Неизбежность Пасхи. Великопостные письма - Страница 1

© ООО ТД «Никея», 2018

© Издательский дом «Никея», 2018

© «Православие и мир», 2018

Церковная публицистика – занятие скучное. Здесь всегда очень тесно. Не развернуться. Все наши журналы, газеты и сайты начинают ярко и порывисто, а потом принимаются дремать и «сдуваться». Журналисту нужны размах и свежесть темы, а в мире Православия все предзадано и предписано. Нет, не зорким цензором, а просто – церковным календарем. И мы кружим в этом календаре, словно лошадка на арене, – каждый раз одни и те же темы, лица, вопросы и допросы. Откройте любое церковное издание: проповедь на текущий праздник или евангельское чтение. Хороших авторов в этих жанрах немного, еще меньше сюжетов, на которые они пишут, ведь все из Писания, а это одна книга. Церковные новости вращаются тоже вокруг календаря: юбилеи, праздничные службы, концерты по случаю, конференции по поводу. Все предсказуемо в буквальном смысле – чаще всего опытному журналисту удается пред-сказать и даже пред-писать, что и как будет сказано и написано. Есть еще целый спектр «духовных» тем. Здесь чаще всего про борьбу – со страстьми, с детьми, мужьями, масонами. Вот видите, уже начинаю шутить. И в этом нет криминала. Шучу, но без раздражения. Церковная жизнь консервативна по самой своей природе, и календарная определенность и предельность – это хорошо и правильно. А то, что нам бывает тесно, на самом деле должно стимулировать автора к оттачиванию мастерства, к творческому усилию, чтобы даже через игольные калитки церковной предопределенности вводить и выводить чудесных зверей.

Каждый год редакция интернет-портала «Православие и мир» атакует меня просьбами написать что-нибудь о посте. И чаще всего я сдаюсь, и появляются постные опусы. Со временем развилось чутье: вот-вот наступит пост, и опять придут «постные заказы». Сколько можно писать на эту тему? Это предсказуемая реакция автора. Однако опыт показывает, что писать все равно надо, потому что огромное число православных людей даже понятия не имеет, зачем мы постимся, кому это нужно, как это делать – и еще целое море подобных вопросов. Но самое грустное для меня как церковного человека – это то, что большинство верующих даже не подозревают, какое же это красивое время – время Великого поста! Пост – это очень красиво, и я хочу поделиться этой красотой.

Как досадно, что для многих она сокрыта! Своим студентам я всегда рассказываю, на что обратить внимание в той или иной службе, какие тексты прочесть заранее, какого момента службы ждать с трепетом и восторгом. Ведь многие потрясающие церковные песнопения исполняются всего лишь раз в год, и как же жалко их упустить! Поэтому есть нужда в некоем «путеводителе по Великому посту».

И главное. Мне очень хотелось хоть как-нибудь облегчить участь «мучеников поста», людей, которых покалечил постный церковный опыт только потому, что они «подцепили» его в искаженном и неподлинном виде. Таких людей я видел немало, и сам был в их числе. Это жертвы недоразумения и злоупотребления, которое никак не отменяет употребления.

Поскольку я сам не люблю систематического изложения, – дремлю и зеваю, – то наиболее приемлемым жанром для «науки постной красоты» я избрал письмо. Великий пост 2017 года прошел для меня неожиданно бодро и бурно, поскольку ежедневно я усаживал себя за стол, чтобы написать очередное постное письмо, которое к утру уже появлялось в окошке сайта «Православие и мир». Мне казалось, что все это закончится очень скоро и дальше первой седмицы поста я не уйду, но оказалось, что письма необходимы не только читателям, но и мне самому. Постные письма стали для меня духовным упражнением, самоотчетом по итогам моего церковного служения. Цель этого служения – утешать людей и заражать их радостью, которую может подарить только Христос. Источник нашей радости – Пасха Христова – источник полноводный и неоскудевающий. Размышляя о Великом посте, я всегда смотрел на Пасху, потому что только в Пасхе – смысл Великого поста. Поэтому постные письма говорят не столько о посте, сколько о том, как в каждом богослужебном жесте великопостного богослужения разглядеть Пасху и заразиться ее радостью, утешением и красотой.

