как и ожидалось. Из самолета вышла милая, темноволосая, сероглазая девушка, несмотря на лето — в длинном платье с рукавами, в коричневых чулках. В глазах Джозефа стояли слезы умиления, которые быстро высохли, когда его внучка Рэйчел уже в лимузине попросила Гарри пересесть на кресло к деду, а сама села напротив.

— Я не знаю, что с этим делать! — панически шепнул он Гарри. — Ты же понимаешь, мы сейчас приедем домой, а она на двери мезузу не найдет…

Гарри быстро представил эту картину, дополнил ее зрелищем развешенных по стенам полотен «ню», гуляющих у бассейна натуральных блядей и расхохотался.

— Перестань смеяться! — злобно процедил Джозеф.

И Гарри уже совсем не мог остановиться.

— Поделитесь, что смешно? — улыбнулась Рэйчел.

— Ваш дедушка боится, что вы оскорбитесь, не найдя у него на двери мезузу, — честно сообщил Гарри, вытирая глаза платком.

— Не беспокойся, дедушка, — просто сказала Рэйчел, — я знала, куда еду.

Но она и не знала. Глаза у девушки округлились, уже когда въехали в поместье деда, и она увидела его пальмы и гигантские клумбы в экзотических цветах, когда вошла в холл трехэтажного особняка, где по мраморной стене из-под крыши стекал водопад, когда увидела картины и скульптуры, и старинную мебель в гостинных. Ясно, что в ее семье даже не представляли, сколь богат дед.

На следующее утро Гарри предложил отдохнувшей с дороги и весело улыбающейся Рэйчел показать Голливуд, студии, где снимаются фильмы. Джозеф смотрел на него, как на идиота. Но Гарри стал живописно и иронично рассказывать о том, как это делается, как вперемешку с солдатами прошедшей войны шастают куртизанки Древнего Рима, как снимаются любовные сцены и актеры повторяют поцелуй, пока сами не почувствуют, что именно целуются. «В общем, — говорил он, — это так не расскажешь. Это нужно видеть. Если, конечно, вам это можно видеть», — напирал он на слово «можно».

— Видеть, — сердито отвечала Рэйчел, — можно все.

И они поехали сначала на MGM, потом на Fox.

Сначала девушка не знала, куда девать глаза, краска заливала ей лицо, когда она слышала отборную брань операторов, возгласы типа: «Как ты ее держишь?! Ниже руку! За жопу! Ведь ты ее трахать собрался…» Но потом она, кажется, перестала обращать на это внимание. Ей стало любопытно, как и что делается. Ей, внучке самого Марчика, охотно все объясняли, ее знакомили с артистами, о которых она, безусловно, слышала, даже если не видела их фильмов. И все были поражены, какой чистенькой оказалась внучка «этого старого блядуна».

«Хорошо еще, что в пестроте съемочных площадок никто не заметил ее чулки», — думал Гарри.

Пообедали они в том самом ресторане, откуда должны были возить еду на виллу. А когда вернулись, Джо встречал их уже у ворот. Он схватил Гарри за руку и, отведя в сторону, в ужасом сказал: «Не знаю, что делать: приехал Свен Ламми со всем своим блядоходом. Он, кажется, специально это сделал!»

— Нечего особо беспокоиться, — отвечал Гарри. — Она — девочка умная. То, что ей не надо, она не видит, а то, что видит, понимает так, как ей надо.

Свен заведовал производством на МСР-студии, был фигурой покрупнее Марчика, и любил изображать из себя плейбоя и покровителя дарований. Его дом славился бесчисленными вечеринками с кинодивами всех калибров. Многие из них неделями там проживали, развлекая хозяина и его гостей, экскортируя Свена в увеселительных прогулках.

Было похоже, что и теперь Свен решил повеселиться, помогая старому приятелю Джо достойно встретить нью-йоркскую внучку. У бассейна уже разжигали барбекю, гремела музыка, предстояло «пул-пари», разумеется, топлесс, со всеми вытекающими последствиями.

«Умная-то она умная…», — подумал Гарри и, подойдя к Рэйчел, решительно сказал: «Так получилось, что сегодня здесь собралось общество, в котором вам может быть крайне неуютно. Избавиться от них невозможно. А потому было бы правильным, если бы вы согласились провести этот вечер в доме моей мамы». Потерянный Джозеф тут же дал согласие, и они уехали.

