Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура - Страница 32
Исключительно большую и самоотверженную работу проделали бывшие начальники измерительных пунктов: майор В. К. Зимин — (ИП-12), майор Л. В. Михейчик — (ИП-13), капитан И. С. Покчо — (ИП-14), подполковник П. Д. Янович — (ИП-15), подполковник А. Г. Сальников — (ИП-16), подполковник В. А. Вейденбах — (ИП-17).
Офицеры, солдаты и сержанты проявляли поистине героизм в решении всех задач, которые стояли перед ними в тот период.
По установленным срокам начала летных испытаний «Кама» должна была быть готова к работе не позднее марта — апреля 1957 г.
Ограниченность оставшегося времени, суровые условия надвигающейся зимы, неустроенность личного состава, колоссальный объем работ по строительству, перевозке техники и имущества, отсутствие времени на подготовку личного состава по специальным вопросам измерительной службы и эксплуатации всего технического комплекса и служб — все это, естественно, вызывало у нас тревогу о готовности «Камы» к началу летных испытаний.
В то же время мы не могли допускать даже мысли о том, чтобы по вине «Камы» срок начала летных испытаний был сорван, несмотря на исключительно тяжелые условия. Это был период напряженного и самоотверженного труда офицерского состава всех категорий и всего личного состава солдат и сержантов.
В вопросе мобилизации всего личного состава на выполнение задач в установленные сроки большую роль сыграл политотдел «Камы» во главе с полковником А. П. Бодровым, партийные организации всех гарнизонов, а также офицеры-коммунисты, которые, не считаясь не только с трудностями, но порой и с опасностью для жизни, добросовестно выполняли свой служебный долг. Исключительно героическую работу выполнял летный состав эскадрильи, а также отряд плавсредств. Нелегкая задача была у службы тыла.
Конечно, нельзя умолчать о большой помощи, которую оказывали офицеры ГУРВО и полигона. В частности, большое внимание было уделено вопросам своевременной доставки технического и специального оборудования на Камчатку, организации монтажно-наладочных работ представителей промышленных организаций. Их было немного, и им создавали наиболее благоприятные условия. Помощь была оказана со стороны полковника А. А. Васильева, Ф. А. Горина, А. Г. Азоркина и других офицеров полигона. Но то была эпизодическая помощь, а не постоянная и ежедневная работа, которую приходилось выполнять коллективу «Камы».
Это был наиболее тяжелый период, а там, где тяжело и сложно, да при отсутствии необходимого опыта, конечно, не обходилось без горьких минут и осложнений, без чрезвычайных происшествий и гибели людей.
Да, были случаи, когда некоторые товарищи тонули или замерзали зимой в пути. Были жертвы и от авиационных аварий. К сожалению, этих печальных случаев в период формирования и создания действующей научно-испытательной базы коллективу «Камы» избежать не удалось. Но эти тяжелые и неприятные происшествия не сломили боевого духа коллектива.
К заданному сроку «Кама» со всеми ее измерительными пунктами к работе была готова.
Мы не имели серьезных нареканий со стороны Государственной комиссии, заместителя министра обороны маршала артиллерии М. И. Неделина, министра обороны и правительства в том, что по вине коллектива «Камы» испытания были отложены или не были начаты в назначенное время.
За это я, как бывший начальник полигона (первый), выражаю глубокую признательность всему составу «Камы» и считаю вправе в своих воспоминаниях от имени начальника ГУРВО, главкома Ракетными войсками объявить благодарность всему личному составу «Камы». Думаю, что это не будет превышением моих прав. Героический коллектив «Камы» заслуживает большего. Очевидно, не случайно покойный главный маршал артиллерии М. И. Неделин, когда провожал первый эшелон на Камчатку, заявил: «Родина вас не забудет!»
Надо полагать, что более подробно об условиях жизни и работы, о трудностях, о лучших людях, о первых поселенцах на каждом пункте, о первых поисках напишут, а может быть, уже написали офицеры, инженеры и политработники, служившие в составе «Камы». Поэтому остановлюсь на некоторых небольших эпизодах, которые сохранились в памяти.
