Неизвестный Каддафи: братский вождь - Страница 3

— Ты его увидишь сегодня ночью…

— В каком он чине?

— Он был, как и я, капитаном, но понижен в звании до старшего лейтенанта за политические убеждения.

В два часа ночи в здание консульства прибыл Каддафи. Хейкала поразила его молодость — всего 27 лет! Ответив на все вопросы египтянина, Каддафи сказал:

— Возвращайся в Каир и скажи президенту Насеру, что мы не хотим править Ливией. Все, что мы сделали, — наш долг арабских националистов. Теперь дело за президентом Насером. Пусть он выведет Ливию из реакционного лагеря и приведет ее и весь арабский мир в прогрессивный лагерь…

Хейкал вернулся в Каир и попросил Насера принять его немедленно. Президент начал свои расспросы с изучения фотографии Каддафи. Очень молодое лицо настораживало. Присвоенное ему звание «полковника» тоже…

— Каддафи и его друзья — форменная катастрофа! — начал Хейкал. — Они такие наивные! Аскеты, полны решимости действовать…

Вот так все и началось.

Став верховным правителем страны, Каддафи предпринял чрезвычайные меры для достижения полного единства арабов. 27 декабря 1969 г. появилась Триполийская хартия, провозгласившая союз Египта, Ливии и Сирии. Новое объединенное государство должно было называться «Федерация арабских республик». Дальше слов не пошли.

2 августа 1972 г. было провозглашено полное объединение Ливии с Египтом. Даже подписано соглашение. До объединения так и не дошло.

Джерба, 11 января 1974 г. Объединение Ливии с Тунисом. Это объединение тоже не состоялось.

В последующие годы не раз возникали новые варианты союзов Ливии с другими арабскими государствами. Однако и они остались на словах…

Потерпев неудачу с арабским юнионизмом, Каддафи сосредоточил свои усилия на реформах в стране. Каким путем идти, как развиваться дальше? Обычные вопросы, зато очень трудно искать ответы. Неразвитая экономика (только добыча нефти прогрессировала неукротимо и приносила немалые доходы), отсталая социальная структура, нежелание воспринимать революцию со стороны так называемых «средних слоев».

15 апреля 1973 г. Каддафи провозгласил «народную культурную революцию». Чтобы сокрушить сопротивление бюрократии и побороть апатию масс, он призвал народ взять власть в свои руки. Все законы, действовавшие в стране, он отменил. Только наказания за уголовные преступления остались в силе. Основным законом страны стал шариат — мусульманское право. Все, кто поддерживал прежний, свергнутый режим, объявлялись вне закона и должны были покинуть Ливию. Началась борьба «против демагогии» в университетах и организациях — «проводниках западного влияния». Провозглашенные Каддафи меры должны были стать органической частью его «третьего пути», или «третьей международной теории», противопоставленной и «капиталистическому прагматизму», и «коммунистическому материализму». Появление «Зеленой книги» Каддафи, опубликованной по частям в 1975-м, 1978-м и 1979-м годах было названо джамахирийским Кораном XX века. На автостраде Триполи — Бенгази, а это 1050 км пути, на глазах путников суры из священного Корана, выбитые на каменных щитах, стоящих как часовые у дороги, начали меняться на цитаты из «Зеленой книги». В честь 10-летия революции столица страны Триполи была выкрашена в этот цвет. Все дома и заборы. Сбруи верблюдов тоже… В стране создали 2209 народных комитетов — в университетах, городах, на предприятиях, в административных учреждениях, в деревнях.

5 октября 1974 г. на съезде Арабского социалистического союза полковник объявил, что эта организация должна быть реконструирована, поскольку в Ливии, по его мнению, нет места ни политическим партиям, ни господству какого-либо класса, как нет эксплуататоров и эксплуатируемых, а есть соучастники труда («иштирак» по-арабски — это и есть «соучастие в труде», отсюда и «иштиракия», слово, переводимое на русский язык как «социализм», ничего общего не имеющее с его марксистским или советским понятиями). Но как-то все мало менялось… И где же крылись истоки неудач?

