Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю. - Страница 13

Тем временем командование Сталинградского фронта приняло решение бросить в бой обе танковые армии до завершения их формирования. Оперативной директивой № 00121/оп штаба фронта от 20.30 26 июля предписывалось:

«Командарму 1 танковой перейти в решительное контрнаступление, силами 13, 28 тк, 196 и 131 сд и 158 тбр в общем направлении на Верхне-Бузиновка с задачей уничтожить противника и выйти к исходу 27.7 главными силами в район Верхне-Бузиновка.

Командарму 21 силами трех стрелковых дивизий начать наступление из района Серафимович на юг и юго-восток в направлении Караичев.

Командарму 4 танковой в ночь на 27.7 переправить на западный берег р. Дон 22 тк с приданной ему 133 тбр и с утра 27.7 перейти в наступление с задачей уничтожить передовые части противника и к исходу 27.7 главными силами выйти на р. Голубая. Дальнейшая задача – ударом на Верхне-Бузиновка с востока, совместно с частями 1 танковой армии уничтожить главную группировку противника и восстановить положение на правом фланге 62 армии»[61].

Если сравнить этот текст с предыдущей директивой (см. выше), то хорошо видно уменьшение глубины задач армий. Теперь вместо мощного удара до Клетской предполагается удар на меньшую глубину, на Верхнюю Бузиновку с северо-востока и с юго-востока. 196-ю стрелковую дивизию удалось включить в состав ударной группировки за счет ее высвобождения занимавшими свои позиции частями 64-й армии. Таким образом, командование Сталинградского фронта стремилось ударами с разных направлений разбить противника до того, как он усилится.

Органические недостатки лишь усугубили ситуацию с запаздыванием сосредоточения сил. Задуманный как сокрушительное наступление с нескольких направлений, контрудар 27 июля, по существу, стал лишь продолжением атак у Калача силами 1-й танковой армии, и то ограниченными силами.

Подбитый в большой излучине Дона танк КВ, предположительно из 158-й танковой бригады. Летом 1942 г. танки КВ потеряли былую «неуязвимость»

Наиболее сильным в отношении бронетехники участником контрудара 27 июля была 158-я танковая бригада, вооруженная тяжелыми танками КВ, в полном составе переправленная на западный берег Дона, поддержанная частями 131-й стрелковой дивизии. Основная масса пехоты последней постепенно подтягивалась уже в ходе боя, артиллерия дивизии лишь частично заняла огневые позиции, а абсолютное большинство ее находилось на марше и на переправах. Танки КВ 158-й бригады перешли в наступление, не имея достаточного количества пехоты, не имея поддержки артиллерии, при отсутствии поддержки с воздуха. Немногочисленная пехота вскоре была отсечена от танков пулеметным и артиллерийским огнем, и КВ двинулись дальше в одиночестве. В июне – июле 1941 г. почти три десятка КВ были бы серьезной силой. Однако 27 июля 1942 г. оборонявшиеся на направлении наступления 158-й бригады части 3-й и 60-й моторизованных дивизий обладали более чем достаточным количеством противотанковых средств: истребители танков с 76,2-мм пушками и собственно танки, в том числе вооруженные 75-мм длинноствольными орудиями[62]. В итоге атака КВ была остановлена на рубеже высот 169,8, 174,9 к северу от «10 лет Октября», за день 158-я бригада потеряла 20 КВ сожженными и 5 КВ подбитыми, т.е. почти все свои наличные танки.

Еще одним сильным участником контрудара 27 июля была 196-я стрелковая дивизия с 649-м танковым батальоном (42 танка), атаковавшая от совхоза «10 лет Октября» на север. Полнокровной дивизии с танками сразу удалось заставить немцев отступить. В истории 16-й танковой дивизии эти бои описывались следующим образом: «Дивизия была разорвана на три части, каждая из которых была втянута в тяжелые бои и отрезана от снабжения. Время настоящего испытания! Боевые группы Латмана и Вицлебена снабжались горючим по воздуху самолетами Хе-111. Окруженная 45 танками, боевая группа Вицлебена была вынуждена отойти из Острова в Гуреев и в конце концов в Еруслановский»[63]. Несмотря на драматичное описание ситуации со снабжением, артиллерия оставалась сильной стороной немецких подвижных соединений – XIV корпус расстрелял за день 70 тонн боеприпасов[64]. В ЖБД 6-й армии отмечалось: «Северо-западнее Калача развернулись ожесточенные бои, в ходе которых все атаки противника были отражены, частью контрударами, при этом было уничтожено 39 танков противника, в том числе 28 тяжелых»[65].