Как ранее было сказано, из Ключей мы на вертолете вылетели на ИП-16. Совершив посадку на возвышенном плато, возле строящегося пеленгатора, мы пошли смотреть, как разместился личный состав пункта и организовано строительство. ИП-16 был выбран на самом высоком месте по сравнению с остальными пунктами. Нашему взору предстал почти весь район падения, горные хребты и отдельные сопки, окружающие этот район. С этих высот просматривался центр квадрата падения и районы расположения ИП-15 и ИП-17.
Личный состав гарнизона был размещен в малых палатках, поставленных в строгом порядке с очищенными линейками и внутренним порядком. Одним словом, по-военному. В спешном порядке строились продовольственный склад, хлебопекарня и баня-прачечная внизу у ручья. Основная масса людей работала на заготовке лесоматериалов для казарм, землянок и столовой.
Ознакомившись с генпланом и местами посадок основных сооружений, а также с планом и очередностью строительных работ, я внес некоторые поправки и уточнения. Дал рекомендации, на что надо в первую очередь сосредоточить усилия, как готовиться к зиме и т. д.
В беседе с личным составом я еще раз напомнил им о важности и необходимости выполнения всех работ в заданные сроки. Всему личному составу перед строем заявил о том, что мы уверены: гарнизон ИП-16 с честью выполнит свою задачу и займет ведущее место среди других гарнизонов. Объявил благодарность начальнику пункта подполковнику Сальникову, офицерам, солдатам и сержантам за организацию работы и добросовестное выполнение поставленных перед ними задач.
Попрощавшись и пожелав успеха, хотел было отправиться к вертолету, но начальник пункта Сальников обратился ко мне со следующими словами: «Товарищ генерал, вы еще не все посмотрели». «А что именно?» — спрашиваю его. Он ответил: «У нас ведь здесь есть и семьи с детишками, они расположены отдельным «гарнизоном» вон в тех кустах». Пошли смотреть этот «гарнизон». Там оказалось 5–6 семей в полуземлянках с палаточными верхами. Когда мы подошли, нас встретили женщины и дети. Все были приветливые и жизнерадостные (очевидно, потому, что была хорошая погода). Все приглашали к себе в гости, просили посмотреть, как они устроились.
Я пообещал зайти в каждую палатку. Начали с ближайшей. Когда мы зашли в палатку, то были удивлены тем уютом, который женщины смогли создать в таких суровых условиях. Нас стали угощать чаем и вареньем своего производства. Все хвалились, сколько и какого они наварили варенья, а главное, убеждали нас в том, что оно очень полезное, особенно из брусники и рябины. Варенье действительно нам понравилось, мы с удовольствием выпили по чашке чая с вареньем в первой палатке, а в последующих только пробовали варенье и хвалили его.
Поблагодарив за гостеприимство, я попросил всех собраться в одну палатку для беседы. Ожидал, что они меня атакуют многими вопросами, претензиями и упреками. Обдумывал, как буду отбиваться. Но мои опасения оказались напрасны, атаки не было. На мой вопрос, какие у них есть просьбы и претензии, они очень скромно сказали, что имеется две просьбы. Первая — хорошо, если бы сюда хоть изредка привозили свежие овощи: капусту, картошку, лук. Другие овощи в Ключах имеются.
И вторая просьба — чтобы регулярно доставляли почту и от нас увозили письма, ну хотя бы два раза в месяц.
В присутствии женщин я спросил полковника Павленко: «Как, по-вашему, эту проблему можно решить?» Он покраснел и ответил: «Можно, но горючее для вертолетов… его надо списывать, но как?» Чувствуя неловкость Павленко, я сказал, что мы обсудим этот вопрос и постараемся обеспечивать семьи свежими овощами.
Пожелав успеха и бодрости духа, мы направились к вертолету. В это время я еще раз подумал о том, какой же замечательный у нас народ, какие славные эти женщины — жены наших офицеров и в то же время как мы, начальники, иногда плохо выглядим, не проявляя должной заботы о наших подчиненных. Пришлось товарищу Павленко наедине сказать пару неприятных слов и приказать обеспечивать свежими овощами хотя бы семьи, если невозможно обеспечить весь гарнизон, учитывая ограниченный лимит моточасов и сложность трассы полета для вертолетов.