(не)идеальный брак (СИ) - Страница 7

— Ничего, ребята за коридор возьмут три бутылки, да и то — не с нас. А вот с мебелью придётся повозиться. Там такая очередь… к тому же, цвет редко появляется…

— А что за цвет?

— Увидишь…

На следующий день Свете пришлось задержаться на работе и дошить то, что не успела закончить снова куда-то отпросившаяся Ильина. Остальные девочки, и до этого не особо обращавшие внимание на свою товарку, в этот раз демонстративно не замечали просьб подать тот или иной инструмент, а то и вовсе — забирали указанное себе, хотя им это было явно не нужно. Так что смена завершилась гораздо позже, чем ожидалось, и чужие штаны, которые кто-то сдал в ателье, а Света по глупости принесла домой, пришлось торопливо сшивать буквально на бегу, чтобы успеть добраться домой до полуночи. И всё это время у неё беспрерывно звонил телефон. Так что, вернувшись домой ближе к полуночи, она чувствовала себя выжатой половой тряпкой, а не женщиной и отреагировала на ухаживания и поцелуи мужа… никак.

— Милая? — не сразу сообразил, что происходит, тот. — Что-то случилось?

— Нет, всё хорошо, просто вымоталась и голова побаливает. А ещё надо утром пораньше встать и занести штаны…

Света ждала привычного нытья, которое неизменно сопровождало каждый отказ в сексе, но муж вдруг подобрался, ощутимо напрягшись. Обнял сильнее, помогая устоять на трясущихся от усталости ногах, и уверенно предложил:

— Я могу сделать.

В первый момент она даже растерялась, ошарашенная нежданной помощью. Кивнула, но, спустя миг, лишь виновато улыбнулась.

— Спасибо, я сама. Это долго, ты наверняка опоздаешь на работу и начальство снова будет ругаться. Вечером придёшь недовольный, мы опять поссоримся…

— Мне всё равно завтра ехать за город, на объект. Там какие-то проблемы с проводкой, я повезу Юрика и поспрашиваю у соседей насчёт какой-нибудь халтурки. Перед весной всем хочется наладить быт, плюс — проверять трубы надо каждый год. Он провозится часа четыре, раз двадцать покурить выйдет, потом пообедает… — Димик тяжело вздохнул, словно не одобряя и свой обычный рабочий график. — К тому же, на машине мне всяко будет быстрее, чем тебе на двух ногах. Хочешь, завтра до работы подкину?

— На автобусе, что ли?

— Нет. Я машину привёл в порядок, говорил же. Не помнишь? — когда она лишь пожала плечами, он нахмурился. — Или забыл… в общем, неважно. После того раза, как Вадим нас вёз ночью, мне пришлось отрабатывать это целый день на незнакомого мужика. Я посчитал и решил, что выгоднее самому быть на колёсах. Даже на велосипеде удобнее, чем постоянно с кем-то делиться…

— Не понимаю…

— У меня была возможность заработать и самому попробовать сделать машину, поставить её на ход, но всё время лень гасила любой порыв. Это было ужасно, знаю. Теперь я другой и могу сделать намного больше.

Света смотрит на Димика и впервые его не понимает. Расслабленный по жизни и не готовый к малейшим изменениям, за последний месяц он сделал гораздо больше, чем за три года их совместной жизни. Было бы здорово считать это последствиями внезапного «прозрения», однако чаще всего подобные «звоночки» сигнализируют о чём-то плохом, просто ещё не выплывшим наружу.

Что происходит?

— Дим, у тебя… всё в порядке? — осторожно спрашивает женщина, внимательно следя за реакцией. Димик впервые за несколько месяцев смотрит ей прямо в лицо и широко улыбается. От него не пахнет, значит не пил, наркотики она бы точно заметила. А что ещё может сделать мужчина, чтобы чувствовать себя виноватым? Разве что… — Ты что, хочешь развестись?

— Что? — моментально пугается тот. — Нет! Господи, нет, ни в коем случае! Наоборот, я вдруг понял, насколько ты прекрасна, как заботилась обо мне все эти годы, как оберегала, защищала от быта и проблем с деньгами. Мне стыдно за свою никчёмность и… ты сможешь простить меня? Ты ведь такая добрая, такая понимающая…

В любом другом контексте Света бы приняла это за манипуляцию и попытку всё-таки выпросить секс, но муж просто сидит рядом, смотря на неё умоляющими глазами, и не делает попыток поцеловать или потрогать. Поэтому она просто кивает, торопливо отводя глаза.