Корпус Танасчишина 27 июля вообще оказался исключенным из ударной группировки. Подчинение 13-го танкового корпуса 1-й танковой армии и получение новой задачи требовало его вывода из боев фронтом на запад. Однако было решено «решительной атакой уничтожить противостоящего противника с тем, чтобы начать выполнение новой задачи»[66]. Атака была назначена на 3.30 27 июля. Это время было выдержано, за исключением 163-й бригады, опоздавшей на 40 минут. Командир вышеупомянутого 521-го батальона истребителей танков так описывал эту утреннюю атаку: «Наши глаза пытаются пронизать утренний туман. На удалении 1500 м вырисовываются силуэты русских танков: одного, второго, третьего… Стальные гиганты атаковали из тумана, стреляя из всех орудий». 128-мм и 105-мм самоходки батальона пропустили советские танки и заняли позиции у них на фланге, открыв огонь по бортам. Все три бригады 13-го танкового корпуса атаковали противника, но успеха не имели. Потери корпуса за день составили 19 Т-34 и 10 Т-70[67]. Согласно отчету командира 521-го батальона, приведенному историком Т. Йенцем, при отражении советской атаки двумя его тяжелыми самоходками и противотанковыми пушками за короткий срок было подбито 14 советских танков, еще два прорвавшихся в глубину обороны танка были подбиты зенитками. В ЖБД 6-й армии отмечалось: «Перед 113-й пд и западной группой 16-й тд были в тяжелых боях, по имеющимся данным, до сих пор уничтожены 46 средних и тяжелых танков, наши потери значительны»[68]. Однако потенциал 13-го танкового корпуса был уже практически исчерпан – на вечер 27 июля в бригадах осталось в строю 27 Т-34 и 13 Т-70[69].

21-я армия приняла участие в контрударе 27 июля силами 300, 124 и 278-й стрелковых дивизий, насчитывавших на 25 июля 878, 7625 и 1080 человек соответственно. Такими потрепанными соединениями было трудно добиться успеха, и чуда не произошло – немцами атаки у Серафимовича оценивались как «разведка боем» и были отбиты силами подошедшей с запада 305-й пехотной дивизии.

Советские атаки 27 июля наконец убедили командование 6-й армии в необходимости корректировки планов. В середине дня телефонограммой отправляется приказ: «LI AK должен немедленно, продвигаясь через высоты северо-восточнее Рычова, установить контакт с XIV тк западнее Калача. Следует очистить от врага местность южнее Чира. По-прежнему важен захват невредимыми мостов в Рычове и юго-западнее. Корпус должен готовиться к переправе через Дон по обе стороны от устья Чира. В подчинении LI AK остается 44-я пд, кроме того, ему временно в тактическом отношении подчиняется 24-я тд»[70].

В приказе видна определенная половинчатость – по-прежнему ставятся задачи на форсирование Дона. Однако впервые появляется задача наступать на соединение с XIV танковым корпусом у Калача.

28 июля 13-й танковый корпус был, наконец, развернут во фланг и тыл XIV танковому корпусу немцев: он получил приказ наступать на Майоровский и Верхнюю Бузиновку и был готов его выполнить. Правда, к тому моменту в строю в корпусе остается всего 40 танков. С утра 28 июля бригады корпуса Танасчишина прорываются в район Майоровского и устанавливают связь с группой Журавлева. Группе удается подать 21 машину с горючим и боеприпасами. По существу, боевые машины 13-го танкового корпуса выполнили роль охранения конвоя снабжения.