В центре нашего церковного года – Пасха. Она стоит не просто неуловимо плавающей датой, но и внушительной смысловой конструкцией. Можно даже сказать так:

В начале была Пасха. И Пасха была с Богом. И Бог был Пасха. Все от Пасхи произошло, и без Пасхи ничего бы не было, что было.

Чем Церковь жива? Пасхой. От Пасхи, как круги по воде, расходятся во все стороны и наши богословские порывы, и церковные уставы, и богослужебные правила. Исходят от Пасхи, в Пасху возвращаясь, вновь замыкаясь и сходясь в этой светлой и радостной Тайне.

А что такое Пасха? На этот вопрос нельзя ответить раз и навсегда. Этот вопрос невозможно закрыть. Мы отвечаем на него каждый год. Ищем ответа очень долго, каждый для себя и все вместе. В этом вопросе и лежит смысл Великого поста. Великий пост – это долгое, семинедельное отвечание всей Церкви на вопрос: «Что такое Пасха?» Длящееся незавершенное действие. Незавершаемое, но увенчиваемое ответом: «Воистину воскресе!»

Великий пост – дело всей Церкви. Нельзя «поститься про себя». Великий пост – не мое личное дело, не личное дело патриарха или священника, это наше общее дело. Как это дело назвать одним словом? Богомыслие. Великий пост – событие богомыслия всех православных христиан без исключения. Никто из православных христиан не должен остаться вне поста, то есть вне работы созерцания Страстей и Пасхи. Об этом говорит и 69-е правило святых апостолов: «Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец не постится во Святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пяток кроме препятствия от немощи телесныя, да будет извержен. Аще же мирянин, да будет отлучен».

Не хочешь быть отлучен от общения церковного? Постись.

А если я просто не могу такое есть! Я просто не выдержу!

Вот ради таких вопросов и стоит искать последний смысл постного порядка. Воздержание от пищи – не цель поста и даже не его смысл. Пост не в пище.

Цель поста – богомыслие Страстей и Воскресения.

Воздержание от пищи – средство, не цель и даже не отличительная особенность поста, это некий метод, способствующий этому богомыслию, созерцанию смыслов. Таким образом, у поста есть два аспекта – центральный и подчиненный. Воздержание от пищи и другие ограничения носят служебный характер по отношению к главному делу поста – всецерковному богомыслию.

Что нам дает такая расстановка акцентов? Богомыслие – главное, воздержание от пищи – служебное, подчиненное, не абсолютное. Стратегии постного воздержания могут быть разными. Не для всякого человека отказ от рыбы или молока будет способствовать созерцательной работе. Кого-то эти аскетические опыты, наоборот, отвлекут от созерцания. Неразумный пост не должен стать препятствием к богомыслию, как и распущенность или беспечность в воздержании. Пост для человека, а не человек для поста.

Критерий постных ограничений: что я не позволил бы себе делать, если бы созерцал Страсти Христовы? Это простой вопрос. Он очень многое проясняет в наших церковных уставах, снимая целый ворох пустых вопросов. Из него надо исходить, когда пытаешься определить свою меру аскетического усилия. Хочешь определить свою меру поста, спроси себя еще раз: что я не позволил бы себе делать, если бы созерцал Страсти Христовы? Есть люди, которые не могут ругаться или врать, если в комнате есть иконы. В церкви мы инстинктивно, не сговариваясь, говорим шепотом. В храме нас укрощает священное пространство. Великим постом нас обуздывает священное время. Если в святые недели я предаюсь богомыслию, разве я могу вместе с этим развлекаться на пирушке или смотреть комедию? Все очень просто.