— Да, конечно. Я тебя прощаю, только… не делай так больше, ладно?

— Не буду. Клянусь…

— Что с твоим мужем?

Не то что бы Света сомневалась в прямолинейности своей матери, у которой буквально на всё всегда было своём мнение и уже готовое решение, но меньше всего ждала от неё звонка в середине рабочего дня.

— А что случилось?

— Он приехал утром, вручил отцу три пакета с вещами, и укатил куда-то с какой-то девкой, — недовольно пробормотала мать. — Мало того, что не объяснил ничего толком, так ещё приехал в пять утра на какой-то машине, раздолбанная вся, хоть бы нормальную взял. Вы расходитесь, что ли?

— С чего ты взяла?

— С того, что вещи только твои. Куртки всякие, шапки, сапоги, которые мы с отцом тебе покупали. Несколько кофт, которые ещё от бабушки остались.

— А, так это я отобрала. У нас ремонт в прихожей, хотела избавить от того, что всё равно только место занимает. Чтобы в новые шкафы уложить уже только нужное.

— Ты ничего не перепутала? Тут много хороших вещей, их ещё долго носить…

— Я всё равно ни разу не надевала ни одну из тех вещей, так что… — Света пожала плечами, хотя и знала, что собеседница всё равно этого не увидит. — Разбери, может что-то ещё пригодится на даче огород копать. Или выкинь, если лениво.

— Света, так не делают. Вещи надо снашивать в ноль, а потом перешивать. Разве я тебя так учила управлять хозяйством? Того и гляди сервизы выкидывать начнёшь, ради которых твой дед спину рвал! Неблагодарная! — сделав короткую передышку, чтобы набрать в грудь воздуха, мать неожиданно заголосила. Света отнесла трубку подальше от уха, стараясь уберечь слух и избежать свиста после завершения разговора. Привычка её семьи цепляться за старые, ненужные уже вещи, почему-то стала невероятно раздражать. Возможно, из-за Димика, который просто купил ей новые удобные сапоги, когда увидел, что у старых надломилась подошва. — Что, и сапоги теперь не нужны? — надрывалась мать на том конце линии. — На юга собираешься переехать? Или здравый смысл по весне в окно вылетел? Мы столько трудились, чтобы тебе всё это купить, а ты…

— Мама, я очень благодарна вам за то, что вы сделали. И очень люблю. Но от лишних вещей иногда надо избавляться, это нормальная практика.

— Может, это и нормально для каких-нибудь столичных фиф, но тебе стоит помнить, где ты живёшь! И вещи в любой момент могут кончиться! Надо беречь, что есть, оно тогда век прослужит…

— А если я не хочу век ходить в одном и том же? — вклинилась в крохотную паузу Света. — У меня есть сапоги, а это ещё можешь поносить на грядках, они целые. Сломавшиеся я выбросила.

— Погоди… это которые коричневые, что ли? Выбросила? С ума сошла?! Да они три тысячи стоят, отец их на электричке тащил в сумке, горбатился, а она… Выбросила! Боря, ты только послушай! Она твои коричневые сапоги выбросила! — на том конце повисла оглушительная тишина, а потом громкий женский голос ехидно уточнил: — Нет, не те, в которых ТЫ на рыбалку собирался, а те, которые ей купил четыре года назад! На Новый Год ещё дарили, помнишь? Что значит «в них уже от старости даже моль померла»?! Это же вещь, как тебе не стыдно!? Да такую кожу сейчас днём с огнём не сыщешь, последний выпуск с заводов СССР! Ну-ка стой, Боря! Остановись, я тебе сказала! Не смей уходить от разговора!

Света нажала «отбой», прекрасно понимая, что мать всё равно этого не заметит. В их ссорах с отцом всегда были виноваты двое: Борис, всю жизнь отработавший «водителем директора» и рискующий подавать голос, и Света «полная копия этого дурака, что всю жизнь испортил». Фраза «не надо закатывать тут глаза, не доросла ещё!» играла у неё каждый раз, когда женщина собиралась сделать что-то, хоть минимально неодобряемое матерью.

Почему Димик вообще туда поехал? Может, по работе? Света нахмурилась, вспоминая, как вчера вечером они вместе забили заднее сиденье и багажник сумками, которые собирались отвезти на дачу, на тряпки и огород копать. Видимо, муж решил не ждать подходящего случая и совпавших выходных, а сделал всё сам.