Конечно же, для старенькой богобоязненной Этель приезд любимого сына с «такой чудной, такой скромной девушкой» был великим подарком. Она буквально светилась, носилась из кухни в гостинную, стремясь упредить каждое желание гостьи. Можно только представить, о чем говорили эти две женщины, когда Гарри уехал, как рассказывала мама про их тяжелую жизнь и про то, какой замечательный, какой непохожий на других детей ее младшенький — «умница и герой войны»…

Поутру, приехав за Рэйчел, Гарри почувствовал, что он для нее уже не чужой.

Больше двух недель каникул Гарри провел с Рэйчел. Две субботы девушка зажигала свечи в его доме под мамину слезу. С дедом Рэйчел встречалась только за завтраком и вечерами, чем выбитый из колеи Джозеф, похоже, был доволен. Тем более, что обиженная Мелинда стала отбиваться от рук — ходить по вечеринкам и напиваться.

В итоге, к концу каникул молодые люди пришли к деду за благословением и вместе отбыли в Нью-Йорк.

Туда, на свадьбу через месяц прилетел целый самолет голливудских гостей — высокие менеджеры, агенты, мама и братья-разбойники из семьи Пельц.

А еще месяц спустя Джозеф Марчик умер от инфаркта. Как ему и мечталось — в постели с Мелиндой.

Стивен снова перелистал папку L413/80, довольно тощенькую. «А, собственно, почему ей быть толстой? — спросил он себя и повернул кепку «Nike» козырьком вперед. — Не исследование же творчества великого музыканта современности. Вышел Леклесс из лимузина, к нему подошел отморозок и воткнул ему в голову пулю 16-го калибра. Смерть наступила мгновенно. Отморозка сразу взяли, он сразу сказал, кого убил и почему. Версия, правда, немного диковатая, но, если учесть псих-экспертизу, как в России говорят, «находясь в здравом уме и твердой памяти»… Впрочем, это о завещаниях… Но на суде ничего не отрицалось, мама говорила, что сыночек с детства болел любовью-ненавистью к этому Леклессу, пришлось даже лечить… Вот показания этого доктора Плоткина… Господи, какой старикашка! Ага, к нему обращались: параноидальная идентификация рок-группы с неведомым папашей… Нам этого не понять. А понять можно то, что были два кризиса в 72-м и 77-м годах, которые преодолены путем объяснения пациенту сути происходящего. Клуб «Спайдерс» в деле фигурирует как место, где мальчик проводил свободное от учебы время. Мама была этим очень довольна: сынуле нравилась работа в клубе. А где эти Артур и Руперт? Ага, упомянуты как президент и член клуба, друзья Кевина. Показаний их нет, в суде не участвовали. Суд состоялся через два месяца после убийства, длился два дня, как говорится, был скор, но справедлив: убийца получил заслуженную тридцатку… Дело вел инспектор Брайан Гиббс, а подписано начальником отдела убийств Фрэнком Марлоу…

«Очень мило, — продолжал рассуждать Стивен. — И ведь похоже, ни Кэрриган, ни его адвокат и понятия не имеют, что дружок Руперт Вейн быстренько откинулся вслед за Леклессом на благословенной родине певца. То есть, никакого «вали на покойника» тут нет, да и смысла в том не было бы. Они думают, что Вейн жив и может что-то подтвердить, например, насчет пистолета… — Стивен снова развернул кепку. — А знал ли Фрэнк об убийстве Вейна? И почему даже не допросили ни Вейна, ни этого Артура? Спросить у Фрэнка? А что, собственно, он ответит? «Дело вел Гиббс, я подписывал, подробности не помню…» А Гиббс тоже на том свете; пять лет назад рак его утащил… Нет, попробую-ка я для начала найти этого Артура Патти». И, включив компьютер, Стивен набрал пароль Федеральной криминальной картотеки. Увы, никакого Патти там не оказалось. Чистенький, значит. И стало даже досадно. «Ладно, — решил Стивен, — давай, мы тебя просто найдем», — и пошел в отдел программного обеспечения. А там его любимая Марша сказала, что адресок можно и сейчас накопать, но если он хочет иметь весь творческий путь этого Артура, то пусть потерпит до утра. Конечно же, имело смысл потерпеть, тем более, что у Стивена было назначено свидание с мамой Кэрригана.