В то время Каддафи довольно часто задавал себе этот вопрос. Самому себе, прежде всего. И вдали от всех, где-нибудь в пустыне. Ъ действительности, какой бы заманчивой ни казалась идея объединения арабов, она настораживала даже Насера. При жизни президента Египта уж слишком горек был опыт объединения Египта и Сирии (1958–1963). Каддафи же казалось, что любое объединение, даже с тунисским лидером X. Бургибой, принесет гигантский выигрыш. Никто не хотел соглашаться с Каддафи. В арабском мире серьезные политики при упоминании неудач ливийского лидера обычно сдержанно улыбались: слишком горяч, слишком спешит…

Каддафи хотел не просто объединиться с той или иной страной. Провозглашая союз с любой из них, полковник претендовал на ключевой пост. Он не доверял Садату. А все те, от кого реально зависело объединение, страшились его будущих действий.

Садат на словах угождал Каддафи в его страсти объединиться с Египтом, не посвящая ливийского лидера в свою политику. Так, он ни словом не обмолвился Каддафи о готовившейся войне с Израилем, намеченной на октябрь 1973 г. Каддафи узнал о ней из сообщений по радио. И… назвал ее «опереточной».

С того времени пути Ливии и Египта разошлись решительно. Поняв, что Садат отдал Египет американцам, Каддафи принял решение сблизиться с Советским Союзом…

Не думайте, что «поворот к Москве» дался ливийскому лидеру легко. Каддафи дальновидно просчитал, что его курс на улучшение ливийско-советских отношений принесет ему очевидные выгоды. Да, политические прежде всего. Большая политика всегда арифметика. Исчезновение большой опоры в ней не может продолжаться долго.

6 декабря 1976 г. Муаммар Каддафи в Москве. Ливийский лидер не только перешагнул через свои предубеждения, но и сумел непредвзято взглянуть советским людям в глаза. В результате для него открылись новые горизонты сотрудничества.

Каддафи не стал «просоветским». Зато стал еще более твердым арабским политиком. Своей настойчивостью он раздражал многих, даже в Советском Союзе. Его речи казались оторванными от реальностей Ближнего Востока. Ему же так не казалось. Может быть, Каддафи обгонял время?

Когда в 1979 г., разразилась иранская революция, ливийский лидер поддержал ее от «а» до «я». Даже тогда, когда Хомейни настаивал на продолжении войны с Ираком, Каддафи вместе с сирийским президентом Асадом был на стороне Ирана. В последний год войны ливийский лидер выступил против нее. И против Ирана. Все, как видим, было в динамичном движении…

В 1977 г. полковник провозгласил «Джамахирию» — абсолютное народовластие в Ливии. Вся исполнительная власть с тех пор сосредоточилась в руках «народных» и «революционных» комитетов. Ушли в небытие министерства, другие государственные учреждения. Вместо парламента законодательным органом стал Всеобщий Народный конгресс. Что только не сокрушали тогда в Ливии — частную торговлю и частную собственность на землю и средства производства. Все и вся передавалось народу. И вот тут-то страна познала всевозраставшие трудности и несчастья, объяснимые лишь одним — неподготовленностью к опережающим развитие радикальным реформам. Государственные и кооперативные магазины и предприятия пустовали. Народ роптал. Следившим за неожиданными реформами экономической и политической системы в Ливии становилось все яснее, что торопливость в их осуществлении — признак грядущих осложнений. Оппозиционно настроенные элементы не устрашились предпринять атаку на резиденцию Каддафи в военном лагере Баб аль-Азизия близ Триполи. Полковник понял, что терпение народа не беспредельно. В 1987 г. Каддафи отступил. Он вернул частных торговцев в их лавки, пытался наладить экономику, но снова удивил ливийцев и весь мир. Полковник вдруг распустил «революционные комитеты», армию и полицию, ликвидировал государственные предприятия. Кто же теперь будет защищать страну, какие институты будут регулировать экономику? Отвечая на этот вопрос, Каддафи подчеркнул, что место вооруженных сил займет вооруженный народ. Рискованно? Конечно. Но это был очередной революционный поиск!